как!», слегка улыбаясь растворила мои мысли Яна, «ты не стал играть в компьютер?! Почему?». Я взглянул, ну пусть будет на «тётю» Яну; теперь мне начинало нравиться называть её именно так, и увидел.. нет, я правда, именно увидел, как её глаза ждут от меня ответа и она знает что я должен ответить, а самое главное, я знаю как и что она ждёт от меня. Начиная глазами улыбаться, я весело замотал головой, скидывая свою напряженность, «не стал Ян, просто не интересно почему-то» и почувствовал как глубоко и влюблено посмотрел на тётю Яну.

Похоже что теперь, слюна мешала ответить ей. Она стояла с широко открытыми глазами и, то смотрела на меня, то переводила взгляд на маму. Яна похоже всё поняла, и наверное почувствовала. В секунду она, как то странно повернула голову и хищно моргнула сменив выражение на какое-то, на порядок мудрое и немного острое; выдавила: «ты.. вырос.. так быстро…»; и я почувствовал как взгляд Яны проникает в меня; в мои глаза в мои волосы, в кожу, в каждую каплю моей крови, я так сильно её почувствовал, и в туже секунду я вдруг увидел новую пропасть, следующую, между нами, которую не видел до теперь и которую мне ещё нужно прожить; шагнув в неё, я вдруг сразу узнал, как если бы всё время знал то, что она - Яна, «видит» меня как сказочное рождение, как что-то неземное красивое, ровно также как «вижу» её и я. «Потом расскажешь», вдруг оборвала Яна и присев рядом с маминой челюстью предложила поиграть. «М-м-да, расскажу» ответил я, тоже улыбнулся и перевёл тему.

Весь вечер мы втроём играли в башенку-бирюльку на желания. В желтом полусвете торшера палочки башенки то и дело рассыпались подпрыгивая на лаке стола, а мы смеялись и веселились, придумывая всё новые задания друг для друга. И я и мама, и тётя Яна, мы были как одна родная семья, понимая с полуслова. Время тоже играло, вытаскивая минуты, и часы из наших башенок, и вот уже где-то в тёмной глубине комнат, заиграл гимн. Было уже поздно, но самое хреновое, - было пора уходить домой.

Тётя Яна провожала нас так грустно, как будто у неё закончился день рождения, и настаёт время, снимать наряды, убирать столы и мыть посуду. Она завернула нам весь оставшийся пирог, который приготовила сама, для нас, и я обязательно должен отметить, пирог был просто обалденно вкусным. «Нет Ян, не весь, нужен нож, я разрежу на пополам…» сказал я, по хозяйски взял из Яниных рук пирог и пошёл на кухню, спиной почувствовав, как глаза Яны заблестели. Она ничего не сказала, дав мне выполнить принятое мной решение.

И вот уже они обнимаются прощаясь; нужно открыть дверь, а я так невыносимо не хочу уходить, просто стою и любуюсь как у тёти Яны приподнимается зацепившееся платье и краешек её попы улыбается мне. Почему-то так захотелось ей «помочь». Я пальчиками, очень аккуратно, как только мог, потянул за торчащий краешек. Платье выпало, прикрыв Яну; и как будто этого было мало, я так же аккуратно провел ладошкой по платью, словно выравнивая его. Я почувствовал как тонкий шелк под рукой, чуть проскальзывает по упругой попе, по складочке под долькой, по ляжке тёти Яны, и отпустил. Живот опять свело. «Зацепилось, а так стало..», я не успел договорить, как объятья тёти Яны уже сдавили меня и воздуха еле хватило чтобы вздохнуть. Я обнял её так же крепко, закрыв глаза и прижимая обеими руками Яну к себе. «Спасибо, солнышко» прошептала Яна, и в тот же момент, в моих ушах зазвенело и мир вокруг потускнел. Меня передёрнуло и рука, сама собой скользнула к шее Яны, в мягкие волосы и я прижал её ещё сильнее, как и она.

Я знал, что она слышит как быстро и сильно бьется моё сердце и очень хотел чтобы Яна слышала его. «Как бьётся», словно читая мысли шепнула она и стала меня потихоньку отпускать. Я ничего не успел сказать, как что-то щёлкнуло глубоко в носу и в туже секунду губы стали липкими и тёпло влажными, а глаза словно открылись ото сна и тот час же увидел как капельки тёмной алой и вязкой крови текут с оголившегося плеча тёти Яны по груди куда то в платье. Я сразу вспомнил её фотографии и тут же, что то прохрипев из мыслей, почувствовал как наливаюсь. А Янины глаза напротив наливались слезами. «Зарик, миленький, я сильно прижала, да!!? Сейчас заинька, потерпи…» и мгновенно, очень резко, но и очень мягко закинула мне голову. Я услышал, как тётя Яна сорвавшись, ударилась обо что то в тёмном коридоре так сильно, что зажмурил глаза, но в ту же секунду не услышав даже капли от боли, почувствовал как она, что то схватив, уже, почти неслышно взлетая, бежит ко мне.

Я никогда не видел чтобы так быстро, почти одновременно скручивали полотенце, мочили вату перекисью и всё это по ходу применяли. «Да всё нормально, сейчас пройдёт» успел сказать я, как был готов: с тампоном в ноздре, полотенцем на перевес и красной рожей, думаю я не был похож на настоящего мужчину, но мне было все равно. Я не мог оторваться, ведь напротив на коленках сидела тётя Яночка, моя кровь на её груди чуть размазалась и затекла уже очень глубоко в груди. Они и мама что-то говорили, но я переставал слышать их. Хотелось посмотреть на тёти Янины ноги, и взгляд не слушаясь скользнул по её платью, коленкам, полу, луже крови, тёти Яниным рукам, уже держащим меня, по маме, темнеющему потолку…

«Зарик, Зарик, ну давай же..» появилось в голове. Я открывая глаза и нюхая какую-то хрень, бившую в нос круче кулака, судорожно очнулся, опять в тёти Яниных объятиях. Мама сидела рядом. «Что то херовасто мне похоже!?», и что то ещё прохрипел мой, незнакомый голос. Тётя Яна и мама засмеялись, а я тут же попробовал встать, поднимая и тётю Яну и маму и себя. «Так!», сказала Яна, «ты никуда не идёшь! Останешься до завтра у меня!». Похоже, что я как-то очень напугал всех, но честно сказать, был очень рад, что так получилось. Тётя Яна проводила маму, а я лёг на диван. Голова дико болела, но я был счастлив.

Тётя Яна сидела чуть выгнув спину, слегка прижимая своей попой мой голый из под одеяла бок; смотрела новости, и гладила в моих волосах пальчиками, а я лежал на спине и вспоминал вечер. «Ян, а где больно?» хрипло спросил я, и она тут же, начала переливаться в тёмных бликах света, поворачиваясь ко мне, чуть ярко поблёскивая глазами: «Уже не болит. Ты не волнуйся Зарик, тётя Яна крепкая тётка, уже срослась», и пухлые темные губы приподняли краешки глаз в тени волос, сделав тётю Яну хитрой как лиса. Я немного опешил, ведь Яна так быстро поняла о чём я говорю; ожидая услышать что-то вроде «Что болит, где болит, ты о чём» и всё такое, но тётя Яна… С ней было так просто и по особенному комфортно и тепло. Я постарался повернуться на бок, и привстать на локте, убирая одеяло.

Мои трусики проскользили по тёте Яне, и я почувствовал её ямку попы под халатом, но откуда-то упавшее мне на глаза, холодное мокрое в крови полотенце, в лёт остудило меня. «Ян, я можно, помою лицо схожу?» - «Там темно и холодно, не пущу», озорно и тихонько остудила меня ещё сильнее и тётя Яна. «Так не честно получиться», так же тихонько, зачем-то пожаловался я. «Это почему? Тебе пока что не надо вставать, поверь Зарик, у тебя сегодня большие