Тихо ты! - зашипел Юрка на мальчика. Они стояли за углом - бандитам не было их видно. Юрка "поймал волну" - его одолело состояние безудержной решимости, которое он подстегивал в себе. Взгляд его упал на железяку, валявшуюся под ногами...
"Ага..." Юрка подобрал железяку, шепнул мальчику - "стой тут, и чтоб ни звука, понял?!", зажмурился, набрал дыхание - и с ревом выскочил из-за угла:
- Ах вы суки, блядь, раздолбаи ебаные, блядь, нахуй блядь вашу мать, блядь, щас заебаю нахуй, блядь!!!.. - и обрушил железяку на первую попавшуюся голову. Бандит рухнул; Юрка тем временем, не давая двум другим опомниться, схватил одного за шиворот - и с силой, как мог, швырнул на другого, не переставая отчаянно материться:
- Еб вашу мать, пиздуны ебаные, хуи поотрываю нахуй, блядь! Пошли нахуй, блядь, заебаю всех, блядь!!!.. - и замахнулся железякой на бандитов.
Юркин расчет оправдался: бандиты, хрюкая от ужаса, побежали прочь. Оглушенный, в котором Юрка узнал вдруг Свища, тоже поднялся и, пошатываясь, побежал за ними.
Все это заняло не больше десяти секунд. Женщина, вернее, девушка, совсем молодая, хрупкая и совершенно голая, села прямо на грязную землю. У Юрки колотилось сердце, и он едва сдерживал себя - ему хотелось разворотить все вокруг; в него будто вселился демон. Взяв себя в руки, он посмотрел на голую девушку, удивляясь, как она ...может быть мамой рослому мальчишке, и спросил, отдуваясь:
- Вы в порядке? Одевайтесь... они не вернутся.
Девушка дернулась, посмотрела на Юрку. У нее были пышные волосы...
- Одежда - вот... - и она показала на груду тряпок, валявшихся в луже. - Я не могу ее одеть... - и она истерически засмеялась, а потом вдруг негромко позвала: - Юрик!..
- Да? - машинально ответил Юрка - и вдруг похолодел...
Девушка смотрела на него во все глаза. Она даже перестала прикрываться руками.
- Я позвала своего сына. Юрик - это сын мой. Сын...
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом девушка сказала:
- И снова на том же месте - с ума сойти... Ты узнал его? Узнал? Здесь стройка была...
- ...Мама! Мама! - донесся голос Юрика. Он подбегал к ним. - Мама!..
- Юрик... - девушка запнулась. - Юрик.
- Мама! Маааама...
- Юрик... Ты веришь в чудеса?
- Я видел! Как вы их круто!.. Офигеть! Я все видел! Вот это кррруто! Дядя, вы десантник? Мама, мамуля, ты видела, как он их?.. Мамуся, милая, они ведь не успели, да? Это я привел его, мам... Ма?..
- Да, видела, - отвечала голая, продрогшая Катя. - Юрик... Помнишь, я рассказывала тебе про папу? Вот он - познакомься с ним.
***
- Я выбила командировку именно сюда, в этот город. Я Юрика таскаю с собой везде, а сейчас - тем более: хотела, чтобы он видел всё... все наши места. И сама хотела посмотреть, и чтоб он. И надеялась тебя встретить. Боже, как я надеялась. Только к тебе зайти не решилась бы. И всю жизнь потом корила бы себя... глупая я, глупая, чего сейчас об этом думать?.. А помнишь, мы тут шли за руку? А помнишь, как твой папа нас застукал в этом всем, и ты был... мы были... И я от ужаса кончила тогда... Юрик, ты этого не слышал! Юрик... Давай он будет Юрик, он привык, а ты - Юрка, Юрочка? Давай? Я немного обалдела, ты прости меня... А помнишь..?
Катя говорила и говорила, и все никак не могла остановиться. Они шли к Юркиной квартире. На Кате был Юркин свитер, бедра ее были обмотаны его курткой; Катя висла на Юркином локте, пошатывалась, как пьяная, и ойкала, когда колола босые ноги. Юрик-младший глядел во все глаза на спасителя его мамы - дядю-десантника, который к тому же оказался легендарным папой.
- ...Я писала тебе. Сколько я тебе писала!.. Ты что, не получал?
- Нет... - Юрка снова, как тогда, не узнал свой голос. - Не получал. Наверно, родители перехватывали...
- А... сейчас они с тобой?
- Нет, они живут в новой квартире. В центре. Я тут один.
- Один?
- Один, - отвечал Юрка, поняв, что о чем спрашивает Катя.
- И... всегда бы один?
- Всегда, - дрогнувшим голосом сказал Юрка.
- А... - и Катя вдруг разревелась. Они остановились, и Катя всхлипывала, уткнувшись Юрке в грудь. Остолбеневший Юрка гладил ее по голове. Он еще не мог осознать, что произошло. Юрик-младший стоял рядом и грубовато журил маму:
- Ма, не плачь! Ну ты чё? Радоваться надо! Обалдеть можно, какие дела! Дядя! А вы... ты точно мой папа?
***
Когда они пришли, Юрка не знал, как быть. Но Юрик-младший все расставил на свои места:
- Мам, ты это... я все понимаю. Где тут телик у вас? Я не буду вам мешать и все такое. Пап, сделай маме ооооочень приятно?
- Юрик, ну что ж ты позоришь меня?! - всхлипывала совсем потерянная мама. Забывшись, она стала раздеваться, стащила с себя свитер - и тут же куртка, обвязанная вокруг бедер, рухнула на пол, открыв черный треугольник, и Катя, ойкнув, прикрылась руками.
...Снова, как и тогда, они стояли голые, обнявшись, в ванной - под теплыми струйками душа, - только теперь они почти цепляли головами его раструб. И снова, как тогда, стеснялись говорить и смотреть друг на друга. Юрка прижимал Катю к себе, чувствуя ее полную, упругую грудь, - сама Катя была стройная, хрупкая, а груди у нее были большие, как шары: видно, маленькому Юрику понадобилось когда-то много молока...
- Они у меня очень большие выросли, - смущенно говорила Катя, - три размера поменяла. С двушки на четверку. Все думала: если б ты увидел - понравились бы тебе? А ты изменился. Вернее, нет: и изменился, и остался тот же. Я глупая?
Переходя в комнату, Катя говорила Юрке:
- Мне страшно. Раньше я не знала, что будет, и не боялась, а сейчас знаю и боюсь. Вдруг я какая-то неправильная? Вдруг я не смогу... ааааааоу!.. - говорила и стонала она, пока Юрка укладывался между ее ног и "здоровался" с ее пиздой, - Ааааа!.. Юрчик, Юрочка... какое блаженство... Уууу...
Катя "затанцевала" с первой секунды. Юрка пронизывал языком ее лоно и думал: "Отсюда вылез Юрик. Мой сын. Такой большой - а вылез отсюда. Наверно, Кате было больно. Очень больно. В четырнадцать лет..." Его охватило умиление - он вкладывал всю душу в ласки Катиной пизды, которая сочилась все сильнее; протянул руки - стал мять и взбивать пухлые шары, крутить набухшие соски... Катя сходила с ума. Она кричала, шептала сквозь стон его имя, билась бедрами о кровать, извивалась змеей под его руками; наконец напряглась - "как тогда", подумал Юрик, - и он тоже, как тогда, вскочил на нее и окунул член в горячую Катину глубину - по самые яйца...
Катя кричала и кончала долго, и Юрка долго и остервенело трахал ее, шепча: Ка-тя, Ка-тя, сдерживаясь до последних сил - пока не взорвался сам, и мир не ухнул куда-то прочь от них - в мутную, кипящую бездну.
Как и тогда, Катя плакала, и лицо ее снова было малиновым. "Сколько членов побывало в этой пизде?", думал Юрка - и поймал себя на странном чувстве: не было тринадцати лет пустоты, не было института, работы, ничего не было, - и назавтра им с Катей одеваться и идти в школу. Не показать бы виду, что они... того-этого...
Они заснули только на рассвете - за два часа до выхода на работу. Обессиленный Юрка изучал Катю при свете ночника - внимательно, каждый сантиметр, щупая и