все закончилось, они все еще скакали и стонали по инерции, не желавшей отпускать их. Им не хотелось возвращаться в людской облик, хотелось навсегда остаться счастливыми зверьми, обожженными любовью, - и они затихли только, когда выплеснули все силы до капли, и их накрыло изнеможение, огромное, бесконечное, как Вселенная.

Какое-то время они лежали, не в силах произнести ни слова. Габби прикорнула на Джейсоне, уткнув личико ему в шею и щекоча кудрями его нос. Член Джейсона, опустошенный, но не желающий уменьшаться, все еще распирал ее, и это было приятно - будто Джейсон навсегда поселился в ней и не хочет бросать ее лоно, истощенное оргазмом.

Потом она сказала, едва раскрывая губы:
- Пора вставать...
- Угу... - отозвался Джейсон, не шелохнувшись. Они продолжали лежать, время от времени говоря друг другу:
- Опоздаем...
- Еще полминутки, и встаем.
- Уже совсем поздно...

И только когда зазвонил будильник, заведенный на "самый-самый крайний" срок, Джейсон лениво протянул руку к нему, а Габби глубоко-глубоко вздохнула, приподнялась над Джейсоном, глядя на него круглыми, туманными глазами, потянулась всем своим гибким телом, с хлюпаньем слезла с его члена - и встала.

Ее тело, розовое, упругое, разогретое сексом, было умопомрачительно прелестно; густая полоса черного пуха, покрывавшего створки гениталий и уходившая в промежность, отозвалась в Джейсоне невыносимо-сладким зудом, и его член снова приподнялся, как непобедимый солдат. Габби вытягивалась перед его глазами вся, как есть - голая, теплая и мягкая со сна, пронзительно нежная и гибкая, распахнутая Джейсону всеми тайными уголками своего тела... Матовая округлость ее попки, выпуклые горошины сосков на крепеньких пухлых грудях драли Джейсону кровь, и он застонал.
- Мууууу! - передразнила его Габби, изгибаясь и оттопыривая бедро. - Ты что, буренка? Это я буренка, ты перепутал. Смотри, какое вымя! Мууууу! - Габби нагнулась над Джейсоном, свесив груди и мотая ими, как шариками, у него над головой.

Джейсон со стоном потянулся к ним, но Габби ловко отскочила:
- Ээээ! Хорошенького понемножку! Мы и так совсем уже!.. Пойду что-нибудь сварганю. А ну просыпайся, соня! - Она вильнула Джейсону голой попой и скрылась на кухне.

Вскоре они сидели за столом и в спешке глотали омлет с булкой. Джейсон надел трусы и майку, а Габби осталась голышом: надевать домашнее было некогда, а уличное она боялась запачкать.
- Ваш утренний туалет более чем смел, миссис Джейсон Трэвис, - говорил ей Джейсон с набитым ртом.
- Профуй, потом фкажеф! Уй! - отвечала ему Габби, давясь и прикрывая рукой груди, нависшие над тарелкой. - Никогда не думала, что смогу с кем-то вот так вот - в чем мать родила... Бог ты мой! И ведь почти не стыдно, - искренне удивлялась она. - Ты смотришь на меня, но я вижу, что это хорошо, что тебе нравится... то есть в хорошем смысле хорошо... то есть... Ты ведь понимаешь меня?
- А зачем? - невозмутимо отозвался Джейсон.
- Ах ты крокодил! Вот тебе! - и пунцовая Габби мазнула Джейсону соусом нос.
- Дерется!.. Мазюкается!.. Вот оно, горное воспитание, - причитал Джейсон, вытираясь майкой.
- Ага, а когда тебе захотелось, чтобы у тебя была жена негритянка, и ты вычернил меня ваксой с ног до головы? а я потом не могла отмыться и две недели ходила чернющая, как ворона? Вот тебе, и вот тебе еще!..

Они расшалились, снова позабыв про время; но Джейсон вовремя взглянул на часы - и в ужасе вскочил:
- Без четверти!.. Габби! Ты не одета!
- Можно подумать, что ты в смокинге! - Габби тоже вскочила, тряхнув грудями. - Ой! Всегда, когда вот так вот голышом вскакиваю перед тобой - что-то внутри...
- Хорошее? или нехорошее?
- Не знаю... Стыдно, но стыд такой теплый, сладкий... Почти как когда мы... ну, ты понимаешь...
- Оделась? Готова? Вылетаем! Ну, старушка, веди себя хорошо, - говорил Джейсон Габби, пока они бежали вниз по лестнице, - и не ходи в Даун Таун, помнишь?
- Но почему, Джейсон? Я ведь взрослая, я замужняя леди, в конце концов...
- Вот потому и не ходи. Раз уж нам досталось жилье рядом с этим гадючником... Это в твоем Строуберри-Корнерз можно было ходить, где вздумается, а здесь, в Х-Сити... Ты ведь не пошла бы в овраг с гремучими змеями?
- Джейсон!..
- Пока, старушенция! - Джейсон сгреб ее, и они застыли в поцелуе, оттянувшем их опоздание на добрых полминуты. - Не приставай к мужчинам! - напутствовал он Габби на бегу, догоняя трамвай.
- Ууу, бегемот! - Габби погрозила ему кулаком и ринулась на той же скорости в противоположную сторону, до последнего надеясь, что не опоздает.

Но силы быстро закончились, и Габби в изнеможении замедлила бег, а затем и вовсе остановилась.

Так было всегда: каждый день они давали себе зарок, что не будут с утра заниматься сексом, и каждый день получалось, как сегодня. Уговор действовал "наоборот", превращая утренний секс в запретный плод и делая его сладким до сумасшествия. Габби и не подозревала, сколько мук стоит другим парам то, что у них с Джейсоном получалось само собой, без малейших усилий - бесконечные ее оргазмы, которыми она изливалась щедро, как майская туча. Но за все приходилось платить, - и после утренних бесчинств им с Джейсоном хотелось вовсе не работать, а лежать, уткнувшись друг в друга, и шептаться под одеялом. Всякий раз они являлись на работу вялыми, как улитки, и всякий раз опаздывали. Габби уже выговаривали, и не раз...

"А ну их всех в..!" - думала Габби, махнув рукой. В иное время она запросто пробегала три мили, но сейчас запыхалась и не могла отдышаться. - "Еще раз выслушаю, в конце концов... Ведь мы с Джейсоном и общаемся только по вечерам и утрам. Когда же жить?" - накручивала она себя, подползая к конторе.

На часах было уже десять минут десятого...

***

Завернув за привычный угол, Габби вдруг увидела столб черного дыма, пожарных и толпу зевак. Апатия мгновенно сменилась щекочущим интересом, и Габби прибавила шагу.

Узнав, что горит их контора, и всех эвакуировали на улицу, Габби какое-то время взволнованно толклась в толпе, глазея на пожарных, возносящихся ввысь на выдвижных лестницах.

Было ясно, что сегодня работа отменяется. Жертв не было, и Габби, успокоив тревожный зуд внутри и поболтав с девушками, отошла в сторону.

Впервые за все время ее жизни в Х-Сити ей выдался свободный день. Габби была предоставлена сама себе и не знала, что делать с такой прорвой времени, вдруг свалившейся на нее.

Вначале мысль ее пошла по привычным рельсам: "схожу-ка домой, высплюсь наконец..." Как только Габби подумала это - она поняла, что ее усталость куда-то улетучилась, будто ее и не было вовсе. Габби чувствовала в себе прилив бурлящей энергии. "Как назло", думала она, "вот бы так на работе..."

Чувство свободного дня кружило голову, и Габби прошла несколько кварталов, напевая и ничего не замечая вокруг. Опомнилась она только, когда зашла в незнакомое место.

"О, да я прозевала поворот", подумала Габби, "а что здесь? Живу в Х-Сити больше года - и до сих пор не знаю, что и как..."

По обеим сторонам улицы громоздились многоэтажные дома, серые, неокрашенные, с претензией на декор в верхних