продолжала:
- Она пока слишком слаба и не может воплотиться в теле. Пока... Ты удивлен? Ты думал, что такой запредельный секс, как у нас с тобой, останется без последствий? Конечно, романтика и предохранение - две вещи несовместные, но...

У Витьки был такой ошарашенный вид, что Лина снова улыбнулась и сказала:
- Ты ее обязательно полюбишь. Обязательно. Я знаю. А сейчас - слушай главное.

Пока Кукуриней в силе, я не смогу быть с тобой. Одолеть его можно двумя способами. Первый - жертвоприношение. Я могла бы воплотиться на десять минут в земное тело, у меня достаточно сил для этого, - и убить кого-нибудь. Но... Тогда я потеряю свой свет, свои волосы, свой огонь Эа. Да и вообще... это невозможно, ты понимаешь, да? Остается второй способ...
- Савельич?
- Да. Грыганак горит желанием отомстить, он рвет и мечет, он готов стереть Кукуринея в порошок, и мы поможем ему.... в разумных пределах.
- Клин клином?
- Именно! Для этого нужно сделать очень простую вещь. Слушай меня внимательно. Когда ты будешь в N-ском районе - тебе нужно заехать в деревню Путь Ильича, бывшую Вурдалаковку. Там по улице Коминтерна, 9 живет Кира Мефодьевна Басаврюкова, иначе - Буроба. Кукуриней не будет пускать тебя, но мы справимся с ним.

Скажешь ей всего четыре слова: "поклон Буробе от Грыганака" и вручишь ей вот это: - Лина протянула Витьке странный предмет, источавший дымчато-зеленоватый свет. - С этого момента Кукуриней будет бессилен помешать тебе. Она спросит, что тебе нужно, и ты скажешь: "Уирр". Запомнил?
- Уирр, - повторил Витька, холодея от таинственности этого созвучия.
- То, что она даст тебе, нужно правдами и неправдами переправить на зону и передать Грыганаку. Остальное решится само собой. Вот и все. Будет трудно, будет страшно, но я верю в тебя, в себя и в твоих друзей. А сейчас...

Лина подняла посеребренный обрубок. Из его кончика вырвалась вспышка голубого света, окутавшая змейкой фигурку Лойи. Лойи растворилась в ней и исчезла, как картинка на погасшем экране.
- Полюбовалась на живого папу - пусть теперь побудет дома, - сказала Лина и сделала неуловимое движение плечами.

Струящаяся ткань, окутывавшая ее, вдруг скользнула в никуда, мерцающий свет мягко погас, будто за сценой приглушили софит - и Витька ахнул.

Перед ним стояла Лина - живая, осязаемая и голая с ног до головы.

Ее тело было совсем не таким, как четыре года назад. Тогда оно было, как весенний побег в первых цветах, - а теперь...

Теперь все в ней было спелым и набухшим женской силой. Всю ее распирал невидимый чувственный ток - от выпуклых губ до ступней; вся она была живым сосудом, переполненным густой свежей сладостью. Тяжелые бедра, узкая трепещущая талия, вздыбленная грудь, полная и тугая, как мехи с вином, большие щедрые соски, к которым хотелось прильнуть и выпить из них всю сладкую силу, набухнуть ею доверху и досыта...

"А смотрят, как и раньше, в разные стороны, хоть и стали втрое больше... Интересно - там у них тоже кормят детей грудью?" - думал Витька.

Холмик между ее ног, поросший серебристым пухом, топорщился вперед, и большие губы бесстыдно распахнулись, едва прикрывая клитор и лилово-розовые складки бутона, буйно выпирающие наружу. В них смертельно хотелось окунуть член, утопить его по самые яйца - и у Витьки заныло в паху...
- У нас всего десять минут, сказала Лина, плавно подходя к Вите. - Мне нужно сберечь силы на то, чтобы поддержать тебя в дороге, и чтобы спасти твоих друзей и Дину.
- Дину?..
- Она перережет себе вены… Не бойся, с ней все будет хорошо. У нас всего десять минут, Витечка, родной мой, любимый, славный мой... Ну? Ну что же ты? Прикоснись ко мне... - шептала Лина оцепеневшему Витьке, и тот наконец поднял руку и робко коснулся ее лица, боясь, что рука снова провалится в никуда. Но пальцы ощутили живую плоть, теплую и бархатную...
- Какой ты!.. - Лина, не выдержав, бросилась на него и жадно прильнула к его рту.

***
- ...Какого они у тебя сейчас размера? - бормотал Витька, сжав уголками губ сразу два соска.
- Вот спросишь тоже!.. Какого размера? Не знаю... пожалуй, что уже не второго, как тогда... Ааааа! что ты делаешь? Вииить!..

Витька, не отпуская ее грудей, забрался в горячую складку между ног...
- Вииииить! Ааааа... Ну я так не могу... Боже, какое блаженство, Вить... А сделай мне...
- Что?

Вместо ответа Лина вдруг развернулась и стала на коленки, опираясь своей сильной рукой об пол. Ее большие груди свесились вниз, как шарики, а вагина оттопырилась, бесстыдно глядя на Витьку.
- Я мечтала об этом, - стыдливо сказала она, не глядя на него. - Все это время. Мечтала ТАМ. Там у нас нет тел - таких как здесь... Ааааа!

Витька лизал, пригнувшись, ее выпяченную вагину, а Лина оттопыривала ее все сильней. Ее голова клонилась книзу, и густые волосы накрыли серебристым ковром весь пол.
- Тебе... точно не противно? - стонала она, когда Витькин язык залез ей в анус.
- До омерзения, - пробубнил Витька, чмокнул ее туда, приподнялся - и окунул зудящий член в распахнутую щель.

Он сразу вплыл туда до основания.
- Оой, оооооой, - причитала Лина, пригнув голову к полу, - а Витька молотил ее сзади, с каждым ударом вгоняя в нее напряжение всех последних лет - и встречные толчки Лины отзывались в нем восторгом, диким и шалым, как тогда, на реке...
- Ахахаха! - смеялся он. - Тебя когда-нибудь доили, буренка Эйя? - говорил он, оттягивая ее соски книзу. - Но-о! - кричал он, сжимая ее груди, как поводья, - и Лина попискивала, пуская слюни. Лицо ее, прижатое щекой к полу, было повернуто к Витьке, и он видел на нем улыбку, какую видел раньше только у младенцев...
- Ииииии! - пищала Лина под ним. - Иииии! Иии... еще, еще сильней, еще, еще, Витенька, мой любимый, радость моя, счастье, еще, ещееееооооо!... Ииииии...

Она кончала долго и убийственно, размазываясь соками об Витькин пах и насаживаясь на него так глубоко, что Витька боялся проткнуть ее до сердца.

Наконец она обмякла, оползая на пол, как сдутая кукла.
- Боже, Ви... Виииить! Что? Ты что, еще не...
- А зачем? Всему свое время, - прохрипел Витька, потрясая каменным членом. Он едва сдерживался. - Сколько у нас еще?..
- Еще... Господи, еще одна минута. Витечка, родной...

Но Витька затащил ее в постель, лег, насадил на себя верхом - и провалился в ее бездонной вагине.
- Чуть-чуть бедрышками... - просил он, вдавливаясь в Лину до упора, - и наконец лопнул в нее всем четырехлетним запасом своего семени.

Ее промасленная вагина скользила по его яйцам, по всей промежности, а влагалище обтекало член по всей длине крепко и плотно – так, что не хватало никакого крика... Витька глядел в голубые туманные глаза Лины, обжигался языком об ее язык, купался в ее волосах, свисающих ему на лицо - и рвался в ней бесконечным фейерверком. Каждый толчок члена, каждый плевок спермы отражался в ее взгляде...
- ...Ты ведь поняла? Я хотел смотреть на тебя. В твои глаза... - шептал он. Лина целовала его, прижавшись грудью; затем подняла голову, крепко чмокнула в губы...
- До встречи, Витя. До встречи после боя. Желаю тебе победы. Пожелай и ты мне.

Она улыбалась ему, медленно растворяясь