двадцати восьми, защитив диссертацию и став доцентом высшей школы. Во время я решила подработать за границей.
Надеваю мой красный прикид и спускаюсь в залу. На подиуме у шеста Ирина в стрингах, едва прикрывающих лобок, форменных чулках и танкетках. Вокруг разбросаны остальные немногочисленные детали её туалета. Как раз в момент моего появления она освобождается от трусиков, раздаются аплодисменты и её ведёт в бар какоё-то толстяк, традиционно придерживая за попку, выписывающую восьмёрки.
На ходу целую в щёчку Сильвию, которую ведёт наверх какой-то другой дядя. Она успевает погладить мой лобок. Сдаю выручку. Фрау Дорт довольно щиплет меня за щёчку и выдаёт три жетона.
- Молодец, Инесс и Фань потрясены твоей техникой. Господа, кто желает пошалить с украшением нашего заведения - Лоттой! Делайте ваши ставки!
Ой, спасибо за рекламу. Меня с двух сторон цепляют под руки двое немолодых господ непривычно восточного вида. Они похожи не на местных бюргеров, а на азеров с нашего приснопамятного В-ского рынка. Пытаюсь отвести их в бар. Господи, точно сыны ислама! На ломанном немецком мне объясняют, что мусульманам шариат не позволяет пить вино. Тут же вспоминаю свою студенческую пору, когда мои однокурсники из Адыгеи и Азербайджана самым лучшим образом обходили заветы Мухаммеда.
- Господа, но ведь Аллах запретил вам вино, но не водку? Не хотите ли шнапса?
Идея одобрена, мало того, шнапс блюстители исламских ...традиций заглянцевали пивом. О нём в Шариате, вроде тоже не говорится. Ну вот, теперь наверх. И ещё бутылочку возьмём, чтобы покорной рабыне славных господ было не стыдно. И нескучно.
Упоминание о стыде, видимо, натолкнуло моих новых кавалеров на мысль о том, что я вообще невинный цветочек. Их глазки совсем замаслились и в номере он первым делом велели мне раздеться, после чего стали пялиться, как на Венеру Милосскую.
Далее мои господа (оказалось, турецкие бизнесмены) , садятся на кровати, недвусмысленно раздвинув ноги. Всё понятненько. Белая рабыня Лотта становится на колени, расстёгивает ширинки и по очереди посасывает у каждого из сиятельных господ. Одному сосём, второму дрочим, и наоборот. Попутно снимаю с них брюки и нижнее бельё. От обоих достаточно резко пахнет. И отнюдь не розами. Скорее конюшней. И это странно возбуждает меня. Между тем они интересуются, как зовут их приобретение, ах Лотта? Так их ублажает немка? Русская? О, они знают русских проституток, их много в Турции. Может, Лотта желает перебраться в турецкий публичный дом? Они могут посодействовать.
Господи, не дай бог! Пора пресекать этот поток красноречия и инициативы. Наливаю себе, "чтоб не стыдно", туркам, "шариат водку не запрещает", и, нацепив ротиком на их болты презервативы, карабкаюсь на колени к одному из них, насаживаясь киской на его член. Тот довольно урчит, а второй в это время с немалой сноровкой входит в мою вторую дырочку.
- Русским шлюхам это всегда нравится! - комментирует происходящее один из них, Мустафа.
Его приятель Кемаль согласно мычит, лапая мои сиськи и всаживая своё сокровище в мой зад по самые яйца. Ого, как они могут. Что значит обрезание! Я это ещё с Салихом прочувствовала. Старательно подмахиваю братьям-мусульманам, а те в свою очередь долбят меня с усердием обкурившихся дятлов. Да как долго! Я уже два раза кончила, а им хоть бы что. Ага, созревают, сейчас, сейчас, есть, Кемаль кончил. Еще пару раз насаживаюсь на хуй Мустафы, и кончает он. Уф-ф-ф!
- Эй, русская, давай, соси ещё!
Слизываю со свежеобнажённых членов остатки спермы, дрочу их и они опять расцветают. Ненасытные. Мне на шею нацепляют ошейник, для ускорения реакции подхлёстывают плетью, найденной в шкафу.
- Эй, девка, ложись!
Ложусь на кровать, раскинув ноги, Мустафа закидывает их себе на плечи, засаживает мне в пизду почти по самую матку и начинает меня иметь так, что кровать ходит ходуном. Кемаль какое-то время любуется, а потом пристраивает свой член к моему ротику.
- Это вы, русские бляди, тоже любите.
Их монологи уже давно идут на русском. Видно, язык Пушкина и Некрасова им ближе, чем язык основоположников марксизма. И изучали они язык Пушкина и Некрасова отнюдь не по их собраниям сочинений, уж больно бордельный лексикон. Причём со знанием дела и спецтерминологии.
Ох, как мощно Мустафа буравит мою дырочку! Да как глубоко, часто! А вот ещё, ещё! Я улетаю. А он продолжает. Методично, как отбойный молоток. Ну вот, кончил.
С Кемалем я язычком не усердствовала, понимая, что он захочет сменить друга. Он и сменил. Снова мои стройные ножки в алых чулочках на мужских плечах. Снова огромный член, обтянутый тонкой гофрированной резиной презерватива устремляется к моей дырочке. Ой, не туда, милый! Кемаль начинает драть меня в зад. Да с каким энтузиазмом! Вот только агрегат у него лишь немногим меньше, чем у карлика, пользовавшего меня в попку позавчера. Ой, ой, ой, ой, ой! А вообще и ничего... И даже и хорошо. Да вообще классно! Всё это проносится только в моём сознании, ротик занят членом Мустафы. И очень занят. Как говорится сверху вниз, наискосок. Работаем. Ох, что это там Кемаль вытворяет, я сейчас, я сейчас... А-а-а-а! Кончаем на этот раз все трое.
Турки довольны. Они скинули остатки одежды, валяются, как два тюленя по обе стороны от меня и лениво лапают.
- Девка, работай
Я на коленях по очереди сосу и дрочу им. Опять встают. Пора попрыгать. На сей раз я гарцую на члене Кемаля, а мою попу терзает член Мустафы.
- Давай, сучка, давай! Ты, блядь, давно не пробовала истинного мусульманского хуя!
- А вот и нет, только вчера и пробовала! - невольно проговариваюсь я.
Туркам интересно, здесь что, были земляки? Какие? Узнав, что меня трахал карачаевец, они успокаиваются. И тут же интересуются, какие члены мне больше по вкусу, мусульманские, или немусульманские. Не люблю врать и поступаться принципами, поэтому говорю правду - конечно же, мусульманские. От них гораздо дольше кайф.
Ответ верный. Кайф мне продлевают до немыслимых примеров. Но все хорошие когда-то кончают. И мы втроём тоже. Стоя на коленях, белая рабыня вылизывает милостивым господам члены, яйца, анусы до блеска, помогает господам облачиться и, облапанная напоследок, прощается с ними.
Вновь спускаюсь вниз уже в чёрном.
- Лоттхен, деточка, ты, говорят, решила перебираться в турецкий бордель? - интересуется фрау Дорт, когда я сдаю ёй выручку и получаю пару жетонов. Мамочки, только не это! Кидаюсь хозяйке в ноги, целую руки и убеждаю, что у меня и в мыслях такого не было. Видно, эти стервецы всё-таки решили переместить меня ближе к своей исторической родине и чего-то наговорили хозяйке. Дабы убедить её в моей лояльности, осторожно залезаю ей под юбку, благо за стойкой меня и всего, что ниже бюста фрау Дорт, не видно. Вот это да, а мамочка то наша трусики не поддевает! Лихая старушка!
Начинаю колдовать язычком в норке хозяйки. Её тон становится всё более благостным, одна рука гладит меня по голове. Вот она судорожно стискивает ноги, и я захлёбываюсь в её выделениях.
- Иди, доченька, работай, я верю тебе! - напутствует меня хозяйка.
Как ни в чём не