прорывались только в дыхании; вскоре наслаждение стало невыносимым, и Лиза «пела» все громче - от сдавленных стонов под поцелуями Валеры, прильнувшего к соскам - до надсадного хрипа и визга перед несбывшимся оргазмом. А сейчас Лиза орала, потеряв всякий контроль над собой - наслаждение пронизывало ее насквозь, как пытка, вытесняя остатки разума. Если б ее отвязали - она, не зная, что делать, билась бы головой об стенку, или покончила бы с собой, одержимая внутренним огнем.
- А-а-а-о-о-о-у-у! Ой-ей-ей-ей! Ну, Валерочка, ну, ну... О-о-о-о!..
Валера перешел к внутренней стороне ее бедер; вагина ее горела и звала к себе, но Валера требовательно, кропотливо вылизывал все чувствительные места ее ног, не доходя до самого заветного. Лиза извелась, плакала и умоляла Валеру сама не зная о чем.
Наконец язык Валеры подобрался к самой вагине, покружил вокруг, и - вдруг нырнул в горячее, скользкое, соленое. Лиза что-то говорила, о чем-то умоляла Валеру - и подавилась на полуслове; речь ее оборвалась хрипом. А Валера, облизав заветные складочки, опять перешел на ножки, вновь заставляя Лизу молить и заклинать его. Так повторялось несколько раз; наконец Валера прильнул к вагине, обсасывая клитор, и Лиза благодарно заурчала, выгибаясь в такт его движениям. Она была все еще неудовлетворена - и снова неслась к сияющей пропасти, желая только одного - выпустить из себя огненного демона...
Не тут-то было: Валера, предчувствуя пик, снова отпустил ее за полшага до оргазма. Стонущая Лиза потянулась было бедрами за ним, но полотенца больно натянули руки, и она обмякла.
Чуть не плача, она стала умолять его: - Валерочка, милый, родненький, сделай так еще, пожалуйста, ну пожалуйста! Не оставляй меня, сделай так еще!.. Пожа-а-а-алуйста!..
Валера стоял и смотрел на нее. Еще недавно он отдал бы все за эту картину - Лиза, несравненная, восхитительная Лиза - голая, привязанная ...к кровати, корчится от стыда и желания, и молит его о ласке, как рабыня. Но сейчас ему было неловко, будто он сделал что-то плохое. Страстное желание подарить Лизе то, о чем она молила, возобладало над планами и стратегиями, и Валера снова прильнул к ее вагине.
И снова Лиза, подавившись хрипом на полуслове, благодарно раскрылась ему, распахивая всю себя для его губ и языка. Ей хотелось, чтобы Валера нырнул в ее вагину с головой - глубже, еще глубже, как только возможно... Валера чувствовал, что она кончит мгновенно, сейчас, сию секунду - и молниеносно очутился над ней. В ту самую минуту, когда она изогнулась с хрипом смертной муки, он уперся в нее членом, и - вошел, ворвался, провалился в нее по самые яйца.
Лиза вдруг замерла, окаменела; остекляневшие глаза ее с безмерным удивлением смотрели на Валеру, словно желая понять нарастающее в ней Нечто. Потом - вдруг дернулась, подбросила его бедрами, как мяч - и через секунду Валеру оглушил пронзительный визг, дикий и надсадный. Валера, взрываясь в Лизе, вламывался в нее до упора и сам кричал, погибая от огня, которым плевался его член, вспарывая и поджигая Лизу изнутри...
***
Раздался звонок в дверь. Звонили долго, настырно. Валера с трудом осознал звук извне, с трудом отлепил тело от милого, нежного, с которым сплавился, казалось, навсегда в единый слиток - поднялся, полчаса искал одежду, - а в дверь все звонили и звонили...
Открыл. На пороге - несколько мужиков; лица тревожные, трусливые. Валера постарался изобразить заспанный вид (слишком стараться не пришлось):
- Что случилось? - И громко зевнул для правдоподобия.
- Слышь, ты! У тебя кричали?
- Кричали? Ах да, - Валера вдруг понял, в чем дело, и едва сдержался, чтобы не заржать, - У меня.
- Ну? И что? Кто кричал? - Любопытство пересилило трусость, и мужики чуть ли не наступали на Валеру.
- Я кричал.
- А... а... чего?
- Мне приснился кошмар.
- Че-е?
- Кошмар, говорю, приснился.
- А... а че такое? - Мужики были разочарованы и озадачены.
- Да вот... перебрал маленько вчера. - Валера едва удерживал щеки, ползущие в разные стороны.
- Вот бля... - Мужики переглянулись. - А вродь как баба кричала, Семеныч, нет?
- Баба? - переспросил Валера, - я что, похож на бабу?
- Ну, маленько будет вообще-то, - оскалился один из мужиков, - Не обижайся, конечно, паря.
Валера потерял терпение.
- Так, герои, все выяснили? Я спать хочу. Будьте человеками.
- Ладно, иди спи... Во дает, бля? - переговаривались мужики, отходя от дверей.
Валера захлопнул замок, вошел к Лизе, которая напряженно прислушивалась к диалогу, - и вдруг его разобрал истерический хохот. Лиза немедленно присоединилась к нему, - они повалились друг на друга, сплелись в кучу-малу, и хохотали, как дети, до слез...
***
- Мучитель. Маньяк. - нежно шептала она, перебирая Валере волосы. - Ну что, ну что ты наделал? Я же залечу. Я же...
- Конечно, залетишь. И не сомневайся. Я еще помогу тебе в этом, - и не один раз, - отвечал он. - Ты помнишь, что ты моя рабыня?
- На девять дней, - шептала Лиза.
- Я в этом не уверен, - говорил Валера, касаясь языком мочки ее уха. Лиза дрожала и обхватывала его ногами.
Ее переполняла эйфория. После оргазма, похожего на припадок эпилепсии, в Лизе разлилось такое запредельное счастье, такое вселенское удовлетворение - она и не предполагала, что людям дано испытывать такое. Каждая клеточка ее пела; глубинное счастье переполняло Лизу и вытекало из нее, как мед из улья. Лиза вдруг осознала, что она любит и любима; осознала, что она женщина, и что она, наверное, забеременеет от любимого - да, она твердо знала - любимого человека. Мужчины. Любимого...
- Ты что наделал со мной? Хулиган? - мурлыкала она Валере, пытаясь осознать происшедшее. - Как ты измучил меня!...
- А ты сильно мучалась?
- Я... - Лиза замолкла, серьезно глядя на Валеру. - Это нельзя описать. Я не могу. - И вдруг порывисто кинулась обнимать его: - Мне было так хорошо!!! так хорошо... и сейчас мне так хорошо!..
Она исходила неизбывной благодарностью Валере за все пережитое. У Валеры блестели глаза. Он гладил Лизу, прижавшуюся к нему, и тоже пытался осмыслить то, что произошло - свою жестокость, Лизины сладкие мучения, их безумный оргазм...
- Тебе было стыдно?
- Было. Ужасно стыдно было. До жути. А сейчас - совсем не стыдно, ни капельки! - Лиза положила руку Валеры себе на лобок. - Лежу голая, совсем голая с голым парнем, - и не стыдно. Наоборот - так хорошо, что мы голые – вместе; так близенько, тепленько... - она удивленно засмеялась. Лиза, проницательная, насмешливая, была сейчас так ребячлива и наивна, что умиленный Валера не верил своим глазам.
- Тебе было больно?
- Больно? Не знаю. Было больно, почти больно от твоих... твоего... ты понимаешь меня, да? Было так хорошо, что почти больно! - вывела она формулу и, довольная своим красноречием, потерлась щекой о Валеру. После оргазма она стала такой ласковой, что Валера снова и снова не верил происходящему (и даже плакал украдкой). Лиза оказалась чистейшим, нежнейшим воплощением ласковой женственности.
- А когда... под самый конец, когда мы вместе... - тебе было больно?
- Под конец? - Лиза приподнялась на локте и внимательно посмотрела на Валеру.