Гримстон ни на минуту не выпускала его пенис из рук. Сам факт того, что она только что отсосала у чернокожего, придавал всему этому приключению какую-то запретную пикантность и она текла только от одной этой мысли.
Чтобы вернуть Сэма в боеспособное состояние она пустилась на все ухищрения, какие только была способна: лизала его яички, дрочила обеими руками член, проводила влажным языком от основания члена до дырочки на головке, ласкала языком венчик и уздечку головки. Она сама была удивлена, что способна на такие изощренные ласки. Проделывая все это, она прекрасно знала, что Сэм пришел не один и некоторое время, она обдумывала сложившуюся ситуацию и наконец, когда пенис Сэма снова налился силой, она решила, что пора получить от жизни все удовольствия, которых она лишала себя все эти годы. Она знала, что за окном за ними наблюдают несколько человек, приятелей Сэма. Ей хотелось почувствовать себя сегодня последней шлюхой, готовой ублажать даже черномазых нигеров, своих бывших рабов, которые раньше боялись не то что подсматривать за ней, а даже поднять на нее свои глаза. Размышляя об этом, она представила, как ее будут сношать несколько черных членов, таких же огромных, как у Сэма. К своему стыду, она почувствовала, как потекла от этих мыслей и решила не сопротивляться своим желаниям. Продолжая ласкать мужское достоинство Сэма, она приподняла свою попку и, зная, что ее короткая комбинация открыла на обозрение тех, кто находится за окном все ее прелести и повертела своим пышным задом. Повторять приглашение не пришлось, через несколько секунд она услышала, как в комнату забралось еще несколько человек. Она услышала их учащенное дыхание сзади и тут же несколько пар сильных мужских рук начали гладить и мять ее попку и ласкать уже достаточно мокрую пизду.
Затем один из них ввел возбужденный пенис в ее влагалище и энергичными движениями начал сношать свою хозяйку. Другой подполз под нее и начал мять ее свисающие груди, покусывать и посасывать соски. Но оказалось, что и это еще не все, вскоре миссис Гримстон увидела перед глазами еще один торчащий как бита для бейсбола черный член. Так как засунуть сразу два члена в ее рот негры не смогли, то начали сношать в рот, установив какую-то неведомую ей периодичность, с которой они поворачивали ее голову к себе и пользовали по очереди. Оргазмы у миссис Гримстон следовали один за другим, она уже не помнила, как один из негров кончил в ее киске и поменялся с одним из тех, кто был на миньете. Негры оказались большими знатоками группового секса, о котором она раньше только слышала и только при упоминании о котором, становилась пунцово красной. После того, как второй ебарь спустил в нее, ее посадили на член того негра, который ласкал ее титьки и положили грудью на него, другой начал пальцами растягивать ее анус, двое других обслуживали ее неутомимый рот. Вскоре она почувствовала, что ее анус чем-то смазали, по-видимому слюнями, и один из негров пытался протолкнуть в нее член.
Постепенно, сантиметр за сантиметром, ему удалось всунуть на всю длину и он начал трахать миссис Гримстон в задницу. Она никогда не испытывала таких ощущений. Члены в ее растянутом анусе и влагалище доставлял ей и боль и удовольствие одновременно, а их одновременное трение об тонкую перегородку внутри ее тела вызвали беспрерывную череду оргазмов. В комнате было слышно только учащенное дыхание негров и скрип ...старой деревянной кровати. На протяжении всей ночи миссис Гримстон, как могла, сосала, лизала, подмахивала, крутилась и вертелась под неграми, члены у которых, казалось, не падали ни на минуту и кончали, кончали в ее рот, попку и измученную пизду. Рассвет застал ее целующейся со своим кучером Сэмом, остальные негры устало наблюдали за ними, усевшись вокруг на кровати. Во рту она ощущала вкус спермы, которой она проглотила, наверное, не менее бокала. Спермой была забрызгана ее грудь, которая от бесконечных покусываний и посасываний, опухла и саднила, сперма медленно вытекала из ануса и пизды, спермой была забрызгана ее красная прозрачная комбинация, которую с нее даже не удосужились снять.
Никогда в жизни она не ощущала себя такой уставшей, но удовольствие, которое доставили ей ее черные любовники, было не сравнимо ни с чем. Когда они покидали ее спальню, она с восхищением наблюдала за их мускулистыми, блестящими от пота телами. Она чувствовала себя старой кобылицей, которую отодрали эти молодые черные жеребцы. С чувством глубокого удовлетворения она заснула.
На следующий день она проснулась, когда солнце стояло высоко в небе. Все тело болело. Ее комбинация из тончайшего батиста была разорвана на груди и покрыта пятнами засохшей спермы. Такие же пятна были на одеяле и простыне. Все произошедшее этой ночью, казалось ее нереальным сном, лишь только эти пятна, разорванная комбинация и натруженные половые губы, которые она заботливо смазала целебной мазью, напоминали о том, что все это не сон. Позвонив служанке, она велела ей приготовить ванну и чистое белье. Лежа в теплой мыльной воде, она мысленно рассуждала о произошедшем. В следующую ночь, после долгих душевных терзаний, она решила не открывать окно. Миссис Гримстон решила, что ей необходимо выйти замуж и вести себя более осмотрительно. «Представляю себе, что сказали бы наши добропорядочные ханжи и достопочтенные матроны, если бы узнали о моих приключениях» - подумала она и невольно улыбнулась, представив их вытянутые постные лица.
Попросив мысленно прощения у покойного мужа и сына, она приняла окончательное решение.
Через месяц, на одном из приемов у соседей, она познакомилась с мистером Чарльзом Баркли, адвокатом, владельцем адвокатской конторы «Баркли и Ко», 55 лет. Хотя миссис Гримстон была почти на 10 лет старше своего избранника, между ними завязался любовный роман, который закончился тем, что мистер Баркли безумно влюбившись, предложил ей руку и сердце.
После заключения брака они решили остаться жить на плантации миссис Гримстон. В семейной жизни мистер Баркли оказался добрым мягким человеком, супружеское ложе они разделяли не чаще одного раза в месяц, без особого темперамента, как и подобает людям их возраста. Летом к ним приезжали дети от первого брака, с внуками и в доме становилось очень весело. Особенно она любила детей своей дочери Мэри, Вильяма и Рональда. Вильям был четырнадцатилетним мальчиком, рыжеволосым и достаточно рослым для своих лет. Он был как две капли воды похож на Джона, младшего сына миссис Гримстон, погибшего на войне.
Рональду было 12 лет и он, напротив, был похож на свою мать Мэри. Оба души не чаяли в своей бабке, да и она постоянно их баловала, несмотря на протесты дочери. По первому их требованию, бабушка покупала им все, что они хотели: игрушки, сладости, билеты в цирк и передвижной зверинец. Когда они были маленькие, она их брала с собой в летнюю купальню, и Вильям до сих пор помнил большие бабушкины сиськи, покрытые мыльной пеной и ее волосатую промежность. После того, как миссис Гримстон заметила нездоровый интерес восьмилетнего тогда еще, внука, она прекратила эти совместные