от своей одёжки…
- Вот чертёнок!.. Всё-таки подсматривал!.. Что теперь с тобой делать прикажешь?
- Не знаю, Елизавета Львовна, но если вы позволите мне дотронуться до вас…
Я беру её руку, но она тут же вырывает её и прячет под одеяло:
- Ты обманщик!
- Но вы же обещали, что ни в чём мне отказа не будет!..
- Разве?
- А как же!.. Совсем недавно, когда мы только вошли сюда…
- Что-то не помню…
- Ну вот!.. И про поцелуи потом говорили, и про другое…
- Пусть обещала… И что из того?..
И, накрывшись с головой одеялом, продолжает:
- Не могу же я в таком непривычном и неприличном виде выйти из постели, чтобы выполнить обещанное…Прости, но я не в силах заставить ...себя сделать это… Придётся тебе снова выйти и подождать, пока я не приведу себя в порядок…
- Зачем? – возражаю я и, воспользовавшись тем, что она этого не видит, принимаюсь разоблачаться. – Вы устали, поэтому оставайтесь лежать в постели. Вам там хорошо?... Ну и прекрасно… А через какое-то время, - через какое не знаю, но постараюсь поскорей, - я избавлюсь от тех преимуществ, какие есть у меня сейчас по сравнению с вами, приведу себя в такое же состояние, как и вы, и присоединюсь к вам, чтобы получить обещанное…
Ещё несколько секунд молчания, в течение которых я избавляюсь от одежды, от которой не успел во время словоговорения, и мне ничего другого не остаётся, как приподнять край одеяла и нырнуть под него, чтобы ещё через несколько мгновений нащупать женское тело и начать покрывать его поцелуями. Минуту-другую госпожа Самарина лежит неподвижно, но как только моя рука пытается проникнуть под лиф, она её резко отталкивает. То же самое повторяется с другой рукой, попробовавшей, было, залезть под панталоны. Однако проходит ещё какое-то время, и я чувствую, как одна её ладонь накрывает моё темечко, а пальцы начинают ласково скользить по волосам на затылке. Правильно восприняв это непроизвольное движение как положительный сигнал, я протягиваю свою руку к её лицу, нахожу подбородок, поворачиваю его в свою сторону и приклеиваюсь своими губами к её губам. Поцелуй получается долгим-долгим, пока у меня не перехватывает дыхание и от напряжения не сводит шею.
- Какая вы сладкая! – произношу я, вздохнув воздух и принимаюсь неспешно облизывать языком её губы.
- А ты обманщик! – отвечает она, поворачиваясь на бок, обнимая меня и покрывая частыми-частыми поцелуями. – Как не стыдно подсматривать за дамами?
- Каюсь… Но что делать, если представляется такая возможность узреть подобную красоту?
- Обманщик! Ты, поди, врёшь и по поводу красоты…
- Можно я откину одеяло?
- Зачем?
- Чтобы ещё раз убедиться в вашей красоте…
- Не стоит…
- Почему?
Вместо ответа она снова обнимает и целует меня. Ощутив, как мой сучок наливается живительной энергией, я стараюсь прижаться им к ней и таким образом дать ей знать, какие чувства она во мне вызывает.
- О, - со смешком восклицает она, - да ты, оказывается ещё и балун!
- Балун не я сам, а некая моя частичка, - возражаю я, беря её ладонь и направляя её вниз между нашими животами.
Она её тут же отдёргивает, но продолжает поглаживать мои бока и плечи и отвечать на мои поцелуи.
- Для меня ты балун, которого все балуют.
- И вы тоже меня балуете…
- И я.
- И готовы во всём давать поблажку?
Задавая этот вопрос, я поворачиваю госпожу Самарину на спину, после чего одной рукой обхватываю за шею, чтобы снова поцеловать, а другой нахожу разрез в панталонах и пускаюсь в прогулку по шелковистым зарослям на лобке, обнаруживаю заветную щель, но как только дотрагиваюсь до неё кончиком пальца, там тут же появляется её ладонь. Я кладу в неё своего балуна, и ладонь тотчас же отдёргивается, а вместе с нею исчезает препятствие для моего пальца, после нескольких движений вверх и вниз вдоль вздувшихся срамных губ упёршевшегося в разбухший клитор.
- Да, - удивлённо произносит она. – Я-то думала…
- Что вы думали?
Она снова поворачивается ко мне верхней частью тела, обнимает, целует и признаётся:
- Думала, что балун, шалун, проказник, часто не знающий меру в своих забавах… Но чтобы такой!...
И откидывается опять на спину.
- Можно мне побаловаться вашими литаврами?
- Что ты имеешь в виду?
- Ваши перси…
- Попробуй!
Я взбираюсь на неё и облапливаю её скрытые под лифом груди, мну их, сколько можно, пытаюсь, но безрезультатно, просунуть ладони под плотную ткань и, наконец, спрашиваю:
- Где тут пуговицы?
- Тут нет пуговиц, - разъясняет она. – Тут крючки… Но не будем на них тратить время…
С этими словами госпожа Самарина раздвигает свои бёдра, так что мои оказываются между ними, а когда я пытаюсь, уцепившись за верхние края её панталонов, потащить их вниз, снова обнимает и целует меня, увещевая:
- Не надо!.. Давай оставим всё как есть… Пока, до другого раза… Хорошо?...
Своим балуном я уже давно ёрзаю по её животу, иногда попадая им в прорезь панталон, но никак не в предмет и цель моей страсти. Не видя никакой помощи в этом с её стороны, но не решаясь попросить её о такой услуге, я вынужден всё проделывать сам: беру в ладонь свой отросточек, двумя свободными пальцами нахожу и раздвигаю срамные губы и вталкиваю его между ними. Проникнув таким образом в преддверие, то есть в вульву, начинаю толкаться дальше и, наконец, ощущаю, что попадаю в подлинное вместилище наслаждения. И почему-то мне на память приходит картинка из атласа человека, а именно мышечная трубка, обхватывающая со всех сторон мужской орган. Начинаю двигать им туда-сюда, туда-сюда, ожидая, когда начнутся встречные движения её таза. Так и не дождавшись их, осмеливаюсь спросить:
- Что-то не так?
- Почему ты так думаешь? – удивляется она, обнимая и целуя меня и даже пару раз пошевелив задницей.
- Насколько я знаю, - пускаюсь я в рассуждения, оставаясь неподвижным, - женщина, если получает удовольствие от подобного баловства, даже если не желает показать этого, совершает некие встречные действия нижней частью тела…
- Ах, ты вот о чём… Для меня сейчас главное – ублажить тебя… А обо мне не беспокойся…
- Отчего же?.. Вы всегда такая?
- Какая такая?
- Как бы это сказать, не обидев вас… Нет, не холодная, а, словно какими-то другими мыслями и заботами занятая…
- Ты угадал, мальчик мой, - соглашается она, в который раз крепко обнимая и нежно целуя меня. – Мысль у меня одна, чтобы ты остался доволен мною.
В подтверждение этой мысли госпожа Самарина начинает настолько энергично работать тазом, что я невольно возобновляю и свои возвратно-поступательные движения, но через минуту-другую, когда я уже было собирался финишировать, она вдруг замирает и нежно-нежно просит меня:
- А не мог бы и ты, мой милый баловень, на время придержать свою страсть, остановиться, остыть малость?
- Почему? – недоумённо спрашиваю я, тем не менее подчиняясь ей.
- Хочу продлить наше с тобой удовольствие, малыш.
- Ага, понятно, - догадываюсь я. – Вы хотите кончить враз, а не врозь!.. Не так ли? Ваша озабоченность мне понятна…
- Какой же ты милый и умный! – с восхищением говорит моя партнёрша и снова и снова принимается меня целовать. – Да, меня это также заботит. Но ничего страшного не случится, если ты