как только что ее вел усатый ловелас.
Чувствуя, что в моей голове все кружится и танцует, я пошел за ней. Через секунду мы были в моем номере, - и она, пропустив меня вперед, выжидательно посмотрела на меня. Лицо ее было серьезно и улыбчиво; я, не соображая, что делаю, сбросил с себя одежду и, оставшись голым, посмотрел на нее. Гениталии сладко заныли, и детородный орган снова пополз кверху.
Девушка сверкнула лучистыми глазами и сказала просто, будто мы знакомы сто лет:
- Ты очень красивый. Так лучше, намного лучше...
Она имела в виду отсутствие одежды. "Раз это сон, а не явь, подумал я, - пусть все идет своим чередом" - и сказал:
- Если так лучше, почему бы тебе тоже не... Не раздеться?
Девушка снова улыбнулсь:
- Верно. Может быть, я тоже понравлюсь тебе... И - с каким-то пружинистым, пронзительным изяществом сбросила всю свою одежду.
***
Мои сны начали сбываться, вдруг почудилось мне, - или сниться с немыслимой правдоподобностью. Передо мной стояла самая удивительная женщина из всех, которых я видел или мог бы себе вообразить, - стояла голая, улыбчивая, не испытывая ни капли неловкости, и я перед ней стоял голый, с торчащим членом и холодком в груди.
Ее тело было настолько воздушно и прекрасно, что у меня защемило в горле: матовая, будто мерцающая кожа, пластичные изгибы, перетекающие друг в друга необыкновенной плавностью и грацией, нежная, гордая грудь, пухлые сосочки, ...гибкая текучая талия - все соотносилось друг с другом такой удивительной, живой пропорцией, что красавица казалась ненастоящей. Самое удивительное было то, что на ее лобке не было растительности. Он не был выбрит, - волос не было вообще, и ее гениталии выглядели, как нежная детская щель. Под мышками волос тоже не было.
Это необыкновенное создание подошло ко мне, переступив через одежду, и сказала:
- Какое большое! И какое красивое! - Взгляд ее был направлен на мои гениталии, и в нем светились неподдельный интерес и восхищение.
Мой "молодец" отнюдь не отличался гигантизмом, и я сказал, чувствуя себя идиотом:
- Не такое уж и большое... Обыкновенный, как у всех.
- Нет, неправда! - сказала она - и взяла в ладонь мой ноющий орган. Я вздрогнул.
- Тебе больно? - обеспокоенно спросило голое существо.
Все это напоминало причудливый эротический сон. Вместо ответа я, не выдержав, ринулся к чуду, стоящему передо мной... и через минуту мы лизались, обнимались, терлись телами, и я, не думая ни о чем, хотел только, чтобы этот сон не кончался никогда.
Я вылизывал кончиком языка шею, нежную, чуть солоноватую, обволакивал лицо, плечи, грудь поцелуями, подсасывал и мучал сосочки, ел ее губы своими губами; гладил, мял податливое тело - так нежно, как только мог... Вначале я чувствовал ее удивление: она не отстранила меня, а как бы пыталась понять, что я делаю; но через секунду мои ласки увлекли ее, она поддалась, стала выгибаться, отвечать мне... Ее нежности были странными - горячими и терпкими, будто какая-то лавина впервые выходила из нее на волю. Еще пару секунд - и мы плыли в сладком мареве совместных ласк, отзываясь каждой клеточкой друг на друга; никто из женщин, с которыми я занимался ЭТИМ, не вовлекался в ласки так быстро и так благодарно, как она.
...Наконец мы оторвались друг от друга, - для передышки перед решающим броском на постель; я, задыхаясь, смотрел на нее, в ее невероятные глаза, а она - на меня, с удивлением и восторгом, безмерным, как и все, что было в ней. Не сводя с меня глаз, она сказала:
- Я никогда не знала, что можно разговаривать так. Разговаривать телом...
Вместо ответа я снова прильнул к ее губам. Во мне будто не осталось никаких мыслей - только нежность, бешеное желание и привычная роль режиссера в сексуальном спетакле. Девушка словно ловила какие-то флюиды, исходящие от меня, и предвосхищала любое мое желание, - и сама же удивлялась этому. Стоило мне подумать о постели - и мы уже подталкивали друг друга к ней; стоило подумать о какой-нибудь ласке - и девушка подставляла мне грудь, шею, целовала мне ухо, гладила член или проникала язычком мне в рот, угадывая все мои мысли. Мы как бы, еще не совокупившись, стали одним телом - с одними мыслями и чувствами. Это было настолько волшебно и головокружительно, что я никогда не смогу этого передать. Где-то на задворках сознания висела жуткая догадка о том, что девушка читает мои мысли, - но я отгонял ее, расторяясь в неиспытанном никогда блаженстве.
Когда мы легли - я спустился вниз, к бедрам, коснулся ее ног - и она, угадывая мои желания, раздвинула их, открыв мне самую удивительную щель, которую я видел. Розовая, нежная, без единого волоска, она вызвала во мне взрыв умиления - и я прильнул к ней, покрывая поцелуями все вокруг - лобок, складочки, внутреннюю сторону бедер, - приближаясь к заветному бутону.
Желание было нестерпимым, и я хотел только проверить, достаточно ли смазки - и скорей, скорей в нее! немедленно, сию секунду!.. Но бутон неожиданно оказался почти сухим - несмотря на то, что девушку распирало от страсти (я видел и чувствовал это). Когда я коснулся языком бутона и поцеловал клитор - девушка вдруг издала пронзительный звук, похожий на хрип. Я приподнялся, лаская клитор пальцем, смоченным слюной, - и увидел на раскрасневшемся лице такое безмерное счастье и удивление, что мигом упал обратно и прильнул ртом к бледно-розовому бутону.
И тут начались чудеса. Я помню жуть, охватившую меня в тот момент - но страха не было; это была жуть прикосновения к тайне, смешанная с радостью за таинственное существо, которое мой язык наполнял таким блаженством. Я лизал, подсасывал, целовал и снова лизал ее бутон, не прерываясь ни на секунду, постепенно увеличивая напор, - и видел, как в воздухе появилось цветное свечение, похожее на северное сияние; как в выключенных лампочках засверкали искры; слышал треск электричества и запах гари; ощущал, как из ее тела в меня входит теплая покалывающая волна, похожая на "электрический ветер" от телеэкрана; наконец, увидел, как от ее тела исходит и разливается сияние, заливающее комнату мерцающим радужным светом...
Девушка билась, металась, неистовствовала, и я крепко держал ее за бедра. Ее стоны давно перешли все рамки гостиничных приличий; душераздирающие вопли наверняка привлекли внимание постояльцев, и я боялся, что к нам постучатся. Все вокруг будто вибрировало - и свет, исходивший от девушки, и стены, и даже воздух; вдруг я каким-то шестым чувством ощутил, как все застыло в напряжении, готовом разорваться, как сверхновая, и испугался - но чувствовал уже, что взрыв неотвратим, что он плывет на нас, как лавина...
- АААААЭЭЭЭЭЫЫЫЫЫИИИИИИ!!!.. - из девушки исторгся звук, набирающий обороты, как рев самолета на взлете, переходящий в свист; вокруг будто потемнело, и в сумраке сверкали цветные искры. Я перепугался, но в испуге - помнил, что надо делать, и сунул палец во влагалище, смочив его слюной, - он нырнул туда, как в клейкий гель, - а языком с силой массировал клитор, разбухший, как грецкий орех. Девушка отчаянно насаживала вагину на меня, и я с трудом удерживал ее за бедра, чтобы не поранить