что сил не хватало даже на борьбу с земным тяготением. Я лежал на полу и умирал; я знал, что умираю. Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня - и не мог удержать ее в себе. Я укрепился в этой мысли так твердо, что не сопротивлялся пустоте, всасывающей меня в себя; наоборот, я думал - хорошо, что я умираю сейчас, сразу. Пустота всасывала меня, затем подобралась вплотную, сковала дыхание - и все исчезло...
Когда я очнулся - увидел Аэа. Она сидела верхом на мне - голая, с закрытыми глазами, держала меня за обе руки и была похожа на древнюю статую, оцепенелую и сосредоточенную. Первой мыслью моей было - "дурной сон": Аэа не покидала меня, мы всегда были и будем вместе... Но тут же я понял - нет. Она ушла - но, кажется, вернулась...
Аэа, ощутив, что я очнулся, открыла глаза и посмотрела на меня. Она ничего не сказала - но в взгляде ее была такая тихая, глубокая радость и благодарность мне за то, что я очнулся, что слова были не нужны. Я спросил:
- Ты вернулась?
Аэа ответила тихим, ровным голосом:
- Да.
- Почему?
- Я не смогла.
Она была очень бледна. Я приподнялся, порываясь обнять ее - но что-то не пустило меня. Аэа сказала:
- Еще рано. Не стоит. Нужно посидеть вот так, - и снова закрыла глаза. Я наконец ощутил, как из ее рук в меня идет "электрический ветер", хорошо знакомый мне, - закрыл глаза и через секунду заснул.
Когда я проснулся - обнаружил, что лежу на кровати в своем номере. По всему телу бегали мурашки; руки-ноги были ватные, в голове гудели тучи невидимых комаров. Я был один.
Резко подскочив, я оглянулся, - но от слабости тут же упал. Аэа не было. Не зная, что думать, я закрыл глаза, как страус, который прячет голову в песок, - но тут услышал скрип двери, мягкие шаги, открыл глаза - и увидел Аэа, вошедшую в номер, - через дверь, как все люди, а не сквозь стену. Она улыбалась мне; в руке ее была необъятная авоська с продуктами - килограмм на 25; она держала ее легко, как изящный дамский ридилюль.
Аэа, носящая в дом продукты с базара, как образцовая земная жена, - эта картина меня вдруг доконала, и я разразился истерическим хохотом. Я хохотал, как идиот, и ничего не мог с собой сделать. Аэа непонимающе улыбалась и смеялась вместе со мной, радуясь моему смеху; присев на корточки, она нагнулась надо мной, поцеловала и сказала:
- Я принесла еду. Тебе надо много есть. Тогда вернется сила. Ешь! Только я не знаю, хватит ли тебе... - И она показала на авоську, содержащую годовой запас провианта для целого гарнизона. Ее представления о земных аппетитах были явно преувеличены.
Я ел, говорил с Аэа, подставлял голое тело ее рукам, творившим с ним что-то невообразимое - таких умопомрачительных массажей я не мог и представить, - и во мне постепенно разливалась и осознавалась мысль, которая наполняла меня тихой радостью: "Аэа вернулась!" Почему это произошло, что будет дальше - я не думал; мне хватало этой мысли - и я растворялся в ней. Я был самым счастливым существом на свете, и Аэа тоже.
Массируя мне тело, она понемногу переключилась мне на гениталии - и вот уже по телу побежали сладкие волны, член заныл, окаменел - и Аэа оседлала меня, окунув мой член в себя, как в сладкий джем. Какая-то сила не позволяла мне двигаться, удерживала меня в беспомощном расслаблении - и в этой сладкой пытке я наполнялся упругой силой... Подведя меня к пику блаженства, Аэа вдруг соскочила с меня; я недоуменно застонал - страшно хотелось оргазма, но Аэа сказала: "потом". И принялась успокаивающе гладить меня.
Она подвергла меня такой сексуальной пытке еще четыре раза - и на четвертый я взорвался спермой, выплескивая из себя усталость и напряжение... Послевкусие оргазма окутало меня сладкой пеленой, и сразу после того я снова заснул.
Отходил я еще два дня. Когда я окреп настолько, что мог спокойно ходить, Аэа рассказала мне, как все было.
Расставшись со мной, она почувствовала, что энергия покидает ее. Когда она стала входить в состояние, необходимое для перемещения - в ней не оказалось Силы и Желания вернуться домой.
Это означало катастрофу. Аэа не только не могла вернуться сама, но и обрекала на вечное изгнание своих друзей. Последнее было недопустимо, и она сосредоточилась на Желании переправить домой друзей. Такой телепортации - без личного участия - не было нигде и никогда, - но выхода не было: Аэа напряглась, вливая в друзей свою энергию, и...
Что было дальше, Аэа не знает: израсходовав все свои жизненные силы, она потеряла ...сознание и пролежала на земле сутки. Это был первый Великий подвиг Аэа: она пожертвовала своей жизнью, чтобы вернуть друзей домой, - и Земля отдала ей жизнь, восстановилв ее энергию; Аэа впитала в себя ресурсы планеты и ожила.
Ожив - сразу переместилась ко мне. Она поняла и почувствовала, что я умираю без нее. По ее словам, когда она пришла ко мне, я уже умер. Аэа чувствовала в себе недостаток силы - но в ней было огромное Желание спасти меня, и оно помогло Аэа совершить второй ее Великий подвиг - величайшее чудо ее планеты:
- Никому из Мудрейших не удавалось вернуть человека, который переступил Порог Света. Тех, кто подошел к нему, возвращали; но ты уже пересек его. Я вернула тебя. Никто не мог сделать этого, никто. Я сделала. Мы сделали. Ты очень хотел вернуться ко мне...
***
Следующие дни были посвящены отнюдь не космическим, но не менее трудным хлопотам: я пытался придумать, как переправить Аэа, не имевшую ни паспорта, ни даже фамилии, в Москву. Я позвонил Коляну, своему школьному другу, ушедшему в бизнес, и рассказал ему, что влюбился в беженку-нелегалку, которую нужно любой ценой доставить ко мне. Я сулил ему золотые горы, не имея ни малейшего понятия, где их достать. Колян опешил, отнекивался, ругался, - но все-таки я уговорил его помочь.
Аэа поинтересовалась, в чем проблема; я, запинаясь, попытался объяснить ей земную паспортную систему... и она перебила меня своим смехом:
- Зачем бумаги? Зачем Колян? Меня никто не увидит. Я пройду любую охрану. - И в подтверждение своих слов растаяла в воздухе.
Ну и дурак же я! Когда паспортный контроль остался позади - я оглянулся и увидел за спиной знакомую улыбку. В самолете я, правда, не видел Аэа и сильно перенервничал - но потом, в Домодедове, она догнала меня в зале ожидания и спросила:
- Почему ты боялся? Я страдала. Нельзя так бояться...
Пришлось звонить Коляну, извиняться и объяснять, мол, что сам справился. Все-таки я не привык к ее способностям... Потом, когда встал вопрос о нашем браке - а семья у меня весьма старомодных взглядов, да и я испытывал глупое, наверно, удовольствие от мысли, что Аэа будет моей ЖЕНОЙ, - я снова позвонил Коляну и обяснил суть дела. Колян материл меня пятнадцать минут, но обещал помочь. Когда я попытался объяснить то же самое Ааэ - она спросила:
- Какой паспорт? Вот такой? - и в ее руке сам собой из ниоткуда появился паспорт.
Чего-чего, а этого я не ожидал даже от нее.
- Ты... ты что, колдунья? Ты умеешь... делать вещи из ничего?
- Нет. Из ничего нельзя сделать ничего. Нельзя умножать на ноль. Это не вещь, это только образ вещи. Она живет в твоем уме, а не в реальном мире.