сейчас с ней произойти. А партнерша уже не только держалась за ее ягодицы, но усиленно массажировала их, задирая Люськино платье все выше и выше. Вот уже ее трусики показались, одобренные громом аплодисментов.

— Чего это они? — не поняла Люська, открыв глаза.

— Им очень понравились твои трусики, милочка, — ответила Виктория Леонидовна и, оправив Люськино платье, повела ее к дивану.

Хозяйка усадила Люську, у которой все уже плыло перед глазами. И тут же к ней подсела молодая, смазливая бабенка.

— Какая чудесная брошь! Где вы ее достали? — спросила она.

— Подарок покойного мужа. А что?

— Она очень идет вам, — ответила та, а сама стала нащупывать Люськин сосок.
Нащупав, принялась медленно разминать его, стараясь не причинить боли.

— Приятно? — в ее глазах горело любопытство вперемежку с наступающим вожделением.

— Конечно. Но лучше, когда сосут...

— Ха! За этим дело не станет. Здесь найдется немало желающих заняться этим, — уверила хозяйка дома, бесцеремонно ухватившая Люську за уши и приблизив ее губы к своим. Долгий, захватывающий поцелуй вконец сломал Люську. Она уронила голову на грудь хозяйки и прошептала.

— Трахаться хочу! Поняла?!

— Сейчас, голубушка, сейчас... А ну-ка, девочки, помогите сопроводить нашу уставшую гостью в ее будуар, — хлопнула в ладоши хозяйка, и несколько подводниц кинулись выполнять ее приказание...
Едва Люська оказалась одна, она тут же вынула из браслета маленькую ампулу, отломила хоботок и вылила содержимое в стакан с водой.

«Споить меня захотели, дуры! Но я вам еще покажу!» — подумала она и выпила воду. Через полчаса она почувствовала, как хмель стал улетучиваться из ее тела. Люська привела себя в порядок и потихоньку покинула будуар. А в это время веселье в зале было в полном разгаре. Танцующие так лихо отплясывали, что большая люстра над ними дрожала, словно в лихорадке.

— Что-то стало жарко нам. Помогите нам, мадам! — крикнул кто-то из танцующих, и тут же остальные с криками «Жарко!», «Жарко!» стали сбрасывать с себя одежду. Оставшись в наряде Евы, молодые женщины, целуясь и обнимаясь, вновь уселись за праздничный стол. Они пили, ели, рассказывали непристойные анекдоты, называя вещи своими именами. От их былого величия и порядочности не осталось и следа. Из прелестных уст этих высокопоставленных дам вылетали такие матерные слова, каких не знал даже самый грязный местный сапожник. На вошедшую Люську, усевшуюся на диване, никто не обратил никакого внимания. К ней тут же подсела Анечка, которая до этого интересовалась ее брошью. К Люськиному удивлению Анечка была еще одетой. Она прильнула к Люське, обняла ее и стала взасос ее целовать.

— Стриптиз! — закричали в ответ девахи и, оторвав Анечку от Люськи, водрузили ее на стул, поставленный на середине зала. Та жеманно повела плечами и медленно, вращая бедрами, стала не спеша расстегивать пуговицы на кофточке, затем сняла ее и бросила в сторону сидящих на полу голых баб. Кто-то поймал ее под общий рев и хохот. Аня расстегнула юбку, которая тут же оказалась у ее ног. Женщина зацепила ее ногой и привычным движением ноги бросила юбку в другую сторону. Рев и хохот повторился. В белом лифчике и такого же цвета трусиках Анечка выглядела мадонной. Она жеманно вращала мышцами живота, переминаясь с ноги на ногу, изображая танец живота.

— Лифчик давай! — раздалось из зала, и Анечка вынуждена была и его принести в жертву этих не в меру раскрепостившихся жриц любви.

— Трусики! Трусики давай! — ревели вокруг новоявленной стриптизерши почти взбесившиеся бабы.

Молодуха мигом стянула их и бросила, попав прямо в хозяйку дома. Та с жадностью схватила этот желанный кусок материи и приложила его к носу. Она страстно вдыхала запах мочи и пота молодой девушки, словно это был флакон с французскими духами.
«Страстная женщина — мечта поэта», — иронически улыбнулась Люська, которую почти рассмешила эта сцена.

— Наречь Анечку Венерой и объявить королевой бала! — выкрикнула одна из пьяных дам.

— Голосуем! — махнула рукой хозяйка дома.

— Единогласно! — объявила Люська, поднявшая руку первой.

— Нарекаю тебя Венерой! Теперь твое любое желание — закон для окружающих. Проси, чего хочешь! — объявила Виктория Леонидовна.

— Чего вы еще хотите? — повернулась она к остальным

— Оргию! Оргию давай! — раздались требовательные голоса.

— Оргии быть! — ткнула пальцем в пол новоявленная «Венера».

Голые женщины обступили королеву бала и стали ласкать ее, целовать ноги, руки, живот, ягодицы. Королева величаво подставляла им свою грудь, а те поочередно сосали ее. На лицах женщин отпечаталось необыкновенное блаженство.
«Или у меня крыша поехала, или они все чокнутые», — думала Люська, видя, как «Королева» сливает свою мочу в подставленный рот одной из женщин. От этой сцены у Люськи появился зуд между ногами, который возникал всегда в минуты наивысшего напряжения перед мощным оргазмом. Она, молча, как во сне, стала расстегивать пуговицы на своем платье.

— Не торопись. Еще не время. Ты — новичок. Понаблюдай... — поясняла Леонидовна.

... Участницы оргии, обцеловав королеву бала и получив ее разрешение, разбились на пары и прямо на полу занялись сексом. Они корячились в самых замысловатых позах, целовались, сплетались в клубки, как змеи во время своей свадьбы, отсасывали друг у друга груди, лизали, целовали между ног и ягодицами, сношали друг друга с помощью языка и пальцев рук, мастурбировали, возбуждая и отсасывая клитор. Они сатанели прямо на глазах, окончательно приобретая облик зверей. Казалось, что сознание было отключено, и их действиями управляет только звериный инстинкт. Люську удивило то, с какой слаженностью они проделывали это. Сразу чувствовалось, что эти упражнения были ранее ими отработаны до совершенства. Некоторые из них «работали» молча, но основная масса сопровождала свои движения, стонами, ахами, охами, достигавшими кульминации во время оргазма. Насытившись друг другом, лесбиянки подхватили на руки «Королеву бала» и уложили на стол спиной прямо на недоеденный торт. Хозяйка дома, подойдя к ней, воскликнула:

— Я — Главный шаман оргии и приготовлю сейчас из этой женщины «жертвенного ягненка». Дайте мне священное масло и святую воду! Ей тут же подали бутылку с шампанским и вытащили из-под «ягненка» раздавленный торт. Она сначала обмазала тело женщины тортом, а затем окропила его шампанским. Закончив работу, она подошла к Люське, указав пальцем на «жертвенного ягненка».

— Лизни! Тебе выпала честь сделать это первой...

Та провела языком по животу женщины и обалдела. Женское тело, измазанное тортом и политое шампанским, показалось ей необыкновенно вкусным.

— Вкусно?

— Класс! — ответила Люська.

И в этот миг все остальные, пихаясь, и отталкивая друг друга, словно гиены, бросились лизать и целовать тело девушки, стараясь довести ее до оргазма. Добившись своего, они подняли девушку, донесли до бассейна и бросили в голубую воду.
«Они точно все лесбиянки», — подумала Люська, и в этот момент хозяйка бала громко объявила:

— А теперь сыграем в самую любимую игру!...

— Тигр идет!!! — завизжали женщины и бросились