и без того влажные наружные и внутренние губы. Когда Макс принёс масло, Гиви взял кусок и принялся водить им по внутренним губам маминой пизды, вдавливая в самую внутрь. Засунул остатки потёкшего, растаявшего масла в самую дырку. Затем поплевал на свои руки, растёр их хорошо, взял ещё немного сливочного масла, стал мять и размазывать между пальцами правой руки, так что они глянцево заблестели. Закончив все эти непонятные для многих процедуры, наклонился над мамой и ввёл ей во влагалище три пальца. Мама невольно дёрнулась и глухо ойкнула. Благодаря маслу пальцы легко проскользнули в мамину пизду. Гиви потрахал её тремя пальцами, добавил ещё один, а потом осторожно ввёл пятый. Вскоре вся его рука была в маминой безобразно расширившейся вагине. Гиви сжал руку в кулак и стал им с оюесточением трахать застонавшую, заёрзавшую на кровати маму.
Все с интересом и удивлением смотрели, как большой, волосатый кулак кавказца свободно скользит в растянувшейся до невероятных размеров дыре маминой пиздени. Это была именно дыра и именно пиздень, потому что иначе всё это назвать было нельзя. Я удивился, как мама выдерживает кулак Гиви и подумал, что этому способствует сливочное масло. Мне сейчас не пришло на ум, что при родах, женское влагалище способно растянуться и больше, чтобы выпустить ребёнка. А ведь голова новорождённого куда больше кулака Гиви, и всё таки пролазит в дырку...

Изнасиловав маму кулаком, Гиви поставил её раком и пристроил уже свой огромный чёрный хуй к её заднице, чтобы отпедерасить в очко. Мама испугалась, полумала, что Гиви хочет засунуть кулак ей в попу и снова лишилась чувств. Тут Макс объявил, что время Гиви закончилась, и приз свой он уже использовал. Недовольный кавказец отошёл, а маму снова небрежно, как мешок, сбросили на пол, двое парней схватили за ноги и опять оттащили в сортир. Злой, неудовлетворённый Гиви прошёл следом, бесцеремонно оттолкнул парней, присел над лицом мамы, сунул ей в рот залупу своего члена и стал с наслаждением ссать ей в горло. Мама моментально пришла в себя, закашляла, изо рта и из носа у неё брызнула моча, из глаз потекли слёзы. Гиви ещё не выссался, перевёл струю на её лобок и крикнул, чтобы она развела ноги. Мама исполнила, и моча зажурчала прямо в её раскрытое влагалище. Двое парней, наблюдавших за этой сценой, со смехом присоединились, и через минуту мама была мокрая с ног до головы, чуть ли не плавая в жёлтой, плохо пахнущей луже.
Гиви поболтал босой ногой в ссаках на полу туалета, ощущая их приятное тепло, грубо сунул измазанную ногу в мамин широкий рот. Она, продолжая лежать на спине на кафельном полу, вся мокрая от мочи, с мокрыми, взявшимися сосульками, волосами, принялась с видимым наслаждением облизывать пальцы на ноге кавказца, сосать их, водить язычком по подошве и пятке...
Когда мама снова пришла в зал – с неё текло на дорогие ковры. Макс испугался и, ударив её босой ногой по полной, округлой жопе, прогнал в коридор.
– Ладно, – хватит на сегодня, – сказал он и дал мне денег. – В следующий раз продолжим.
Всхлипывающая, зарёванная, мокрая от мочи мама подобрала в коридоре с пола изрезанную ножницами ночнушку, наспех вытерлась, прикрыла ею вспухшие, почерневшие от ударов груди, и я повёл её домой. По пути нам встретились две девчонки, которые при виде голой, плачущей мамы дурашливо захихикали, притворно отвернулись и быстро прошмыгнули мимо нас вниз. Мама побежала наверх ещё быстрее. Я еле за ней поспевал. В квартире сказала мне, что – пропала. Теперь весь дом узнает, что я вёл её по подъезду голую и избитую. Я беспечно ответил, что – пусть знают. Если она стала настоящей шлюхой, то и нечего это скрывать. Может, после этого появятся новые клиенты, и мы будем хорошо зарабатывать.
В квартире мама забилась в свою комнату и долго плакала от боли и унижения. Вся спина и попа у неё были исполосованы кроваво-красными рубцами, и она не могла ни сидеть, ни лежать на спине. Отбитые линейкой сиськи тоже безобразно вздулись, болели и кровоточили. Я залил их йодом. Потом велел повернуться, нагнул маму и помазал смоченной в йоде ваткой раны на спине и заднице. Из вспухшего, разработанного влагалища у неё ощутимо пахло засохшей спермой. Мама так и не успела помыться. Но я от этого острого запаха наоборот почему-то сильно возбудился. Член мой тут же вскочил, лишь только я представил, как в маму сегодня кончали один за другим молодые здоровые парни. Их большие вставшие хуи были в её рту и пизде. Своим языком она лизала голые ножки и пиздёнки молодых девочек. Мама опустилась ниже унитаза, и главным виновником этого был я!

Мне стало приятно, что я смог подчинить себе сильную взрослую женщину, свою мать, с которой теперь могу делать всё, что захочу. Даже вытирать об неё ноги. Смазав йодом раны на мамином теле, я быстро сбросил с себя всю одежду.
– Тебя, сука, сегодня трахали все, кому не лень, а своему родному сыну ты не дала! – грозно воскликнул я. В притворной ярости схватил маму за волосы и по полу потащил голую в свою комнату.
Мама взвыла от боли, страшно испугалась, заорала не своим голосом:
– Сыночек, не бей! У меня и так всё тело болит. Прости, я дам, дам тебе! Я только тебя люблю, родной мой... Выеби меня как хочешь. Всё, всё ради тебя сделаю! Я же твоя мать...
В своей комнате, я отпустил её волосы. С торчащим членом сел на кровать.
– Ползи ко мне, сука! – велел маме.
Она подползла на четвереньках и жадно заглотнула ртом головку моего члена. Она сосала, как никогда до этого. Уже через минуту я почувствовал, что вот-вот кончу. Тогда я вытащил член из её рта, приподнял с кровати задницу, сказал маме:
– Ляг на кровать под меня – лицом вверх.
Мама моментально выполнила, распластавшись голая на моей постели – лицо её оказалось как раз под моей попой. Я с удовольствием сел на её опухшую от слёз физиономию и стал ёрзать по ней попой.
– Лижи мне очко и яйца. Да глубоко просовывай в жопу язык, так мне по кайфу, – жёстко сказал я. – Работай так, чтобы я от твоего языка через три минуты спустил. Если не кончу через три минуты, свяжу ремнём руки и ноги, возьму электрический провод, и буду сечь до потери сознания. Время пошло!..