на сеновале, и в дождь, и зной. В прохладные ночи они согревались друг другом.

Однажды, вышло так, что Зая задержалась утром в туалете, и не успела вовремя к завтраку. Мадам это заметила, и задержала трапезу на пятнадцать минут, ровно настолько опоздала Зая.
- Так, я не спрашиваю причину опоздания, но полагаю, что она была уважительной. Ведь, если это не так, то я прямо не знаю, каким должно быть наказание! А если причина уважительна, то и наказание будет не сильным. Грета! – Мадам крикнула в пространство. – Аксессуары для наказания!

Пришедшая горничная кивнула и куда-то убежала. Вернулась она уже переодетая в чёрную кожу, соблазнительно обтягивающую её красивое тело, ведя за собой рабочего сада, Колю, который нёс связку металлических приспособлений. Эти приспособления он последовательно подсоединил к креплениям на стене обеденного зала, так что получилось что-то вроде пыточной стены. Притихшие девочки, молча, смотрели на все эти приготовления. Коля поманил Заю рукой. Та покорно подошла и дала себя заковать за руки и за ноги к стене. Мадам что-то сделала на своём пульте, и из стены выехала Зая, прикованная к металлическим стержням, которые, в свою очередь, были прикреплены к каменным столбам стены. Получилось так, что и спина, и передняя часть тела Заи были открыты. Грета зашла за спину девочки и вытащила откуда-то многохвостную плётку.
- Тихо! Всем смотреть! – сказала Мадам в ответ на раздавшийся общий вздох.

Грета размахнулась и ударила по голой спине Заи. Зая вскрикнула, но тут же замолчала. И дальше, на каждый удар никто не дождался ни звука от неё. Двадцать ударов нанесла Грета по прекрасной спине девочки. Но, ни один удар ни рассёк кожу до крови, хотя и был болезнен. Кожа только покраснела.
- Молодец! – только и сказала Мадам, когда экзекуция закончилась, – зайди после завтрака ко мне.

Пошатываясь, освобождённая Зая, прямо держа спину, прошла на своё место за столом. Девчонки сочувственно загомонили. Но Зая только отмахнулась от них, ковыряясь в своей тарелке. Не доев свой завтрак, она встала из-за стола и прошла в кабинет Мадам.
- Так, ты здесь, - утвердительно проговорила Мадам. – Давай-ка, ложись на живот, вот сюда.

И Мадам провела девочку в соседнюю комнату, где у Мадам стоял массажный топчан с отверстием для лица. Зая легла на него, а мадам достала странный сосуд из керамики очень старого вида. Открыв его, Мадам выпустила наружу необычный резковатый запах каких-то трав. Зачерпнув на руку крем, Мадам стала втирать его в красную кожу девочки. И тут же, где только прошла рука хозяйки пансионата, утихала боль, облегчение разливалось по спине девочки. Краснота уходила. Приятность расходилась волнами по телу девушки. Мадам методично растирала крем по коже Заи. Растерев странный крем, Мадам поменяла баночку и начала втирать ещё один крем, с не менее странным запахом. Это крем кружил голову, будоражил, заставлял кровь быстрее нестись по сосудам. Мадам не ограничилась только спиной, она намазала и ноги, и руки Заи, попросила перевернуться на спину, подложив валик под голову, она стала растирать и живот, и грудь девушки. Крем оказывал такое действие, что Зая возбудилась, её соски встопорщились, загорелись щёки, кровь прилила к низу живота.

Мадам, кинув взгляд на лоно девушки, удовлетворённо отметила, что оно влажно блестит. Зая не находила себе места. Возбуждение волнами расходилось по телу, заставляя изгибаться и двигаться по топчану. Внезапно она села и рывком прижала Мадам к себе, ища её губы и, найдя, впилась поцелуем в сладкие губы хозяйки. Поцелуй оказался страстным, Зая неистово целовала Мадам, и та ей так же отвечала. Вскоре на Мадам не оказалось никакой одежды (все её шортики-маечки полетели на пол), а под Заей маленькой лужицей блестели её выделения. Мадам тоже почувствовала, как и у неё стало мокро. Возбуждение девочки резко передалось ей. Девушки неистово целовались, порой даже покусывая губы, отчего они попунцовели. Они и сами не заметили, как от поцелуев перешли к более раскованным ласкам. Их руки ласкали тела, не пропуская ни сантиметра тела, даря касаниями жгучее наслаждение. Мадам, сама себе удивляясь, таяла под напором Заи, и вскоре оказалось, что Зая уже что-то творит у Мадам между ног, отчего Мадам сразу стало жарко. Зая орудовала языком в лоне Мадам, быстро касаясь губ, она жалила Мадам в самое сердце. И жаркий оргазм не заставил себя долго ждать, огненным фейерверком расцветая у Мадам в голове и теле…

Потом и Мадам дарила ласки Зае, и Зая Мадам, снова и снова. Весь день провела Зая у мадам в кабинете. Обед и ужин они съели, не выходя из него. Действие крема было столь сильно, что Зая не успокоилась и поздно ночью. Выходя около полуночи из кабинета, она увидела горничную Грету.
- А, это ты! Подожди! – Зая схватила Грету за руку.
- Госпожа, я не виновата, я действовала по приказу. Вы же видели, я не порвала вам кожу!
- Да не бойся, я не в обиде. Пойдём со мной, - и Зая повела, почти не сопротивляющуюся Грету, за собой.

Прислуга жила в отдельном флигеле, рядом с которым была конюшня. А в конюшне было помещение с сеном. Вот туда-то и потащила Зая Грету. Действие крема ещё не кончилось, и Зая была бодра и раскованна, ей хотелось всем дарить добро и счастье. Грета ещё не сняла свою одежду горничной, состоявшей из маленькой юбки и топика.

Попав в конюшню, Зая резко толкнула Грету на сено и прыгнула следом. Впившись в губы Греты, Зая стала страстно целовать горничную, попутно срывая всё то немногое, что было на ней. Вскоре Грета осталась совсем голая и ярко светящаяся на фоне жёлтого сена своей смуглой, почти чёрной кожей. Маленькие груди с темнющими вишнями сосков призывно вырывались вперёд, чтобы обратить на себя внимание, что и произошло – Зая с рычанием впилась в них жаждущим ртом. Грета вскрикнула от полуболи – полусладости. Грета уже не могла сдерживаться и сама стала ласкать спину и волосы Заи, чем привела ту в ещё большую страсть. Зая, тем временем, ласкала живот Греты, своим быстрым язычком жаля подругу в бархатную кожу. Миллиарды приятных мурашек просто-таки мчались по телу Греты, заставляя её изгибаться от проснувшейся страсти и истекать влагой из лона. Наконец Зая пробралась туда, куда стремилась с начала любовной игры, но сдерживалась, не желая быстрого окончания. Зая приникла к половым губкам горничной, которые были мокрёхоньки и исходили терпким запахом молодой женщины. Вместе с языком, Зая вставила в лоно и два пальца, которые легко проскользнули внутрь, даря Греете невыразимые ощущения. Зая попробовала вставить третий палец, четвёртый, а потом и вся ладонь легко прошла внутрь – так скользко стало там. Когда же ладонь попала в глубину, Грета вздрогнула и стала содрогаться в оргазме, издавая сладострастные стоны, тихие, но невыразимо приятные слуху Заи. Сама же Зая сунула три пальца себе между ног и быстрыми, резкими движениями довела себя до оргазма, двадцатого по счёту за сегодня…

Прошло полгода. С середины весны, с того дня, как подружки попали в пансионат, прошло шесть месяцев и настала середина осени. Полились дожди, температура