сейчас же отъиметь меня, - отвечает она.
И задирает его рубашку, чтобы увидеть, готов ли он.
- Ну-ка, ну-ка... Да ведь ваше любовное жало почти точно такого же размера, что и его!
И без дальнейших церемоний оказывается у него на коленях и насаживается на петухе.
- Только минуточку, сейчас скину с себя пеньюар, чтобы можно было беспрепятственно насладиться им.
Это тотчас же побуждает девушек улечься парами для взаимного гамаюширования и траханья задниц. Роузе же игриво говорит мне:
- А почему бы вам, Уолтер, не позволить миссис Лезли, раз уж она поскакала на Френке, получить двойное наслаждение, отъебав её через задницу?
Мне тут же на память приходит наша первая ночь с Френком и Роузе, и я говорю Френку:
- Подержи-ка её покрепче, мой мальчик, и я дам ...знать её прелестной маленькой заднице, что это такое - заставлять ждать в очереди раздувшийся дрекол!
Тут я беру с туалетного столика немного кольдкрема и наношу некоторое его количество как на головку моего дрекола, так и на восхитительнню коричневого цвета морщинистую дырку, выставленную для моей атаки. Головка сразу же начинает вставляться, несмотря на её старания и крики:
- Вы же изувечите меня между собой!
Постепенно моя работа продвигается всё далее и далее, пока я не чувствую, как мой петух трётся за тонкой разделительной мембраной напротив петуха Франка. Наши совместные выделения захлёстывают и влагалище и задницу, бьющая струей теплая, пенистая сперма при каждом толчке стекает к нашим шарам. Но этого недостаточно, чтобы удовлетворить её, и она продолжает удерживать нас за нашим занятием, пока мы с криками восхищения не повторяем свою эмиссию и не скатываемся на пол в спутанную кучу милых девушек, которые, необыкновенно возбудившись от зрения наших экстазов и дабы облегчить свои похотливые томления, упиваются всеми разновидностями трибадизма.
После этого миссис Лезли открывает боковую дверь и проводит нас в свою ванную, где мы освежаемся и позволяем себе разного рода поцелуи, чертовщину и прочее. Но по её совету девушки воздерживаются от того, чтобы уж чересчур изнурять нас, и соглашаются с нашим предложением выкурить по сигарете из турецкого табака, после того как мы зажигаем несколько прекрасных полковничьих сигар. Картина получается, достойная Апеллеса – друга Александра Македонского, изображавшего все его битвы с персами. Мы можем видеть отражение всех наших обнажённых прелестей на стенах ванной, составляющих одно обширное зеркало из посеребренного стекла: двух хорошо выглядящих молодых парей с большими дреколами, - столь неистовыми, что больше и желать не надо, - а также пяти славных леди, курящих и пускающих клубы дыма красивыми локонами или кольцами туманного никотина, чередуя это трезвое удовольствие более активными забавами, например, пытаясь поджечь воспламенёнными концами своих сигарет или наших сигар заросли над своими влагалищами.
Около половины третьего мы одеваемся и принимаемся за ланч, затем отправляемся на прогулку по окрестностям и по берегу маленького потока, где некоторые из нас проводят время, пробуя свою рыбацкую удачу, пока колокол не звонит к обеду, который проходит достаточно приятно, и приблизительно в 9 после полудня мы собираемся в гостиной для большого эротического сеанса.
Миссис Лесли на всю ночь отпустила всех своих слуг, кроме Вишну, которого, она сказала, будет вполне достаточно, чтобы быть внимательным к малейшим нашим нуждам.
Помещение оказывается просторным и высоким. Окна закрыты и мастерски задрапированы великолепными черными с золотом занавесями, простенки между ними заполнены зеркалами и ветвящимися канделябрами. На противоположной стене висят картины с цветами и зеркала, а освещена она восковыми свечами, которые излучают бриллиантовое и тем не менее мягкое, роскошное сияние на всю сцену. Две двери в одном конце предоставляют доступ к уединённым комнатам, где мы раздеваемся. И через совсем немного минут вся команда, в состоянии восхитительной наготы, сгруппировывается вокруг восседающей на оттоманке миссис Лезли в ожидании её решения относительно программы.
Для начала она убеждает нас отпить малость её шоколада, а затем продолжает:
- Поскольку нас пять на два, то чтобы восполнить дефицит в мужчинах, вы найдете, что у меня есть запас прекрасных, мягких - мягких, но делающихся твёрдыми дилдо, которые, заменяя настоящие изделия, позволят нам самим получить неплохое удовольствие. Но это для тех, кто временно окажется не при деле. А первой в нашем деле, я полагаю, станет мисс – девственница. Несмотря на все, что она знает и видела. Её деликатная маленькая кошечка, должно быть, испытывает зуд, а потому её следует эмансипироваться от рабства девственности. Уолтер должен будет сразу же обслужить её на коленях у Роузы... Итак, за дело! Тем более что я вижу, наши джентльмены находятся в прекрасном состоянии готовности.
Полли глубоко краснеет, но с готовностью усаживается на колени к своей подруге и широко расставляет свои ноги, предоставив таким образом себя насущному моему посоху, тогда как Роузе, обхватив её руками за талию, помогает открыть ей губы пиздёнки и в надлежащем направлении ведёт головку моей вещицы. И хотя милая девочка не раз была трахнута и гамаюширована, это оказывается трудной задачей; её влагалище настолько восхитительно мало и туго, что, несмотря на её благоприятную позицию, прежде чем мне удаётся доставить голову мистера Приапуса хотя бы только в пределы кувшинки, она содрогается от интенсивной боли и издаёт подавленный мучительный крик, слёзы выступают у неё на глазах и сочатся по пылающему лицу.
- Ну, ну, cмелей, дорогуша! - шепчу я, взволнованно целуя её. - Скоро это пройдёт…
А миссис Лезли тем временем поощряет меня, говоря:
- Резче и быстрый, Уолтер! Хороший толчок при взятии девственности преодолевает сопротивление лучше, нежели эти нежные толчки. Мягкость вовсе не является подлинной добротой.
И в тот же момент я чувствую, как она атакует моё девственное заднепроходное отверстие с помощью хорошо смазанного дидло и как его головка входит туда прежде, чем я точно узнаю, что она делает. Это и желание обладать Полли столь стимулируют меня, что я неистово протыкаю противостоящее препятствие. Её душераздирающие крики доставляют мне только дополнительное наслаждение и делают меня обезумевшим от желания. Наконец-то я на полдороге к цели! Затем свирепый выпад позволяет, кажется, совершить и полный прорыв, а обильная эмиссия одновременно наводняет тесный проход.
Бедная маленькая жертва падает в обморок, но миссис Лезли, действуя сзади меня своим дидло, приказывает:
- Оставьте свой петух в ножнах Полли! Пусть он продолжает трепетать там. Ему, небось, там и в таком состоянии тесновато, так что он поможет привести её в себя и до предела возбудит в ней амурную чувствительность.
Какие восхитительные ощущения я испытываю! Мой дрекол чувствует все спазматические сокращения её вагины, а задницу в то же самое время добротно ебёт дидло. Под влиянием этого саккамулированного возбуждения, я снова истекаю, тогда как моя партнёрша под влиянием небольшого количества