как можно сильнее подаваться навстречу ему. Но разрядка самого Стража была ещё далеко не так близка, так что останавливаться он и не подумал.

Ещё некоторое время он продолжал энергично врываться в неё в этой же позе, а затем рывком сел, по-прежнему удерживая оргазмирующую любовницу в своих руках, и привалился спиной к стенке. Плотная кожа палатки прогнулась, но удержала давление. Страж, таким образом, приобрёл устойчивое положение, а Морриган, едва пришедшая в себя, развела ноги пошире и опустилась на колени, оказавшись на своём партнёре верхом, но по-прежнему спиной к нему. Руки Стража соскользнули вниз, поглаживая упругие бёдра и задавая глубину и темп проникновения – надо сказать, весьма высокий темп. Правая рука вскоре продолжила путь, и принялась интенсивно стимулировать клитор. Наградой Стражу вновь стали короткие сдавленные стоны – под таким неистовым двойным натиском Морриган, только что испытавшая один оргазм уже приближалась ко второму.

В любви она, действительно, была неутомима. Но выносливость самого Стража, как бы велика она ни была, уже подходила к концу. Прижимаясь спиной к его вспотевшей груди, Морриган повернула голову к Стражу и вновь на мгновение встретилась с ним взглядом. Пламя в её глазах полыхало по-прежнему, но теперь природа его яркости была иной – это была яркость лампады, вспыхивающей за мгновение до того, как погаснуть. И мгновение это должно было настать с минуты на минуту. Страж, опьянённый страстью, стал покрывать поцелуями шею колдуньи, щекоча носом её подбородок. Та замерла в крайней верхней точке своей скачки и секундой позже опустилась вниз, накрытая третьей за сегодня волной удовольствия; но широкие ладони продолжали удерживать её бедра, насаживая на твёрдый орган любовника. Рывок, другой, третий – и вот уже сам Страж получает наслаждение настолько острое, что от него перехватывает дыхание и более продолжительное, чем когда-либо ещё в его жизни.

Они оставались в таком положении ещё какой-то время, пытаясь перестать слышать бешеный стук крови в ушах. Первой опомнилась Морриган. Скользнув вперёд, она сладко потянулась и повернулась к Стражу лицом.

– Теперь я знаю: истории, что прославляют выносливость Серых Стражей – не досужие россказни.

– Что, уже и истории такие есть? – умиротворённо спросил Страж.

– Поистине так, – игриво отозвалась Морриган.

– Я надеюсь, – иронично поинтересовался Страж, – ты не собираешься последовать примеру матери? Ты меня выжала до конца – самое время пускать в расход.

– Не будь глупцом, – отрезала колдунья, но тут же, словно желая загладить резкость, улыбнулась. – Ведь тогда я лишусь возможности повторить всё это.

– Значит, это не был одноразовый опыт?

– А это уже зависит от тебя. Пока твои желания совпадают с моими, я буду рада тебе, – не торопясь пояснила Морриган. – Если же ты решишь не продолжать наше маленькое приключение – воля твоя. Как бы то ни было, у меня нет притязаний на твою независимость. Всё просто, не так ли?

Страж поджал губы, изображая задумчивость.

– Я смогу с этим ужиться, – с улыбкой сообщил он.

– Видишь? Никаких сложностей. Но на сегодня, пожалуй, – Морриган повела плечами, – нам пора разойтись.

Страж кивнул и поднялся на ноги. Приятная истома, разлившаяся по телу, не помешала ему быстро облачиться в свой наряд и, снова наклонившись в проходе, выйти на холодный ночной воздух.

Костёр уже прогорел, от него остались лишь багряно рдеющие угли. Страж с минуту полюбовался на них, а потом направился к своей крохотной палатке и по-пластунски проник в неё, с наслаждением растянувшись на плаще. Но теперь сон не шёл – он просто лежал, не думая ни о чём. Прошло не менее получаса, прежде чем он, наконец, вспомнил, что оставил у палатки Морриган сапоги.

Вновь выкарабкавшись на лунный свет, Страж быстро пересёк спящий лагерь и влажными от росы босыми ногами с удовольствием залез в свою обувь. Он уже хотел направиться обратно, но закрытый полог палатки Морриган привлёк его внимание. Секунду помешкав, он поддался искушению, шагнул вперёд и слегка отдёрнул его.

Морриган спала. Чёрные волосы, теперь распущенные, разметались по подушке. Глаза были закрыты – в них больше не было ни тёмного огня, ни хищного прищура. Черты лица разгладились, смягчились, и Страж с удивлением поймал себя на странной мысли. Сейчас он видел не циничную и острую на язык колдунью; не легендарную Ведьму Диких Земель, способную убить человека страхом – перед ним была та девчонка, что когда-то рисковала собой, чтобы украсть у знатной дамы красивое золотое зеркало.

Страж хорошо знал, что такое дружба, уважение равных, узы родства или властное желание плоти. Сейчас он впервые любил.