и окончательно привел меня в чувство. Откуда-то сверху донесся громкий девичий смех, показавшийся мне до боли знакомым. Высунулся в окошко и задрал голову вверх. Так и есть. Тремя этажами выше из окошка торчало несколько девчонок. В одной из них узнал Алену, во второй Жанну. Еще двух помнил плохо, но знал, что они были вчера на моей «first-student-party».

Девки курили и отчаянно веселились какой-то дико юморной нелепице, которую вещала Алена. Поддавшись порыву импровизации, я громко проголосил ввысь фальшивым голосом куплет из бессмертного хита советской эпохи:

Эй, вы там, наверху,

От вас опять спасенья нет.

Не могу больше слушать

Я этот ваш кордебалет.
- Это кто там такой музыкальный? - последовала почти враждебная реакция в исполнении Жанны.
- Женщина, которая поет, - ответил я весело.
- Алла Борисовна, вы? - продолжилась словесная перепалка.
- Ну, а кто? Конечно, я!
- Алла Борисовна, а что с голосом-то? - вступил в диалог другой, незнакомый мне голосок, - Куда подевался ваш чудесный альт?
- Куда-куда? - закудахтал я, - Проебала я его.

Мой ответ произвел на седьмом этаже настоящий фурор. Девки гомерически заржали, и продолжалось это, по меньшей мере, минуту. Вот тут-то я и понял, что смех не вполне здоров и адекватен. Этот надрывный хохот с заторможенной амплитудой гортанных сокращений и протяжными провисаниями не спутать ни с чем. Без «волшебной» травки, определенно, не обошлось.
- Ну что, поискать мой чудесный альт поможете? - обратился я наверх, как только поутих гогот, - Может, и ключ потерянный отыщем заодно.
- Ааа, я поняла, кто это! - пропела Жанна, - АлександрИЙ, изволь к нам на огонек пожаловать?
- А веселой сигареткой угостите? - подколол я девчонок.
- Да ты что ж такое кощунственное говоришь-то, АлександрИЙ? Мы водку не пьем, ганжик не сосём и в зад не даём, - последовал смелый ответ, сопровождаемый новым взрывам подкумаренного хохота.
- Расскажи бабушке, про эрекцию дедушки. Видел я вчера ночью, как вы не пьете, не сосёте и не даёте, - дерзко парировал я.
- Вечер перестает быть томным, - произнесла Жанна многозначительно, - Это веское обвинение. Доказательства есть?
- Доказательства - не проблема. Спорим, сейчас поднимусь, и улики сами найдутся?
- Спорить, наверное, не будем. С нами тут Алена, а она у нас элемент ненадежный, - девушка предусмотрительно отказалась от возможного расследования, - Но ты все равно поднимайся, разбавишь наш женский коллектив. Сразу в комнату заходи, у нас там небольшой банкет.

Приглашением я, разумеется, воспользовался, но не сразу. По дороге заглянул к себе, и зацепил мешок фисташек, привезенных с собой из Узбекистана и чудом уцелевший, после вчерашней, всепоглощающей, попойки. На всякий случай расфасовал по карманам спортивных штанов пару презервативов. В правый - ребристый, в левый - ультратонкий. Судя по всему, они сегодня могли очень даже пригодиться.
- Что празднуем? - спросил я, заглядывая в дверь с табличкой «747».

Девчонки сидели вкруг журнального столика, приставленного к паре сдвинутых панцирных кроватей. Это довольно частая практика в женских комнатах, применяемая для экономии места. Парни, по понятным причинам, этого никогда не делают, а вот девчонки - запросто. Сдвигают кровати, застилают поперек несколькими матрасами и, вуаля, широкое ложе, значительно более удобное одноместной койки, готово. На таком комфортно и спать, и перед телевизором валяться и трахаться, само собой разумеется.
- День Петра! - не задумываясь, и даже не моргнув глазом, ответила Жанна, выглядевшая раз в сто привлекательнее, чем давеча утром.
- Это чё еще за праздник такой? - усомнился я (и небезосновательно) в существовании подобного торжества. Впоследствии я узнал, что студенты нашей общаги, выпивая без особого повода, круглогодично «отмечают» это псевдособытие. Но тогда мне это было невдомек, потому я и был, вполне справедливо, осмеян, все тем, же неадекватным коллективным хохотом.
- Как? Ты не празднуешь великий День Петра? - надрывалась одна из двух незнакомок, русоволосая девушка в домашнем махровом халатике.
- Было бы - чем праздновать, а вот, что именно отмечать - мне до настольной лампы, - ответил я лаконично, и меня вновь окатили волной довольного смеха. Одобрительного, на сей раз.
- О! Наш человек! Бери тару и подваливай на раздачу, - тряхнула иссиня-черными кудряшками вторая незнакомка, хватаясь за большой бутыль с вином, очевидно, домашним.

Приглашать дважды меня не потребовалось. Захватив в кухонной части комнаты самую обычную керамическую кружку с забавной надписью «Iloveбухать», я разместился на полу, рядом со все той же кудрявой девушкой, наполнившей емкость до краев ароматным крепленным вином.
- Танька у нас молдованка, - пояснила Жанна, - Её родичи-винокуры нас виношкой с первого курса снабжают. Знакомьтесь, кстати, это - Аня, это - Таня. Аленку знаешь, меня тоже.
- Я гагаузка, - вежливо поправила подружку Татьяна.
- Тогда пьем сначала за автономию Гагаузии, потом за знакомство, а там и Петра вашего помянем, - поднял я первый тост.

Следующий час мы активно знакомились поближе. Девчонки, впрочем, практически ничего о себе не рассказывали. Четвертый курс, друг дружке все землячки, учиться приехали из соседнего Днепродзержинска. Вот и все, по большому счету, что мне стало о них известно. Зато они, в свою очередь, безостановочно расспрашивали меня про мою родину, казавшуюся им столь же экзотическим краем, как, скажем, Бангладеш.

Продолжительный разговор о среднеазиатских странах, как правило, рано или поздно, упирается в обсуждение доступности там наркотических средств. Людям, проживающим в странах Европы, отчего-то думается порой, что на Востоке можно выйти к ближайшему базарчику и, совершенно не напрягаясь, наряду с изюмом или курагой, прикупить килограмм-другой героина. А заросли конопли - это и вовсе типичное зрелище, присущее декоративно-растительному оформлению каждого уважающего себя двора.

Так считали и мои новые знакомые. Я не стал вдаваться в подробности, объясняя им, что в Узбекистане, к примеру, незаконная торговля и употребление наркотиков карается куда строже, нежели в Украине. Просто сказал, что их представления несколько ошибочны, и напрямую вломил вопрос о наличии у них «веселой травки»:
- Ну, так, а вы где свою «шмаль» храните?

Девчонки переполошились. В их планы явно не входило обсуждение их собственных запасов.
- У нас нет никакой «шмали», - осторожно ответила за всех Жанна, определенно игравшая в их квартете роль «первой скрипки».
- Ой, та ладно! - отмахнулся я скептически, - Кому ты рассказываешь? Курите же? Курите. Сегодня курили? Курили. Всё скурили? Не всё. Ни за что не поверю, что всё. Почкой правой чую, что «кораблик» с вечера брали, а «напасли» максимум полтора «косяка». А остальное, значит, где? Остальное, значит, в «нычке». Вопрос не в том, есть ли она, а в том - где она.
- Ты полегче с выводами, Шерлок, Танька у нас староста этажа, вообще-то, - Жанна решила защищаться нападением.
- Пфф... , - скорчил я рожу, - А староста что, не человек что ли, расслабиться не любит?
- Да любит,