рядом с собой и целую её неистово, бормоча:
- О! Энни, что ещё в жизни может стоить дороже подобных сладостей любви?
В пламенном объятии её губы встречают мои, но внезапно расцепляются, когда её взгляд устремляется вниз. Ужасно смутившись, она произносит с запинкой:
- Что это? Что вы задумали, Уолтер?
- Ах, кузи, дорогая, неужто вы настолько невинны? - шепчу я, помещая её руку на свой укол, который я внезапно вызволил из брючного заключения. - Чувствуете, здесь дротик любви в нетерпении, чтобы войти в мшистый грот между вашими бёдрами? Что вы вздыхаете? Схватите его своей рукой, милая! Возможно ли, что вам не понятно, для чего это?
Покраснев уже до самых корней волос, она тем не менее схватывает рукой мой инструмент,... а её глаза, казалось, начинают вылезать от страха из орбит при взгляде на внезапное появление мистера ДжонаТомаса; так что, воспользовавшись её безмолвным смущением, моя собственная рука скользит под её одежды и вскоре овладевает её бугорком и, несмотря на непроизвольное сжатие её бёдер, указательный палец находит девственный клитор.
- Ах! о! о!! Нет, Уолтер! Зачем вы?
- Это - всё любовь, дорогая! Приоткройте самую малость свои бёдра и увидите, какое удовольствие заставит вас испытать мой палец, - опять шепчу я, душа её возобновленными и сочными поцелуями и проталкивая бархатный наконечник своего языка между её губами.
- Ох! ох! Вы причините мне боль!
Она, кажется, скорее вздыхает, чем говорит, тогда как ноги её расслабляются после небольшого их спазматического сжатия.
Мои губы продолжают быть склеенными с её, наши ничем не занятые руки сжимают друг друга вокруг талии, её рука, держа мою штуку в своего рода конвульсивном схватывании, пока мои пальцы заняты клитором и влогом; единственный слышимый звук напоминает смесь поцелуев и вздохов. Но вот наступает момент, когда я ощущаю, как её щель наполняется тёплым, густым выделением, в то время как мой собственный сок в любовном взаимопонимании бьёт струей по её руке и платью.
В скорости, после того как к нам малость возвращается наше самообладание, я объясняю ей:
- Это тающее исступление, что вы только что испытали, было только небольшим предвкушением радости, которую я мог бы дать вам, вложив свой член вам туда внутрь, в пиздёнку.
Моё убедительное красноречие и жар её желаний скоро преодолевают все девичьи сомнения и страхи; после чего я прошу её:
- Чтобы, не дай Бог, не измять ваше платье и не оставить на нём пятен, да и мне не окрасить зеленой травой мои легкие брюки на коленях, нам лучше будет подняться. Обопритесь об изгородь у ворот и позвольте мне вонзиться сзади.
Она кладёт руки на главный рельс ворот и погружает в них своё лицо, в то время как я медленно поднимаю её платье. Какие великолепия открываются моему взору! При виде её восхитительных ягодиц, так прелестно освобождаемых от белизны её симпатичных штанишек, твёрдость моего укола немедленно возобновляется. И как только я открываю их и выставляю наружу плоть, я могу видеть губы её пухлой дующейся и очаровательно оперённой пиздёнки, а затем, по мере лёгкого продвижения вниз штанишек по её прекрасным ногам, минуя чулки, симпатичные ботинки, составляющие этот ансамбль, - и всё это заставляет раздуваться мистера Приапус в моих бриджах. Я становлюсь на колени и целую её задницу, длинный разрез и всё, чего мой язык может достигнуть. Это всё теперь моё!
Затем встаю и готовлюсь овладевать любовным гнёздышком, - когда, увы! Энни внезапно издаёт вопль, её одёжки опускаются, и все мои меры в мгновение оказываются тщетными; - так напугал мою любовь, внезапно прикоснувшись своим холодным, влажным носом к её лбу, неожиданно появившийся на противоположной стороне от ворот бык.
Но что тут поделаешь?
Энни чуть ли не падает в обморок и кричит:
- Уолтер! Уолтер! Спасите меня от этой ужасной скотины!
Я успокаиваю её, как могу, заверяя, что мы на безопасной стороне от ворот. Несколько любовных поцелуев вскоре приводят её в чувство. Мы продолжаем прогулку, и, высмотрев вскоре благоприятное тенистое местечко, я говорю:
- Давай-ка, милая Энни, позволим себе присесть. Нам следует придти в себя от столь ужасной заминки. Уверен, дорогая, вы всё ещё перевозбуждены. А ведь мне ещё предстоит заставить вас возместить мне мои нежданно обманутые надежды.
Она, кажется, понимает, что её час наступил; темно-красные волны жаркого румянца проносятся по её милому лицу, опустив доле низ свои глаза, она позволяет мне опустить уложить себя рядом со мной на мшистый холмик, и мои губы приклеиваются к её в самом жарком поцелуе.
- Энни! О! Энни! - задыхаюсь я. - Дайте мне кончик вашего языка, любимая!.
Без малейшего колебания она приставляет свой бархатистый кончик к моему.
- Какой же у вас восхитительный язык! – ухитряюсь я произнести, не переставая целовать и сосать его.
Одна моя рука у неё под головой, а другой я осторожно удаляю с неё шляпку и отбрасываю в сторону свой собственный котелок. Лишь глубокий вздох сопровождает очередную уступку моему желанию, что в моих глазах свидетельствует о том, насколько восхитительны её ожидания. Но вот я помещаю одну из её рук на мой готовый разорваться петух и, выпустив на мгновение её язык, предлагаю:
- Теперь, Энни, возьмите-ка стрелку любви в свою руку.
Она нервно схватывает её, нежно бормоча:
- О, Уолтер, мне так боязно… И всё же и всё же, миленький, я чувствую, что вот-вот умру от желания...
Её голос снижается почти до шёпота, поскольку, а рука сжимает мой ствол и проходится по нему вверх и вниз.
- Я непременно должна отведать сладости любви, этот запретный плод...
Я снова приклеиваю свой рот к её и сосу её язык, она вся вибрирует от своих эмоций, тогда как моя рука в это время занята поисками своей дороги под её одёжками, а когда достигает гнезда блаженства и овладевает им, то совершенно затопляется её теплыми клейкими выделениями.
- Любовь моя; моя жизнь! - восклицаю я, отрываясь от её губ и изменяя своё положение. - Я должен поцеловать вас там, и вкусить нектар любви!
И, спрятав своё лицо между её податливыми бёдрами, вылизываю языком сочные выделения. Навосторгавшись и навосхищавшись губками её вымазанной узкой пиздёнки, мой язык ищет, куда бы отправиться дальше, пока не принимается щекотать её чувствительный клитор, приводя Энни в неистовство от безумного желания ещё большего наслаждения; в восхитительном экстазе крутит своими пятками поверх моей головы, крепко сжимая её пухлыми бёдрами.
Смочив свой палец в её сочной трещинке, я легко вставляю его ей в прелестное морщинистое коричневое заднепроходное отверстие, и заставляя свой язык напряженно щекотать жёсткий маленький клитор, привожу её в такое разъяренное состояние желания, что она, поскольку я лежу по ней головой между ног, воспользовавшись этим, сжимает мой петух, подносит к своему рту и принимается катать свой язык вокруг фиолетовой головки, так что я также чувствую любовный игривый прикус её жемчужных зубов. Наступает высшая точка эротического удовольствия. Она снова принуждается к ещё одному обильному наводнению своими выделениями, одновременно нетерпеливо высасывая