и пикали сигнализациями, стараясь утихомирить машины. Ольга вновь, полезла в темный холодильник, вытащила и стала резать копчености, одновременно беседуя с нами стоя в полуоборот. Темы были всякие, мы быстро перескакивали с одной на другую, ржали. Было весело и полбутылки виски странно, но кончились быстро. То ли от выпитого, то ли от мерцающего пламени свечей мне показалось, что Ольга стоит вообще голая, а Светкина ночнушка стала еще прозрачней и ажурней, и ее прелести стали еще отчетливей. Я потряс головой и убрал пустую бутылку со стола.
- Что-то мало, - констатировала Ольга, ставя на стол тарелку. – Надо бы добавить.
- А? – удивился я. - Добавить?
- Ага, - подтвердила Ольга и посмотрела на Светку. – Ты как?
- Нормально, еще хочу, – подтвердила Светка и скорчила физиономию, от которой мы легли от смеха.
- Ладно, пойду, принесу, - согласился я и пошел в комнату.
Пошуршав в комнате с принесенной свечкой, достал коньяк. Возвращаясь, по пути зашел в ванную, помыть руки, так как вляпался в какой-то крем или что там еще, пока искал бутылку. Ольга любила бросать открытые кремницы, тюбики и так далее. Хобби это называется. Ванная в свете свечи была таинственна. Полусумрак, сквозь который проступало развешанное женское и мужское белье, окружал меня, завораживая своей полутемной неразгаданностью. Пристроив свечу, я стал мыть руки. Повернув голову в поисках полотенца, увидел прямо перед носом лифчик, который неожиданно пахнул каким-то ароматом, от которого у меня закружилось в голове. Присмотревшись, я понял, что эта часть интимного туалета Светки. Тут же рядом висели и ее трусики, такие же аппетитные и нежные. И тут мне так захотелось снять ЭТО с нее, почувствовать, как трепещет тело под моими руками, освобождаясь от мнимой защиты белья. Опешив, я сел на край ванны и вытер внезапно выступивший пот. Федор активно стучал, стараясь вырваться, но я сделал глубокий вдох, успокаивая его. НО вместе с воздухом я втянул в себя этот аромат, от которого у меня еще больше закружилось, а Федор активней зашевелился.
«Что за чертовщина!» - подумал я про себя и плеснул в лицо холодной водой.
Досталось также и Федору, после чего он стал утихать и успокаиваться. Когда я явился в кухню, холодильник вздрогнул и заурчал. В ванной вспыхнул свет, замигали нули в часах.
- Свет дали, - обрадовались девчонки, – можем и музыку послушать. А вот свет зажигать не надо.
Ольга сбегала в комнату и притащила магнитолу. Поставив ее на кухонный разделочный столик, она включила свой любимый компакт – Франк Синатра. Я знал, что сестрички питали страсть к этому певцу далекой и ненужной мне Америки, и поэтому я купил в подарок и той и другой комплект компактов с концертными записями Франка. Под песню «Незнакомец в ночи» мы раскупорили бутылку и хлопнули еще по одной. Певец неназойливо пел о своих чувствах и какой-то там невыраженной тоске, мы же весело болтали, все больше скатываясь к опасной черте, после которой темы разговоров становились все более двухсмыслеными, почти на грани. Перейдя через которую, события развивались по двум направлениям – либо в койку, либо в философские беседы. Так и произошло. Наливая очередную порцию, я неудачно сел и прищемил себе полудремлющего Федора тканью шорт. Пискнув, я поправил шорты, а сестры прыснули.
- Чего смешного? – поинтересовался я. – Чего ржем?
- А ты не знаешь? – деланно удивилась Ольга. – Вот как вы устроены.
- Это кто вы? – поинтересовался я, наперед уже зная ответ.
- Мужчины, - ответила Светка, - вообще, мужчины такие создания...
- Какие такие? – расправил я плечи.
Такие псевдоспоры возникали частенько, но как всегда всё оканчивались бурным сексом, в котором мы, по очереди, одерживали полную победу. На улице постепенно утихало. Температура снизилась, и не было того изнуряющего жара, вытапливающего из тебя липкий и тянучий пот. На кухне также стало приятно прохладно, и я выключил вентилятор.
- Да вот такие, болтается что-то такое, – протянула Ольга и выпила полную рюмку, – так недолго и того... прищемить.
- Ага, - поддержала ее сестра, - и еще вы очень гордитесь своими... - тут она замялась.
Ольга закончила за нее:
– ...яйцами.
- А, вы гордитесь своей девственностью и носитесь с ней... - ответил я и тоже «принял на грудь».
- Да, носимся, потому что это важно для нас. Кого попало не пустишь в себя, – неожиданно злым голосом ответила Светка и тоже «дернула».
- Ага, точно, – подтвердила Ольга и налила еще себе и Светке, – тут вопрос сложный и мужчинам не понять.
- Конечно, мужчины – все тупоголовые, – обиделся я, – куда уж нам.
- Нет, правда, - заторопилась Светка, – ты думаешь, что знаешь как это?
- Что это? – не понял я.
И получил от Ольги шутливый подзатыльник.
- Что, что, дефлорация, – со смехом сказала Ольга и положила руку на плечо сестре. – Это вот вопрос и просто так его не решишь. Вот она девственница и терять свою девственность, как попало, не хочет.
Даже в полумраке свечей было видно, что лицо Светки залила краска. Ольга же, напротив, как-то раздухарилась и принялась чуть ли не читать лекцию по вопросу потери невинности. О том, как тяжело пойти на это шаг, как потом испытывает чувство вины, но перед кем и за что не понятно и все такое. Видать коньяк, смешавшись с виски, сделал свое дело. На мои попытки уйти от этого разговора, Ольга еще больше разошлась и, указывая пальцем на меня, спросила прямо:
- Ты сам-то девственницу хоть раз? Или у тебя были только девушки уже?
Хотя мы и договорились с ней уже когда-то, что не будем трогать вопросы прежней жизни, я, набрав воздуха, ответил ей, глядя в глаза:
- Нет, не было. Только женщины. А хотелось бы попробовать. Но я же женат на тебе. И изменять тебе не собираюсь.
Такой ответ видно устроил Ольгу. Она откинулась и погрозила пальцем.
- Смотри у меня! Вот, если что, - она вновь положила руку на плечо Светки, - есть хорошая замена. Умру – женишься на ней.
- Ты чего-то, напилась, по-моему, давай-ка, милая, не пей больше, – решил я свернуть разговор, который уже пошел как-то боком и создавал неловкую, даже можно сказать опасную обстановку.
Светка сидела и молчала, но по глазам видно было что ей и неловко слушать, и не хотелось прерывать этот разговор. Ольга же не обращала внимания на мои слова и продолжала расписывать прелести ее сестры. Начиная от кулинарных способностей до романтического характера. Я же с холодеющим низом живота сидел и хотел либо уйти, либо завернуть Ольгу в другую сторону. Но встать я не мог, так как Федор уже вырвался на простор, и любое мое движение в вертикальной плоскости обнаруживало ...его в горизонтальной плоскости явно и рельефно. А завернуть или остановить Ольгу было невозможно. Ее несло.