с госпожой Селивановой?
- Я её встретил, когда ждал Елизавету Львовну, чтобы вернуться в Подольск и Расторгуево…
- Ну ладно… Надеюсь, я хоть как-то удовлетворила своё любопытство… Иди… Загляни, кстати, к Лизе. Она что-то тоже хотела тебе сказать…

Я встаю и удаляюсь, намеренно неплотно закрывая за собой дверь, и до меня доносится возмущённый голос Ангелики:
- Что вы с ним возитесь, как с писаной торбой, с сопляком этим?
- Видишь ли, мне он просто нравится, но его тётка с согласия его матери составила против него настоящий заговор с целью отвлечь его от своих дочек, чтобы он, не дай Бог, с ними что-нибудь такое не совершил. Поэтому и Лизу уговорили увезти его отсюда подальше. Но он оказался мальчиком пронырливым, смекалистым и в чём-то отчаянным и как-то тайно заявился сюда, найдя пристанище у Селивановой и лишь болезнь и госпитализация избавили нас от его набегов. Так, во всяком случае, утверждает его мать. Не знаю, почему они тебя ещё не привлекли к этой «игре в поддавки»
- Это ещё что такое?
- Как бы тебе поточнее сказать… «Лучше мы станем у него на пути, чем наши дочки» - вот, по-моему, её смысл.
- И ты в ней участвуешь?
- Постольку – поскольку. Ведь мне приходится идти навстречу самым разным пожеланиям своих съёмщиков. Да и дочь моя всё время вместе с их дочерьми.
- Ну, их-то дочери, наверно, недалеко уйдут от своих мам… Но ведь Ольга-то вся в тебя…
- Ну а раз так, чего особенно тревожится?
- Да я не за неё, а за тебя!..
- За меня будь спокойна, дорогая… Давай лучше поговорим о тебе, о твоей предстоящей свадьбе…

Эта предстоящая свадьба была для меня тоже интересна. Но услышав звук шагов на лестнице дальней террасы, я в несколько прыжков достигаю двери на большую террасу и оказываюсь там.
- А вот и Саша! – кричит радостно малышня.
- Правда ли, - обращается ко мне госпожа Жукова, - что вы знаете, где можно увидеть моего супруга и вашу матушку?
- У вас такое желание?
- Да, причём довольно сильное.
- Что ж, я в силах вам помочь… Хотя, думаю, это не так просто будет сделать…
- Почему? Они далеко ушли?
- И не только по этому. Они могли уединиться, чтобы им никто не мешал…
- Вы так думаете?
- Такой вывод во всяком случае следует из слов моей маман…
- Вот как?.. Тем более…
- Саша! – прерывает наш разговор голос госпожи Самариной. – Я жду тебя, жду, а тебя всё нет!..
- Виноват, Елизавета Львовна! Идёмьте!..
- Да нет уж, заканчивай свою беседу. А я пока поднимусь наверх, посмотрю, как там наши картёжники…

Я тем временем спешу дать указания госпоже Жуковой:
- Спускайтесь к главной клумбе и там ждите – меня, или своего супруга, если он появится раньше. Увидев меня, выходящим на крыльцо, идите к столовой, там увидите тропинку, ведущую к деревянной лестнице. По этой лестнице спускайтесь к речке. Я вас догоню.

Но не успевает она выйти, как сверху спускается госпожа Самарина и берёт меня за руку:
- Пойдём теперь ко мне, есть о чём поговорить… Тем более что муж нам помешать не сможет – так он увлечён игрой.
- Пойдёмте, Елизавета Львовна, - соглашаюсь я и, оглядываясь, киваю головой госпоже Жуковой в знак того, что наша договорённость остаётся в силе.

Обращая моё внимание на приотворённую дверь хозяйской спальни, она тихо спрашивает:
- Что, помешала Ангелика?
- Да уж...
- Ну ничего, постараемся возместить убыток… Ты не забыл ещё свою будущую тёщу?

И вводит меня к себе, тут же запирая дверь на засов. Мы тут же начинаем обниматься и целоваться, а я судорожно ищу предлоги для отступления.
- Больно же, миленький! – сетует она, когда я руку, обнимающую её за шею, пытаюсь бесцеремонно просунуть ей за лиф.
- Ну вот! – нарочито недовольно заявляю я. – Приглашаете на скоротечное свидание, а сами к нему не подготовились… Небось, и корсет напялили, и панталоны… Ну ладно Мария Александровна! Она меня не приглашала, сам напросился… А вы, дорогая Елизавета Львовна, почему, призывая меня не терять времени и бдительности, сами об этом не позаботились?..

Я, было, сообщить ей, что в моём распоряжении не более 10 минут, как, на моё счастье, раздаётся стук в дверь и слышится голос Ксени:
- Мама, это я, открой!

Перепуганная мама спешит открыть, но не дверь, а гардероб, однако я предпочитаю выпрыгнуть в окно, забежать за угол и подняться в коридор с другого конца, быстро пройти его и выйти на террасу, а с неё на крыльцо. Госпожу Жукову всё ещё окружает малышня с расспросами про бабочек и цветочки. Увидев меня, она неторопливо направляется в указанном ей направлении. А я, подойдя к малышне, говорю:
- Что-то мы давно не играли с вами в казаки-разбойники… Зовите-ка Диму и Машу, племянников госпожи Карповой, деток нашего управляющего и отправляйтесь к дальнему спуску к речке, где вы сегодня меня видели. И как только услышите собачий лай и поросячье хрюканье с другого берега, с криком спускайтесь вниз. Если кого спугнёте и увидите убегающим, то можете преследовать. Но недалеко. Не запугайте до смерти. А потом мне всё расскажите. Идёт?
- Ура! – кричат они и бегут собираться.

А я следую к столовой, а затем спускаюсь по лестнице к речке.
- У вас тут неплохое место для купания, - говорит мне госпожа Жукова.
- Да, - отвечаю я. – Но хозяйка утверждает, что вода уже холодная…

Мы переходим по плотине не левый берег Мочи и, держась поближе прибрежной растительности, чтобы не быть замеченными с высокого правого, приближаемся к тому месту, где, я помню, выходили к реке ознобишинские бабы и парни. Нахожу его и говорю своей спутнице:
- Подождите меня здесь, я попробую разведать, можно ли незаметно приблизиться к ним и увидеть их.
- Почему незаметно?
- А как иначе? Давайте станем кричать им и звать их. Откликнуться ли они, не знаю. А вот что поспешат уйти от нас, чтобы не быть обнаруженными, - это наверняка.
- Я не думала…
- Что вы не думали?
- Ну что… вот… так будет… Ну, в общем... Договорились, я вас здесь жду.

Я углубляюсь в прибрежную полосу кустарника и, осторожно пробираясь сквозь него, выхожу к узкой травяной полоске – той самой, облюбованной ознобишинцами, напротив которой должно находится лежбище, облюбованное мною. Продолжаю чуть ли не ползком пробираться в нескольких саженях от этой полоски и обнаруживаю тропинку, ведущую, судя по всему в поле. Раздвинув ветви кустов, пытаюсь рассмотреть, что впереди. Бог ты мой! Вот она, та самая ветвистая ветла, с которой я имел удовольствие наблюдать за действиями брата и тётушки! Но что под нею – не видно, хотя хорошо различимы два голоса, в том числе моей маман. Оглядываюсь и замечаю чуть повыше ствол поваленного дерева. Подбираюсь к нему, усаживаюсь на него и чуть ли не вскрикиваю поражённо: прямо передо мной словно вырубленная полоса кустарника с великолепным видом на речку, ветлу и милую парочку под нею.

Спешно иду за госпожой Жуковой и, предупредив её о необходимости соблюдать полную тишину и осторожность, веду к найденному мною наблюдательному пункту. Усадив её на поваленный ствол и сев рядом, беру её за плечи, прижимаюсь и шепчу на ухо:
- Сотрите прямо!.. Видите ветлу?
- Отодвинься, пожалуйста! – требует она, сбрасывая мои руки со своих плеч.
- Но