мне тоже хочется увидеть!
- Я тебе потом всё расскажу. Тише! Сам же говорил!

Мне, правда, и так всё видно. Милая парочка сидит лицами к нам, поджав колени. Он без сюртука, одна его рука обвита вокруг её шеи.
- Ну что ж, - произносит она в задумчивости, - пора и честь знать. Спасибо тебе, что принял моё приглашение приехать сюда и не пренебрёг вот этой встречей… Надеюсь, ты останешься до завтра?..
- Если ты мне обещаешь ещё одну подобную сладостную встречу…

И, повернувшись к ней, целует её.
- Ну, что там? – спрашиваю я свою соседку, приблизив свой рот к её уху.
- Тсс… Не мешай!.. Потом, обещала же, расскажу… Да ведь всё слышно прекрасно!.. А смотреть особо нечего…

Но госпожа Жукова, уверенная, что мне ничего не видно, говорит явную неправду. Её муж, продолжая поцелуй, укладывает мою маман на лопатки, и таким образом их головы пропадают из нашего вида. Перед нашими глазами остаются только её приподнятые коленки и его рука, шурующая между ними.

Я опять прижимаюсь к соседки и, снова обняв её за плечи, спрашиваю, прижавшись губами к уху:
- Никак у неё ноги голые?
- Ну и что? – недоуменно произносит она, - Да прекрати же щекотать меня!

И, приложив ладонь к моему рту, отодвигает в сторону мою голову. Но мои ладони на своих плечах оставляет не тронутыми. Пока или уже? Последнее предположение кажется ближе к истине.
- Ну ладно, так и быть, смотри уж, - соглашается она, чуточку отодвинув в сторону своё туловище и зафиксировав своими ладонями положение моих ладоней на своих плечах.
- Ух ты! – радостно выдыхаю я из себя, будто делаю открытие. – Посмотрите-ка: на ней нет ни чулок, ни панталон!
- Тихо ты! – кидает в мою сторону наполовину изумлённый, наполовину гневный молниеносный взгляд госпожа Жукова и снова устремляет свой взор вдаль, не забывая в то же время держать под неусыпным контролем мои руки, которые предприняли, было, попытку спуститься с её плеч на грудь. – Вот же подлец какой!.. ну, погоди у меня!..

Эти слова относятся уже не ко мне, а к её супругу, который в это время снова появляется в нашем поле зрения: приподнявшись и встав на колени, он спускает со своих плеч помочи, приспускает брюки с кальсонами и обнажает таким образом своё мужское достоинство – немалых, отмечу, размеров, после чего, повернувшись к нам задом, пристраивается меж колен моей маман.
- Ну надо же! – произносит госпожа Жукова, судорожно вцепившись обеими руками в мою руку, в свою очередь скользнувшую к ней на грудь.
- Что будем делать? – на всякий случай спрашиваю я, опуская другую освободившуюся ладонь к ней на колено
- Не знаю! – скрежеща зубами отвечает она. – Была бы там, наверно, глаза бы выколола… И ему, и ей...
- А, может, есть другой способ отомстить?
- Это ещё какой?
- Они целуются?.. А почему бы и нам не попробовать?

И тянусь своими губами к её полным губам.
- Ну уж нет! Я им уподобляться ни за что не стану!.. За кого ты меня принимаешь? Да и кто сам-то такой? Отстань от меня, тебе говорят!..

Мои попытки поцеловать её и приподнять подол платья оказываются совершенно безуспешными, Но так как борьба, нами затеянная, сопровождалась шумом и довольно громкими возгласами (моими умоляющими и её возмущёнными), это не могло не дойти до ушей парочки, что в отличии от нас приступили к любовному соитию в полном взаимном согласии, о чём говорил то вздымающийся, то опускающийся зад господина Жукова между коленями моей маман. Неожиданно она сталкивает его с себя, приподнимается, сжимает колени руками и произносит:
- Прости, но мне показалось, что кто-то есть тут неподалёку, на противоположном берегу…

Усевшись рядом с ней, обняв её за плечи и целуя, он пытается её успокоить:
- Да что ты!... Тебе, наверняка, померещилось…
- Нет, нет, я не обманываюсь… Давай собираться… Нас, наверно, уже обыскались… Да и мне нужно подумать о твоём предложении…
- Насчёт новой встречи ночью?
- Да, но перед этим надо позаботиться о вашем ночлеге, а без беседы с хозяйкой имения тут не обойдёшься…
- Ну, я тебе покажу ночлег! Отстань же! – возмущается госпожа Жукова и тем, что слышит, и тем, что пытаюсь предпринять с ней я.
- Ночлег – ночлегом, но неплохо бы закончить должным образом и эту нашу встречу! – говорит моей маман её супруг и опять заваливает её на лопатки и взбирается на неё сверху.
- Не могу! – вскрикивает госпожа Жукова и её рука судорожно и машинально хватается за моё мужское достоинство, поспешно к этому времени вынутое из ширинки и услужливо ей предоставленное.

Какое-то мгновение она взирает на него, в её глазах мелькает какая-то смесь изумления и возмущения. Рука её отпряла, а затем так меня толкает, что я с криком оказываюсь опрокинутым на спину позади ствола, на котором мы сидели.
- Ой, прости меня! Я не хотела!

В глазах её я вижу испуг. От испуга, думаю я, недалеко и до раскаяния, и протягиваю ей руки, прося помочь подняться.
- Вам это зачтётся! – с какой-то угрозой в голосе произношу я.
- А ты имей совесть, - оправдывается она. – И, будь любезен, приведи себя в порядок… Из-за твоей бесцеремонности мы, вроде бы, ещё раз их спугнули… Смотри!
- Так вам это должно быть только приятно, - замечаю я, почёсывая ушибленную спину и не спеша занять место рядом с нею.
- Ещё как! – соглашается она.
- Так, может, их стоит припугнуть как следует?
- Стоило бы…
- Тогда я сейчас продемонстрирую вам сцену, от которой ваше сердце возрадуется… Они ещё не оделись?
- Не спешат, вроде бы…
- Тогда, пожалуйста, взвизгните по поросячьи!
- Это зачем?
- Сейчас увидите… Да погромче!

Госпожа Жукова издаёт поросячий визг, я отвечаю на него собачьим гавканьем, а тот берег неожиданно оглашается сильными и дикими криками и завываниями…

Госпожа Жукова чуть ли не падает со своего сиденья от смеха и, одной рукой указывая на тот берег, а другой – на место рядом с собой, произносит:
- Смотри, смотри! Как они вдруг засуетились!

Сев на прежнее место и снова обняв её за плечи, я тоже не без удовольствия наблюдаю, как господин Жуков спешно напяливает на себя сюртук, а моя маман безуспешно пытается справиться со своими панталонами и чулками…
- Пожалуйста, дорогая, побыстрее! – торопит он её, протягивая ей руку. – Да оставь ты всё это здесь, вставай, и бежим отсюда!

Она так и поступает: кидает в сторону бельё, сует ноги в туфли, встаёт и спешит вскарабкаться наверх.

Всё туловище моей соседки продолжает стрясаться от гомерически-истерического смеха. У неё нет даже сил, чтобы отмахнуться от моих поцелуев. Но придя в себя, она вновь принимает неприступный вид и заявляет:
- Спасибо тебе, конечно, за эту потеху, но всё же знай соё место.
- Не хотите ли оказаться на том берегу, чтобы на месте представить себе, что и как было, и может быть найти какие-то трофеи?
- А что, тут можно перейти?
- Можно, но только надо разуться…
- А что, это хорошая мысль. Иди-ка вперёд, я посмотрю, и если здесь мелко, то последую за тобой.

Я снимаю обувь и носки, засучиваю штанины и вброд переправляюсь на тот берег, не замочив даже коленей. Она через некоторое время следует за мной, в одной руке держа туфли с чулками, а другой поддерживая подолы платья и нижних юбок