О, как смачно яйца шлепаются об это тугое тело!.. Погоди, еще будет третий... но третьего не было: Томка, выпучив глаза так, что я испугался, открыла рот во всю ивановскую и зашлась в невообразимом потоке урчания, всхлипывания, стона и хрипа. По малиновым щекам ее текли слезы. Во мне что-то шевельнулось: так хрипеть во время оргазма умеет только Дашка. Неужели?.. но тут подоспел и мой оргазм, и я забыл обо всем на свете, разрывая Томку, себя и весь мир вибрацией и пылающим членом...
***
Я выебал ее всласть, досыта, до краев, до последней капли - пока член был твердым, а Томку выгибало и трясло. Только после того, как эхо последней конвульсии отпустило ее, а обмякший член будто бы перестал принадлежать мне, я с чмоканьем вышел из нее. Снял вибратор, лег рядом...
Молчание. Полнота-пустота, бездонная сытость и полное отсутствие мыслей.
Затем - Тома пошевелилась, застонала...
И я говорю ей, холодея:
- Я же просил: не порти волосы! Эх ты, игрунья... - и запустил руку в ее шевелюру, жесткую от лака.
Жуткая пауза: полсекунды, а может быть, вечность.
- Это не я... - донесся виноватый голос. - Это Хулиганкин.
Я повернулся, встретился взглядом с глазками - усталыми, нежными...
Они, может быть, были немного другой формы и другого цвета, - но это были они: родные, лучистые, Дашкины. И как я этого не замечал?
А впрочем, я знал это все время.
- Это однодневная крем-краска, не бойся. Она очень быстро смоется, за один присест. - И Дашка подползла ко мне, обняла меня в своей киберпанковой блузе, потом ойкнула, - Чуть не забыла... Уже ж можно вытащить! - и извлекла из-за щек резиновые вкладки, - Фулюган ты! Вредитель! Попортил даме одежду, - и с сожалением ощупала рваный край трусиков. Потом снова обняла меня - крепко, благодарно, - и спросила: - Хорошо поиграли?
***
Мы так устали от впечатлений, что заснули на месте, успев только сделать необходимое - сбросить одежду и вытащить цветные линзы из Дашкиных глазищ. В ту ночь я особенно благодарно вжимал в себя родную ...наготу...
Наутро я повел мою актрису - с лицом, наполовину Дашкиным, наполовину Томкиным - в ванную. Там она остановилась перед зеркалом, намазала лицо какой-то пеной, потом взяла ватку, стала стирать - и стерла сразу половину носа, а из-под замазки обнажилась дюжина пластырей. Оказывается, тетя Женя натянула ей глаза, рот, ушки, совершенно изменив форму лица.
Я торопил ее, не на шутку переживая за волосы. Наконец, когда последний пластырь был отлеплен, а последний миллиметр век очищен от теней, я водрузил брюнетку с Дашкиным лицом в ванну и вступил в борьбу с "однодневной краской".
Тётя Женя, слава Богу, не соврала: краска действительно смывалась, хоть и не "за один присест". Я смыл с Дашкиной шевелюры десять или двенадцать порций мутной пены - от черной до светло-пепельной, - и снова и снова мылил ее бедовую головку - пока пена не стала белоснежной, а волосы не приобрели родной медно-бронзовый отлив.
Наконец Дашка, чистая, мокрая, торжественно снизошла из почерневшей ванны на пол. Я насухо вытер ее и повел завтракать. Все-таки - какое удовольствие: мылить Дашкину шевелюру, густую, как у гималайского мишки!..
***
Мы еще долго обсуждали нашу игру. Оказывается, когда Серега выходил, Дашка решила упасть, чтобы привлечь его внимание. Но Серега взял да и прошел мимо, а к Дашке подбежал прохожий - Жека. Он, когда трезвый, оказывается, еще похож на человека, но Дашкино внимание снесло ему крышу, и он перестал понимать, где север, где юг. Вероятно, образ, который Дашка создала себе вместе с тетей Женей, взволновал бедного Жеку куда больше, чем Серегу - интеллигентного тихоню.
- А почему - именно такой образ? - спрашивал я, - Почему курва Тамарка, а не, предположим, ученая философиня Стася? С указкой и в очках?
- Во-первых, она не курва, - обиженно тянула Дашка, - а во-вторых, я хотела, чтобы ты меня не узнал. А ведь ты меня не узнал, ну признайся же, ну признайся, - и она пихала меня в бок, а из глазищ подмигивал Хулиганкин. Я отшучивался и отводил взгляд.
- А ещё - я очень рада, что ты меня так... - она запнулась, порозовела и сказал все-таки: - изнасиловал. (Я был убежден, что она хотела вначале сказать "выебал") - И продолжала: - Я ведь знала, что ТАК будет. Знала и хотела. Потому и, - она подмигнула, - потому и Томка, а не Стася. Мне ведь давно хотелось сладенького - еще когда ты вел меня по аллее. Эта мини, и чулки, и все - оно знаешь как голову кружит?!
- А Жека? - коварно спросил я.
- И Жека, - ответила Дася, порозовев еще больше. - Кроме того... знаешь, вот эта двойственность - что я и Даша, и Тамара - вот это кружит голову, как не знаю что! И то, что ты смотрел на меня, а хотел Тамару... Я ведь побыла Дашей в Тамарином теле - как в нашем сне!
- А кто тебе выбрил киску?
- А... а... не все равно? - пролепетала Дася, покраснев до корней волос.
- Ну все-таки? Была такая миленькая пушистая кисуня, и вдруг - бритая, как у настоящей Томки!..
- Ну, так... все составляющие образа должны быть в гармонии! Я же знала, что ты туда доберешься! А ТАМ я тоже должна быть Томкой, а не Дашкой...
Оказалось, что ее побрила помощница тети Жени, молоденькая девчушка. Я так и знал. Даська страшно стесняется своего влечения к женщинам, но время от времени старается невинно его удовлетворить, организовывая себе легкие, но волнующие впечатления. Иногда я помогаю ей...
- Ну, сама виновата! Теперь - терпи, отращивай! Мне в моем доме не нужны лысые кисы...
Самое смешное, что Андрей крепко запал на Томку, и долго еще приставал ко мне - спрашивал то телефон, то аську, то фотографию. А я Дашку в этой роли даже сфоткать забыл...
Пишите отзывы по адресу vitek1980@i. ua