пестрели плесенью самых невероятных цветов и оттенков. Воздух был сырым и холодным, и девушка невольно поёжилась.
Попытавшись пошевелиться, она вдруг обнаружила, что не может этого сделать. Руки были заведены за голову и крепко привязаны к спинке топчана, на котором она лежала. Ноги, разведенные в стороны, тоже были привязаны за лодыжки к углам лежанки. Горло стягивал тугой кожаный ошейник, так же привязанный к лежаку. Девушка почувствовала во рту неприятный горьковатый привкус. Она попробовала сплюнуть и к своему ужасу поняла, что рот заткнут тряпичным кляпом и заклеен несколькими слоями плотной ленты.
Алиса приподняла голову, насколько позволяла привязь ошейника, и оторопела. Она лежала на грубо сколоченной кровати совершенно голая и беспомощная. Она даже не могла позвать на помощь, потому что вместо крика слышалось тихое жалобное мычание. Слезы подступили к глазам. Девушка дернулась пару раз и, поняв, что ей не вырваться, тихо заплакала.
Сколько прошло времени, Алиса не знала, но чувствовала, что она здесь уже давно. Спина от неподвижного лежания на жестком матрасе начала ныть, ноги и руки закоченели. Рот наполнился неприятной вязкой слюной, которую приходилось глотать, чтобы не захлебнуться. Тряпичная затычка затвердела и разбухла, прижав язык к нёбу.
Девушка пошевелила кистями рук, ощутив несокрушимость пут, и вдруг поймала себя на странной и неожиданной мысли, что ей нравится быть связанной и беспомощной, находиться во власти другого человека, подчиняться ему, терпеть унижения. От этой мысли Алисе стало так хорошо, что она перестала обращать внимание на неприятный привкус во рту, затекшую и противно нывшую спину.
По всему телу начала медленно растекаться приятная теплота, которая постепенно спускалась к низу живота. Глаза заволокла молочная пелена, дыхание участилось. Сердце забилось с такой частотой, что готово было выпрыгнуть из груди.
- Что со мной происходит? – спрашивала сама себя Алиса и не находила ответа.
Возбуждение нарастало. Появился приятный зуд в промежности, и девушка ощутила, как набухают половые губы. Клитор, увеличившись в размерах, высвободился из-под мягкого капюшона и заныл, вызывая новую волну истомы, которая поползла к уплотнившимся грудям. Соски затвердели и, став чувствительными на столько, что улавливали малейшее движение воздуха, призывно подняли головки.
И волна сильнейшего оргазма накрыла Алису с головой, бросив её в кипяток, обдала жаром всё тело, мгновенно покрывшееся мелкими капельками пота. Перед глазами заплясали какие-то тени, многократно изменяя свои формы. Девушка закрыла глаза и протяжно застонала. А в её возбужденном сознании уже рисовались диковинные картины из другого, неизвестного ей мира.
Она вдруг отчетливо увидела саму себя, полностью обнаженной, стоящей у столба со скованными руками, заведенными за спину, тяжелыми кандалами на лодыжках и непременным железным ошейником, сжимавшим её тонкую шею. Она извивалась и стонала, а по её телу «гуляла» тяжелая плеть, оставляя на коже узкие кровавые рубцы.
- Очухалась? – голос Вадика вырвал её из мира грёз.
Алиса распахнула глаза и непонимающим взглядом уставилась на своего мучителя. Парень похлопал девушку по щеке и тихо захихикал. Потом схватил её за волосы и подтянул вверх.
- Вот что я тебе скажу, - тихо начал он, - Садиться из-за тебя мне совсем не хочется. Так что насиловать я тебя не стану. Ты сама придешь ко мне и будешь выполнять все мои желания. А сейчас я тебя развяжу, и ты уйдешь домой. И только попробуй проболтаться кому-нибудь.
Он достал из кармана брюк складной нож и перерезал веревку на руках. Потом быстро развернулся и ушел, предоставив возможность Алисе самой заняться собственным освобождением.
Девушка еще несколько минут лежала, боясь пошевелиться. Потом осторожно сняла ленту со рта и вытащила кляп. Нащупав застежку, она освободилась от ошейника и села. В подвале было темно и тихо. Не было слышно даже шума ветра и морского прибоя, хотя, замок стоял совсем близко от берега.
Развязав ноги, Алиса поискала глазами одежду. Её юбка и блуза лежали в углу на старом ящике. Босоножки стояли рядом. Не было только лифчика и трусиков. Видимо, насильники разорвали их, снимая с девушки, а потом просто выбросили. Колготок тоже не было, но Алиса не расстроилась. Одевшись и кое-как причесав пальцами свои растрепанные волосы, она поспешила к выходу, но вдруг остановилась, опасливо оглядываясь по сторонам. Потом быстро вернулась и сунула в сумку ошейник, отцепив его от привязи.
Домой девушка пробиралась крадучись, как вор, то и дело оглядываясь назад, хотя была почти уверена, что за ней никто не следит. Прошмыгнув мимо сидевших на скамейке возле подъезда неизменных бабок, Алиса поднялась на свой этаж и юркнула в квартиру. Свет зажигать она не стала и сразу же закрылась в своей комнате, как в детстве, боясь наказания отца за какую-нибудь шалость.

Первый день каникул выдался холодным и дождливым. Еще до наступления рассвета небо озарялось грозовыми всполохами, а потом разразилась настоящая буря с порывистым ветром и настоящим ливнем, сопровождаемым яркими грозовыми вспышками и громкими громовыми раскатами, от которых дрожали стекла. В такую погоду совсем не хотелось вылезать из постели, но Алиса заставила себя подняться и умыться.
Её голова кружилась, как после крепкой пьянки. Во всём теле чувствовалась сильная усталость. Всю ночь девушке снились кошмары, которые она, однако, не смогла бы сейчас припомнить даже приблизительно. Посмотрев в зеркало, она содрогнулась, не узнав своё отражение. Глаза ввалились, щеки побелели, словно были измазаны мелом, волосы упрямо торчали в разные стороны, не взирая на все старания.
- Приму ванну – всё пройдет, - решила Алиса.
Лежа в теплой воде, она действительно почувствовала некоторое облегчение. Её ладонь скользнула по груди. Прикосновение к соску отозвалось легкой истомой. Девушка закрыла глаза и стала массировать уплотнившуюся бусину. Приятная теплота разлилась по всему телу, бедра сами собой разошлись в стороны, открывая доступ к промежности, уже трепетавшей в ожидании ласк.
Девушка издала долгий протяжный стон и накрыла горевшую огнем непреодолимого желания раскрывшуюся раковину. Мягкие волоски, росшие на лобке, переплели пальцы, и Алиса не отказала себе в удовольствии сначала поиграть мягкой шерсткой. Перебирая её пальцами, она чувствовала каждый волосок, отзывавшийся на прикосновение легким покалыванием, распалявшим молодую девственную плоть, которая, словно сковородка, раскалялась всё сильнее, пока не превратилась в чувствительное пятно, истекавшее желанием.
Алиса осторожно погладила пальчиками ставшие чуткими к любому прикосновению половые губки и, не удержавшись от соблазна, погрузила средний палец в пылавшую зноем вожделения пещерку. Большим пальцем она начала неистово тереть вынырнувший из укрытия бугорок наслаждения. Её глаза уже смутно различали очертания помещения, сознание постепенно отключалось от реальности, дыхание участилось и стало даже хриплым.
Вторая рука в это время ласкала уплотнившуюся