пищали, мальчишки свистели, взрослые ахали и охали... Их сразу прозвали «далматинцами», и это прозвище прилипло к ним навсегда.

Удивило и то, что они вместе. «Далматинцы» были такой эффектной парой, что бомонд сразу зашушукался по всем углам. К Рите подбежали подружки, кавалеры, затолкали, затормошили ее - но Рита держалась с Колей. Краска на ней не сыпалась, не трескалась - лак сделал свое дело, и Рита только жаловалась, что она «как резиновая»:
- Я чувствую себя настоящей куклой! Где не потрогаю - там неживое. Жуть, правда? - и возбужденно смеялась.

Они гордо прошли в торжественном дефиле, потом стояли - слушали начальственные речи... Успех опьянил их, они чувствовали себя героями дня - и, стоя в линейке, сжимали друг другу руки.

Подошел волнующий момент - объявление победителей. Жюри шушукалось, затем председатель-десятиклассник встал и сказал:
- Объявляем победителей нашего карнавала! Несмотря на некоторые обстоятельства и... эээ... в общем, мы... мы присудили победителей.

В зале раздался смех.
- Не сбивайте, я и сам собьюсь! Вот... Победителями объявляются... ученики 8-Б Славина Маргарита и Костин Николай!

В зале разорвалась бомба восторга: все визжали, свистели и топали ногами. Рита, ошалевшая от счастья, прыгнула на Колю и стиснула его в таких объятиях, что Коля задохнулся. Она висла на нем, тыкалась лакированной головкой ему в шею и выла от восторга.

Тем временем директор подошел к жюри...

Вначале никто ничего не заметил; потом в зал стали долетать странные интонации, и люди начали оглядываться. Члены жюри сидели с красными лицами, а председатель-десятиклассник вдруг встал и вышел, хлопнув дверью.

Директор взял микрофон и сказал:
- Дорогие... дорогие ребята, родители, педагоги...

Радостный шум понемногу стал стихать, и все повернулись к трибуне.
- Наша замечательная школа, которой мы все гордимся, стоит на патриотизме и любви к Родине. Она имеет давние высокие традиции, которым все мы стараемся следовать. Но ученики 8-Б Славина и Костин - тут директор повысил голос, - проигнорировали их!

Он сделал паузу. В зале висела недоуменная тишина: никто не понимал, в шутку это или всерьез.
- Они пришли в свою школу в карикатурном виде, как шуты! В свою школу, которая славится своими высокими традициями, в школу, где имена Пушкина, Гоголя, маршала Жукова произносятся благоговейно, как святыня! Кроме того, они не соответствуют условиям конкурса: был объявлен конкурс костюмов, а на них - обыкновенная одежда! А так называемый «костюм» они решили сделать, размалевав себя, как клоуны! Нет, в нашей школе такое не проходит!.. Поэтому я объявляю настоящих победителей конкурса - тех, кто достоин патриотических традиций нашей школы. Встречаем: Крякина Людмила и Васюта Павел!!! Идите сюда, ребята, идите, смелей, смелей!

К трибуне робко вышли двое: девушка в русском народном костюме, с накрашенными щеками и накладной косой, и парень, одетый под Илью Муромца, с деревянным мечом на боку. Это были дети спонсоров школы.

Директор сделал отчаянный жест звукооператору, и грянула музыка, - но зал безмолвствовал. В этот момент Рита, расталкивая всех, пробежала к дверям и пулей вылетела из зала.

Коля побежал за ней. Он еще не мог осмыслить, что произошло, хоть в сердце уже разлилась обида.

Он в панике рыскал по пустой школе, топал по гулким коридорам, взмок, запыхался... Наконец он сообразил осмотреть женские туалеты - и в одном из них нашел Риту, рыдающую у окна.
- Рит! Рит! Ты что? Ну что ты? Рит!..

Рита взглянула на него прозрачными, как вода, глазами - и вновь зашлась в надрывных рыданиях. Слезы текли по накрашенному лицу, не смывая краски. «Однако хорошо отлакировал... глупости! о чем я думаю, дурак?..» - Коля подбежал к Рите.
- Рит, Рит, ну не надо! Ну слушай, Рит, они ведь все козлы, уроды! Рит! Мы победили, ну ведь взаправду, Рит! А то не считается! Ну Рит, Риточка, Ритусик, солнышко, ну не надо...

Колю как прорвало: позабыв неловкость, он порывисто обнял Риту и прижал к себе.

Рита не вырывалась, а шумно вздохнула, взглянула на Колю - и ткнулась в него, зарылась накрашенным личиком в его грудь, - а он гладил ее по спине и волосам, чувствуя шершавый слой лака. Рита всхлипывала, и Коля шептал ей - «все хорошо, все хорошо, маленькая моя, солнышко, Риточка, хорошая моя...» Язык его впервые произносил такие слова, и от этого на сердце было терпко и легко, будто открылся шлюз, и по нему хлынуло из сердца в сердце...

Снова они почувствовали тот волшебный контакт без слов. Рита уже не рыдала, а только жалась к Коле, дрожа всем телом - а он обнимал ее крепко, как только мог. Наконец он сказал:
- Пойдем ко мне, Ритусь?..
- А... а уроки? - всхлипнула Рита.
- Какие уроки, ты что? Идем, дома никого нет, предки на работе...

И они пошли к Коле.

***

Коля мыл Риту в ванной. Краска была уже смыта, волосы вымыты до корней - а Коля все лил и лил на Риту шампунь, пахнущий пряными тропическими цветами, взбивал в Ритиной гриве густые хлопья и размазывал их по телу.

Их покрывала пена, похожая на горки взбитых сливок. Запах, нагота, скользящие прикосновения околдовали их - и они двигались в плавном ритме, поглаживая друг друга, растворяясь в бесстыдном экстазе близости, сводившей их с ума. Ничего подобного они не испытывали никогда...

Потом они вытирались, и Рита, замирая от стыда, щупала Колин окаменевший ствол, изучала его, спрашивая - «тебе приятно, да?»
- Да-а, - отвечал Коля и промакивал ее бутончик, спрашивая - «а тебе?»
- И мне-е... - протягивала Рита и раздвигала ноги. Ее мокрые волосы щекотали плечи Коле, и тот выл от смертной нежности, стирая капельки с бархатной кожи...

Вытерев Риту, Коля взял ее за руку и повел в комнату. Рита не сопротивлялась... Оба они знали, что сейчас должно случиться. Знали, но боялись. Вошли в комнату - и застыли, не дойдя полшага до кровати.

Коля повернулся к Рите, положил ей руки на плечи... И - медленно, как магнитом их притянуло друг к другу. Они слепились вплотную: грудь к груди, потом - животами, бедрами, лобками, ногами, - ближе, теснее, теснее, плотнее, еще и еще...

Их вдруг накрыла волна телесной близости, в которой не было ни верха, ни низа, а были только единство и дыхание; потрясенные, возбужденные до дрожи, они стояли, обнявшись, и молча гладили друг друга по влажным телам и волосам...

Первой не выдержала Рита: подняв лицо - тихонько поцеловала Колю. В нос. И еще раз - в щечку, и потом в губы - еще, еще и еще... Поцелуи становились все крепче, жарче; наконец, ее прорвало - и она, трепеща, обхватила Колино лицо руками и облепила его бурей облизываний, позабыв обо всем на свете: «Колечка, Колюсик, зайчишка, мальчинька мой, аааа...»

Она ласкалась отчаянно, исступленно, и Коля хрипел, уничтоженный этой лавиной, не успевая отвечать на ласки, - а Рита терлась об него, обхватывала его ногами и лезла на него, как медвежонок. Внезапно она разрыдалась. «Что ты? ну чего ты?» - шептал ей Коля, - а Рита рыдала и смотрела на него влажными, сумасшедшими глазами, улыбаясь сквозь слезы. Она и сама не понимала, чего она плачет.
- А давай... хочешь, я