Бес
Дааа!
Жена еще сильнее взвинтила темп, и я понял, что сдерживаться больше не могу. С силой ухватившись руками за ее бедра, я притянул Машу к себе, войдя в нее до упора, и начал извергаться в тугое нутро. И как только это произошло, Маруся вдруг обмякла и буквально вытекла из моего захвата. Она повалилась вперед и осталась лежать на животе, изредка подрагивая. Мой член продолжал выбрасывать сперму порциями, и она падала на бедра и ягодицы жены, которая, казалось ни на что не реагировала. Хоть мне и было невероятно хорошо, я забеспокоился.
— Милая, с тобой все в порядке?
Она не ответила. Я наклонился и тронул ее за плечо.
— Маш, ты чего?
Жена вдруг встрепенулась, перевернулась на бок и одарила меня счастливой улыбкой.
— Ты дашь спокойно кайф словить?! Дурак! Отходняк у меня.
— Так ты... Ты кончила?!
— А ты и не понял? 2 раза! Еще до тебя!
— Ну ты даешь! Я думал, от этого не кончают.
— А я кончила!
— Что это на тебя нашло?
— Не знаю. Захотелось вдруг. Ладно! Давай обустраиваться!
Она встала и принялась распаковывать поклажу.
— Ты не оденешься?
— А зачем? Здесь нет никого. Ты тоже так ходи.
— Ага, походишь! Комары вечером сожрут!
— Вот вечером и оденемся. А щас так! Удобно, лишний раз раздеваться не придется. Вдруг мы еще раз захотим?
И мы захотели. Вернее не мы, а Маша. Едва я закончил возиться с палаткой, как жена потащила меня внутрь, мотивируя это тем, что «в палатке мы еще не трахались сегодня». Позже, по аналогичной причине, мы занимались любовью сначала в воде, а потом у ближайшей березки. Там мы делали это стоя. Маруся опиралась о ствол, а я трахал ее в киску сзади. При этом она требовала, чтобы я не думал о ней, а просто сам получал удовольствие. Но и в этот раз Маша как-то догадалась, что я вот-вот кончу. Она проворно развернулась и села передо мной на корточки, желая, чтобы я кончил ей в рот. В четвертый раз спермы было совсем мало, и жена, похоже, решила не упустить ни капли. Она заглотила мой член почти полностью и тщательно высасывала из него все, что там было. Мои руки лежали на ее голове, и гребень под ними почему-то мешал мне. Но стоило мне попытаться снять его, как я встретил решительный отпор.
— Нет! Оставь! Он мне идет!, — чуть не закричала Маруся, на миг оторвавшись от своего занятия.
— Ну идет, так идет. Ничего против не имею. Зачем орать-то?, — недоуменно ответил я.
* * *
5 дней мы прожили у озера в полной гармонии с природой. Погода не подвела ни разу. Утром мы ловили рыбу, днем — загорали и купались, по вечерам болтали обо всем и ни о чем. Еще мы ели и спали, но все эти нехитрые занятия были лишь фоном к нашему основному занятию. Мы занимались сексом. Так, как никогда раньше. Инициатором всегда была Маша. Она была просто неугомонна: ей хотелось секса постоянно! Иногда у меня просто не оставалось сил, чтобы удовлетворить ее похоть. Тогда она удовлетворяла себя сама. Сначала — руками, а потом горлышком найденной на берегу и тщательно отмытой бутылки. Причем, каждый раз она требовала, чтобы я смотрел на нее. Еще я отметил ее не совсем здоровую тягу к моей сперме. Даже если мы занимались любовью в традиционной позе, она хотела, чтобы я кончал непременно ей в ротик. В последний вечер я заметил еще одну странность. Непрерывно воюя с одолевавшими меня комарами, я обратил внимание, что на Машу эти твари не садятся! Даже не подлетают к ней! Она отшутилась тогда, мол «она им нравится, и они не хотят портить ее красивую кожу».
В последнюю ночь я долго не мог уснуть. Сопоставляя все необычности в поведении своей жены, я не мог отделать от мысли, что маслаевская старуха знала, что говорила. Но догадка была слишком невероятной, чтобы быть правдой. Решив все же проверить ее, я протянул руку и погладил мою Машеньку по голове. Гребень был на месте. Со всей осторожностью я извлек его из волос, подумал и спрятал во внутренний палаточный карман для мелочевки. Маруся не проснулась, а только тяжко и протяжно вздохнула, после чего вновь забылась безмятежным сном.
Утром мы сразу занялись сборами. Нужно было успеть на 5-ти часовую электричку, до которой в обход через Уяровский мост нужно было протопать почти 30 километров. Основное было уложено еще с вечера. Я первым делом занялся палаткой, упаковав ее в мешок вместе с подозрительным гребнем. Маша в это время разогревала на огне последний завтрак.
Пропажу она заметила только тогда, когда решила привести перед дорогой волосы в порядок. Отсутствие гребня вызвало у нее непредсказуемую реакцию. Она начала беситься, орать на меня и требовать, чтобы мы немедленно начали поиски. Я решил не сознаваться в своей причастности к этому делу. За что и поплатился. Мне пришлось снова раздеться и лезть в воду на предмет обследования дна. Я усиленно имитировал поиски, пока Маша ползала на карачках по нашей поляне. На бесплодные поиски ушло полтора часа. Дальше тянуть было нельзя, иначе нам пришлось бы ночевать на станции. Приведя себя в порядок, мы навьючились и отправились в путь.
Идти пришлось быстро. Но это была не главная неприятность. Всю дорогу до Уяровки Маша вслух размышляла, где она могла потерять свою находку и пилила меня, что это я плохо искал. Через пару часов она совсем заговорилась, кидая мне различные обвинения и сама же от моего имени на них отвечая. В итоге она на меня обиделась, замкнулась и оставшуюся часть пути мы шли молча. Все эти события только утвердили меня в мысли, что с гребнем явно что-то не так, и что от него нужно будет избавиться сразу, как только мы вернемся.
Дома мы были глубоким вечером. Но сил хватило только на то, чтобы, бросив вещи в коридоре, принять душ и свалиться в постель. То, что я не выбросил гребень вечером, стало роковой ошибкой. Утром меня разбудили радостные возгласы жены: «Нашла-а! Нашла-нашла!! Нашла-нашла!!!». Она подлетела к постели и начала трясти меня.
— Он в палатке был! Представляешь? В боковом кармане. Я его, наверное, сама туда положила! А сегодня пошла палатку развешивать просушиться, а он там! Вставай!
— Ну нашла и нашла. Чего будить-то? Я выспаться хотел. На работу же завтра, — недовольно проворчал я, пытаясь закутаться в одеяло.
Но Машка не позволила. Она сдернула одеяло и принялась меня тормошить.
— Ну чего ты спи-ишь? Обиделся? Ну прости-прости-прости-прости, зайка. Я сама виновата! Ну что сделать, чтобы ты не дулся?, — тараторила Маруся, — Придумала!!!
Перевернув меня на спину, она стянула с меня трусы, и в следующую секунду я ощутил, как мой вялый еще член оказался у нее во рту. Он начал быстро увеличиваться в размерах, чем вызвал у жены бурю восторга. Она оторвалась и принялась покрывать мое тело быстрыми поцелуями, приговаривая:
— Простил, зайка! Люблю тебя! Люблю-люблю-люблю! Все, что хочешь для тебя сделаю! Хочешь меня в попку?
Я молчал.
— А в писечку? Хочешь в писечку? А в ротик? Хочешь сначала в ротик меня трахнуть, а потом на лицо мне спустить? Хочешь?
— Маш, не надо... Не в настроении я!
Но она не слушала, а просто вновь переместилась мне в ноги и начала неистово сосать. Делала она это так страстно, с таким воодушевлением, что я
Жена еще сильнее взвинтила темп, и я понял, что сдерживаться больше не могу. С силой ухватившись руками за ее бедра, я притянул Машу к себе, войдя в нее до упора, и начал извергаться в тугое нутро. И как только это произошло, Маруся вдруг обмякла и буквально вытекла из моего захвата. Она повалилась вперед и осталась лежать на животе, изредка подрагивая. Мой член продолжал выбрасывать сперму порциями, и она падала на бедра и ягодицы жены, которая, казалось ни на что не реагировала. Хоть мне и было невероятно хорошо, я забеспокоился.
— Милая, с тобой все в порядке?
Она не ответила. Я наклонился и тронул ее за плечо.
— Маш, ты чего?
Жена вдруг встрепенулась, перевернулась на бок и одарила меня счастливой улыбкой.
— Ты дашь спокойно кайф словить?! Дурак! Отходняк у меня.
— Так ты... Ты кончила?!
— А ты и не понял? 2 раза! Еще до тебя!
— Ну ты даешь! Я думал, от этого не кончают.
— А я кончила!
— Что это на тебя нашло?
— Не знаю. Захотелось вдруг. Ладно! Давай обустраиваться!
Она встала и принялась распаковывать поклажу.
— Ты не оденешься?
— А зачем? Здесь нет никого. Ты тоже так ходи.
— Ага, походишь! Комары вечером сожрут!
— Вот вечером и оденемся. А щас так! Удобно, лишний раз раздеваться не придется. Вдруг мы еще раз захотим?
И мы захотели. Вернее не мы, а Маша. Едва я закончил возиться с палаткой, как жена потащила меня внутрь, мотивируя это тем, что «в палатке мы еще не трахались сегодня». Позже, по аналогичной причине, мы занимались любовью сначала в воде, а потом у ближайшей березки. Там мы делали это стоя. Маруся опиралась о ствол, а я трахал ее в киску сзади. При этом она требовала, чтобы я не думал о ней, а просто сам получал удовольствие. Но и в этот раз Маша как-то догадалась, что я вот-вот кончу. Она проворно развернулась и села передо мной на корточки, желая, чтобы я кончил ей в рот. В четвертый раз спермы было совсем мало, и жена, похоже, решила не упустить ни капли. Она заглотила мой член почти полностью и тщательно высасывала из него все, что там было. Мои руки лежали на ее голове, и гребень под ними почему-то мешал мне. Но стоило мне попытаться снять его, как я встретил решительный отпор.
— Нет! Оставь! Он мне идет!, — чуть не закричала Маруся, на миг оторвавшись от своего занятия.
— Ну идет, так идет. Ничего против не имею. Зачем орать-то?, — недоуменно ответил я.
* * *
5 дней мы прожили у озера в полной гармонии с природой. Погода не подвела ни разу. Утром мы ловили рыбу, днем — загорали и купались, по вечерам болтали обо всем и ни о чем. Еще мы ели и спали, но все эти нехитрые занятия были лишь фоном к нашему основному занятию. Мы занимались сексом. Так, как никогда раньше. Инициатором всегда была Маша. Она была просто неугомонна: ей хотелось секса постоянно! Иногда у меня просто не оставалось сил, чтобы удовлетворить ее похоть. Тогда она удовлетворяла себя сама. Сначала — руками, а потом горлышком найденной на берегу и тщательно отмытой бутылки. Причем, каждый раз она требовала, чтобы я смотрел на нее. Еще я отметил ее не совсем здоровую тягу к моей сперме. Даже если мы занимались любовью в традиционной позе, она хотела, чтобы я кончал непременно ей в ротик. В последний вечер я заметил еще одну странность. Непрерывно воюя с одолевавшими меня комарами, я обратил внимание, что на Машу эти твари не садятся! Даже не подлетают к ней! Она отшутилась тогда, мол «она им нравится, и они не хотят портить ее красивую кожу».
В последнюю ночь я долго не мог уснуть. Сопоставляя все необычности в поведении своей жены, я не мог отделать от мысли, что маслаевская старуха знала, что говорила. Но догадка была слишком невероятной, чтобы быть правдой. Решив все же проверить ее, я протянул руку и погладил мою Машеньку по голове. Гребень был на месте. Со всей осторожностью я извлек его из волос, подумал и спрятал во внутренний палаточный карман для мелочевки. Маруся не проснулась, а только тяжко и протяжно вздохнула, после чего вновь забылась безмятежным сном.
Утром мы сразу занялись сборами. Нужно было успеть на 5-ти часовую электричку, до которой в обход через Уяровский мост нужно было протопать почти 30 километров. Основное было уложено еще с вечера. Я первым делом занялся палаткой, упаковав ее в мешок вместе с подозрительным гребнем. Маша в это время разогревала на огне последний завтрак.
Пропажу она заметила только тогда, когда решила привести перед дорогой волосы в порядок. Отсутствие гребня вызвало у нее непредсказуемую реакцию. Она начала беситься, орать на меня и требовать, чтобы мы немедленно начали поиски. Я решил не сознаваться в своей причастности к этому делу. За что и поплатился. Мне пришлось снова раздеться и лезть в воду на предмет обследования дна. Я усиленно имитировал поиски, пока Маша ползала на карачках по нашей поляне. На бесплодные поиски ушло полтора часа. Дальше тянуть было нельзя, иначе нам пришлось бы ночевать на станции. Приведя себя в порядок, мы навьючились и отправились в путь.
Идти пришлось быстро. Но это была не главная неприятность. Всю дорогу до Уяровки Маша вслух размышляла, где она могла потерять свою находку и пилила меня, что это я плохо искал. Через пару часов она совсем заговорилась, кидая мне различные обвинения и сама же от моего имени на них отвечая. В итоге она на меня обиделась, замкнулась и оставшуюся часть пути мы шли молча. Все эти события только утвердили меня в мысли, что с гребнем явно что-то не так, и что от него нужно будет избавиться сразу, как только мы вернемся.
Дома мы были глубоким вечером. Но сил хватило только на то, чтобы, бросив вещи в коридоре, принять душ и свалиться в постель. То, что я не выбросил гребень вечером, стало роковой ошибкой. Утром меня разбудили радостные возгласы жены: «Нашла-а! Нашла-нашла!! Нашла-нашла!!!». Она подлетела к постели и начала трясти меня.
— Он в палатке был! Представляешь? В боковом кармане. Я его, наверное, сама туда положила! А сегодня пошла палатку развешивать просушиться, а он там! Вставай!
— Ну нашла и нашла. Чего будить-то? Я выспаться хотел. На работу же завтра, — недовольно проворчал я, пытаясь закутаться в одеяло.
Но Машка не позволила. Она сдернула одеяло и принялась меня тормошить.
— Ну чего ты спи-ишь? Обиделся? Ну прости-прости-прости-прости, зайка. Я сама виновата! Ну что сделать, чтобы ты не дулся?, — тараторила Маруся, — Придумала!!!
Перевернув меня на спину, она стянула с меня трусы, и в следующую секунду я ощутил, как мой вялый еще член оказался у нее во рту. Он начал быстро увеличиваться в размерах, чем вызвал у жены бурю восторга. Она оторвалась и принялась покрывать мое тело быстрыми поцелуями, приговаривая:
— Простил, зайка! Люблю тебя! Люблю-люблю-люблю! Все, что хочешь для тебя сделаю! Хочешь меня в попку?
Я молчал.
— А в писечку? Хочешь в писечку? А в ротик? Хочешь сначала в ротик меня трахнуть, а потом на лицо мне спустить? Хочешь?
— Маш, не надо... Не в настроении я!
Но она не слушала, а просто вновь переместилась мне в ноги и начала неистово сосать. Делала она это так страстно, с таким воодушевлением, что я