Посланница Храма
улице была уже глубокая ночь, и никакие звуки кроме шума морского прибоя в этот зал не доходили. Лунный свет, проникая сквозь черные тучи, освещал небольшой зал с круглыми колоннами в центре и выходившую к морю террасу лучше, чем горящие факелы, висевшие на стенах.
Незнакомка бесшумно вошла следом и закрыла за собой дверь. Никто не последовал за ними, даже вечные спутники монархов - стражники, так как все знали, что Храм еще никому и никогда вреда не причинял, тем более не причинит вреда он королевской особе. После закрытия двери, в зале вновь заиграла музыка, возобновились светские беседы, а танцевавшие пары снова пустились в пляс, как будто ничего и не произошло.
Элеоноре казалась, что она сейчас сойдет сума. Похоть охватила ее всю, вплоть до мельчайшей частички тела, каждая клеточка организма буквально вопила о соитии, а она не знала способа утолить даже малую толику такой чудовищной страсти. Словно ...затравленный зверь, королева прижалась спиной к колонне, дико озираясь по сторонам. Ее частое прерывистое дыхание гулким эхом отражалось от стен помещения. Холодный мрамор колонны, касаясь ее спины, еще больше распалял желание. Платье можно было выжимать от впитавшегося пота, хотя сказать, что на улице жарко, мог только отчаянный любитель мороза или ледяной гигант. Смазка текла по голым бедрам женщины, опускаясь еще ниже, до уровня колен. Несколько капелек уже побежало вниз по колонне. Королева отвела руги за спину и вцепилось ими в камень колонны с такой силой, что суставы пальцев побелели, давя желание разорвать на себе платье и вцепится руками во все зудевшие места. Незнакомка, словно только этого жеста и ждала, подойдя к королеве вплотную и скинув капюшон.
Перед Элеонорой возникло необычайно красивое женское лицо с правильными тонкими чертами лица и водопадом светлых прямых волос до пояса. Оно могло принадлежать только эльфийке. Эльфийка смело улыбнулась в округлившиеся глаза Элеоноры и сделала знак той молчать. Потом протянула руку, ухватила королеву за неглубокий вырез декольте и с силой, которую никто бы не разглядел за этой хрупкой фигуркой, рванула вниз. Ткань платья с треском порвалась, и две синие половинки недавней гордости королевского портного опустились на пол. Элеонора предстала обнаженной перед посланницей храма, не смея даже прикрыться. Это было так унизительно для гордой королевы стоять совершенно голой перед, даже не перед человеком, позволяя ей рассматривать всю себя с головы до ног! Незнакомка не упускала мельчайшей детали ее падения: вздыбившиеся твердые, словно металлические, соски, которыми можно было проткнуть легионерские доспехи, мокрое истекающие соком влагалище, дрожь в коленях и отведенные за спину руки. Удовлетворенная осмотром эльфийка протянула тонкие руки и нежными пальчиками схватила королеву за соски. Элеонора от неожиданности вскрикнула, но осталась без движения. Гостья стала нежно теребить и пощипывать соски, зажав их между большими и указательными пальцами.
Затем мучительница усилила давление пальцев на соски и стала делать круговые движения кистями рук, оттягивая на себя большие груди женщины. Приятная смесь боли и удовольствия разлилась по телу Элеоноры, ее глаза закатились - она не могла уже сопротивляться этим эротическим мукам и такому изощренному, и от того еще более сладкому для нее, унижению. Королева изогнулась дугой, чтобы наиболее полно отдать свои груди на растерзание эльфийке, колени она подогнула и развела широко в стороны, призывая помучить и нижнюю часть своего тела. Закусив от блаженства губу белыми зубками так, что потекла струйка крови, Элеонора простонала:
- Пожалуйста, возьмите меня... ах! Делайте со мной все, что захотите+ ох! Мм! Я буду делать все, что вы мне скажите, только умоляю, возьмите меня!
- Еще не сейчас, Элли. Неужели ты так похотлива, что готова отдаться первой встречной эльфийке? - нежным голосом прошептала посланница храма и рассмеялась. - Я думала, что ты гордая королева-воительница, а ты, оказывается, просто самка. Да, именно самка, даже не шлюха, а самая настоящая человеческая самка, похотливое животное благородных кровей.
Никто и никогда не говорил таких слов Элеоноре де Бове, урожденной правительнице Мерлэнда. Они пронзали ее душу острыми иглами унижения, но, тем не менее, ей это было приятно.
Нежные серебристые колокольчики эльфийского голоса продолжали поливать королеву разными ругательствами, доводя последнюю до исступления, когда ее мучительница вдруг отняла одну руку от истерзанной груди женщины и стала сильно шлепать по королевской промежности, попадая то по набухшему бутону, размером с крупную горошину, то по мокрым половым губкам Элеоноры. Эффект был незамедлительным - с громким животным криком королева начала кончать. Ее стоны мог услышать весь замок, если бы не хорошая звукоизоляция помещения да шум продолжающегося пира в соседнем зале. Не находя выхода из каменных стен комнаты, королевский крик устремился на свободу через открытую террасу, огласив собой близлежащие земли радиусом в милю вокруг. Чайка, пролетавшая в полу миле от берега, с испугу выронила законную добычу, и здоровенная рыбина с громким плеском исчезла в темных волнах Мерлэндского залива. Раздосадованная птица укоризненно посмотрела в сторону замка, откуда ветер продолжал доносить нечеловеческие крики, и что-то проворчала себе под клюв.
Между тем чудовищной силы оргазмы продолжали сотрясать королевское тело. Сколько их было, она не смогла сосчитать, но явно больше трех, а может трех десятков. Но, несмотря ни на что, сильнейшее за всю прожитую Элеонорой жизнь возбуждение почти не проходило. Эльфийка, словно понимая это, достала из-под полы своего плаща пульсирующий металлический стержень в локоть длиной с крупным утолщением на одном конце, который источал нежный розовый цвет, и поднесла его к раздвинутым ногам королевы. Для Элеоноры вся вселенная сузилась до рамок этого странного предмета. Его пульсация заставляла сокращаться мышцы влагалища в такт исходящим от него волнам. Пульсировал не только он. Элеоноре казалось, что вместе с ним пульсирует весь замок, а так же воздух вокруг нее. Пульсация жезла подчинила себе приливы и отливы крови к клитору, вызывая неимоверный экстаз. Чем ближе он находился к телу женщины, тем сильнее она всем телом ощущала его пульсацию. Даже кончики ее длинных волос, казалось, танцуют под этот мерный глубинный ритм. Дикая пустота внутри требовала немедленного заполнения и неважно чем. Таз женщины потянулся к жезлу, стремясь насадить на него изнывающее от страсти тело.
- Не так, Элли, - раздался нежный голос, и острые зубки зажали мочку ее уха. - Ты уже всем доказала какая из тебя правительница. Лучше смирись с собой, ибо ты всего лишь распутная похотливая рабыня, а никакая не королева! - нашептывала в ушко эльфийка, продолжая посасывать и покусывать ее мочку. - Лучше становись на колени, руки и голову прислони к полу, ноги раздвинь пошире! - в последней фразе явно доминировал приказной тон. - Вот теперь ты заняла свое истинное положение - на четвереньках у ног своей повелительницы! -
Незнакомка бесшумно вошла следом и закрыла за собой дверь. Никто не последовал за ними, даже вечные спутники монархов - стражники, так как все знали, что Храм еще никому и никогда вреда не причинял, тем более не причинит вреда он королевской особе. После закрытия двери, в зале вновь заиграла музыка, возобновились светские беседы, а танцевавшие пары снова пустились в пляс, как будто ничего и не произошло.
Элеоноре казалась, что она сейчас сойдет сума. Похоть охватила ее всю, вплоть до мельчайшей частички тела, каждая клеточка организма буквально вопила о соитии, а она не знала способа утолить даже малую толику такой чудовищной страсти. Словно ...затравленный зверь, королева прижалась спиной к колонне, дико озираясь по сторонам. Ее частое прерывистое дыхание гулким эхом отражалось от стен помещения. Холодный мрамор колонны, касаясь ее спины, еще больше распалял желание. Платье можно было выжимать от впитавшегося пота, хотя сказать, что на улице жарко, мог только отчаянный любитель мороза или ледяной гигант. Смазка текла по голым бедрам женщины, опускаясь еще ниже, до уровня колен. Несколько капелек уже побежало вниз по колонне. Королева отвела руги за спину и вцепилось ими в камень колонны с такой силой, что суставы пальцев побелели, давя желание разорвать на себе платье и вцепится руками во все зудевшие места. Незнакомка, словно только этого жеста и ждала, подойдя к королеве вплотную и скинув капюшон.
Перед Элеонорой возникло необычайно красивое женское лицо с правильными тонкими чертами лица и водопадом светлых прямых волос до пояса. Оно могло принадлежать только эльфийке. Эльфийка смело улыбнулась в округлившиеся глаза Элеоноры и сделала знак той молчать. Потом протянула руку, ухватила королеву за неглубокий вырез декольте и с силой, которую никто бы не разглядел за этой хрупкой фигуркой, рванула вниз. Ткань платья с треском порвалась, и две синие половинки недавней гордости королевского портного опустились на пол. Элеонора предстала обнаженной перед посланницей храма, не смея даже прикрыться. Это было так унизительно для гордой королевы стоять совершенно голой перед, даже не перед человеком, позволяя ей рассматривать всю себя с головы до ног! Незнакомка не упускала мельчайшей детали ее падения: вздыбившиеся твердые, словно металлические, соски, которыми можно было проткнуть легионерские доспехи, мокрое истекающие соком влагалище, дрожь в коленях и отведенные за спину руки. Удовлетворенная осмотром эльфийка протянула тонкие руки и нежными пальчиками схватила королеву за соски. Элеонора от неожиданности вскрикнула, но осталась без движения. Гостья стала нежно теребить и пощипывать соски, зажав их между большими и указательными пальцами.
Затем мучительница усилила давление пальцев на соски и стала делать круговые движения кистями рук, оттягивая на себя большие груди женщины. Приятная смесь боли и удовольствия разлилась по телу Элеоноры, ее глаза закатились - она не могла уже сопротивляться этим эротическим мукам и такому изощренному, и от того еще более сладкому для нее, унижению. Королева изогнулась дугой, чтобы наиболее полно отдать свои груди на растерзание эльфийке, колени она подогнула и развела широко в стороны, призывая помучить и нижнюю часть своего тела. Закусив от блаженства губу белыми зубками так, что потекла струйка крови, Элеонора простонала:
- Пожалуйста, возьмите меня... ах! Делайте со мной все, что захотите+ ох! Мм! Я буду делать все, что вы мне скажите, только умоляю, возьмите меня!
- Еще не сейчас, Элли. Неужели ты так похотлива, что готова отдаться первой встречной эльфийке? - нежным голосом прошептала посланница храма и рассмеялась. - Я думала, что ты гордая королева-воительница, а ты, оказывается, просто самка. Да, именно самка, даже не шлюха, а самая настоящая человеческая самка, похотливое животное благородных кровей.
Никто и никогда не говорил таких слов Элеоноре де Бове, урожденной правительнице Мерлэнда. Они пронзали ее душу острыми иглами унижения, но, тем не менее, ей это было приятно.
Нежные серебристые колокольчики эльфийского голоса продолжали поливать королеву разными ругательствами, доводя последнюю до исступления, когда ее мучительница вдруг отняла одну руку от истерзанной груди женщины и стала сильно шлепать по королевской промежности, попадая то по набухшему бутону, размером с крупную горошину, то по мокрым половым губкам Элеоноры. Эффект был незамедлительным - с громким животным криком королева начала кончать. Ее стоны мог услышать весь замок, если бы не хорошая звукоизоляция помещения да шум продолжающегося пира в соседнем зале. Не находя выхода из каменных стен комнаты, королевский крик устремился на свободу через открытую террасу, огласив собой близлежащие земли радиусом в милю вокруг. Чайка, пролетавшая в полу миле от берега, с испугу выронила законную добычу, и здоровенная рыбина с громким плеском исчезла в темных волнах Мерлэндского залива. Раздосадованная птица укоризненно посмотрела в сторону замка, откуда ветер продолжал доносить нечеловеческие крики, и что-то проворчала себе под клюв.
Между тем чудовищной силы оргазмы продолжали сотрясать королевское тело. Сколько их было, она не смогла сосчитать, но явно больше трех, а может трех десятков. Но, несмотря ни на что, сильнейшее за всю прожитую Элеонорой жизнь возбуждение почти не проходило. Эльфийка, словно понимая это, достала из-под полы своего плаща пульсирующий металлический стержень в локоть длиной с крупным утолщением на одном конце, который источал нежный розовый цвет, и поднесла его к раздвинутым ногам королевы. Для Элеоноры вся вселенная сузилась до рамок этого странного предмета. Его пульсация заставляла сокращаться мышцы влагалища в такт исходящим от него волнам. Пульсировал не только он. Элеоноре казалось, что вместе с ним пульсирует весь замок, а так же воздух вокруг нее. Пульсация жезла подчинила себе приливы и отливы крови к клитору, вызывая неимоверный экстаз. Чем ближе он находился к телу женщины, тем сильнее она всем телом ощущала его пульсацию. Даже кончики ее длинных волос, казалось, танцуют под этот мерный глубинный ритм. Дикая пустота внутри требовала немедленного заполнения и неважно чем. Таз женщины потянулся к жезлу, стремясь насадить на него изнывающее от страсти тело.
- Не так, Элли, - раздался нежный голос, и острые зубки зажали мочку ее уха. - Ты уже всем доказала какая из тебя правительница. Лучше смирись с собой, ибо ты всего лишь распутная похотливая рабыня, а никакая не королева! - нашептывала в ушко эльфийка, продолжая посасывать и покусывать ее мочку. - Лучше становись на колени, руки и голову прислони к полу, ноги раздвинь пошире! - в последней фразе явно доминировал приказной тон. - Вот теперь ты заняла свое истинное положение - на четвереньках у ног своей повелительницы! -