королевского двора. Мне их когда-то бабушка показывала.
Еще на полке лежали пачки валюты, туфли, которые мы с Госпожой подарили Хозяйке и её плеть с татуированной кожей на ручке.
- Она очень берегла эти туфли. – Сказал профессор. - Ходила в них только в помещении. Ну, а плётка – её любимая, практически все поклонники её познали.
На нижней полке лежал массивный кожаный футляр, на нём конверт, придавленный пистолетом.
- Пистолет газовый, только для самообороны. Она не любила оружие.
Госпожа вынула из конверта фотографию. Это была Хозяйка в роскошном ракурсе и трогательной надписью Госпоже на память, она называла её по имени, в верхнем углу степлером была пришита еловая веточка. Госпожа поцеловала фотку и положила себе в сумочку.
- Мерси, тетя! – Она улыбнулась и посмотрела на портрет на стене. – Но подсказок мне не нужно. Мы с тобой одной крови. Ты и я.
Она поставила туфли на сиденье кресла-трона Хозяйки, рядом положила её плётку.
- Её Величество и Его Высочество на троне! – Сказала она шутливо.
- Госпожа, Вы в праве пользоваться всем этим. – Смиренно сказал профессор.
- Не называйте меня госпожой, никогда! - Резко сказала Госпожа. – Ваша Госпожа – Хозяйка этого дома!
Потом более спокойно:
- Угостите нас чаем. Пожалуйста!
- Простите! У меня к Вам большая личная просьба, Вы хозяйка этой квартиры, а в ней моя жизнь. У меня собственная квартира, равноценная, даже площадь побольше, если надумаете эту продавать, пожалуйста, продайте мне, я свою отдам. Очень Вас прошу.
- Ничего продавать пока не будем. Живите как жили. Два поручения, первое, заботиться об обоих домах, цветы там поливать, коммуналку платить и прочее, и второе, найдите порядочного священника, не пьяницу, педофила или хапугу, а нормального, истинно верующего, пусть он тут всё освятит, сколько нужно столько раз и сделает, каждый угол, каждый метр. Много тут чего тёмного творилось.
- Спасибо, всё сделаю, как велите!
Профессор побежал на кухню готовить чай, а Госпожа подошла вплотную и шепнула мне:
- Какой у нас здесь самый надёжный банк?
- Сбербанк, я думаю. Ну и конечно филиал швейцарского банка.
- Филиал, там, поди, заправляют наши толстомордые олигархи?
- По-моему, филиал собственность все-таки Швейцарии.
- Это надо знать наверняка. А пока позвони в Сбербанк и узнай, как и почём аренда банковской ячейки.
Я стал звонить. Госпожа сложила туфли и плётку назад в сейф, взяла массивный футляр и закрыла дверцу.
- Ну, вот наши пути и пересеклись! – Сказала она, разглядывая кожаную поверхность тома.
Я увидел на серовато-зеленой поверхности синюю татуировку:
В желтом, зимнем, огромном закате
Утонула (так пышно!) кровать.
Еще тесно дышать от объятий,
Но ты свищешь опять и опять.
Он не весел - твой свист замогильный.
Чу! опять - бормотание шпор.
Словно змей, тяжкий, сытый и пыльный,
Шлейф твой с кресел ползет на ковер.
Ты смела! Так еще будь бесстрашней!
Я - не муж, не жених твой, не друг!
Так вонзай же, мой ангел вчерашний,
В сердце - острый французский каблук!
- Что это?
- Рабская кожа.
- Да нет. Что в футляре?
- Потом скажу, пьём чай и поехали в банк. Закажи такси.
- Я давно хочу у тебя узнать про эти предметы из кожи рабов. Один есть у тебя, у Гингемы видел, у тёти вот и ещё...
- Есть подлинники, но большинство подделки, татушки с трупов, не имеющих отношения к BDSM, татуируют безродных после смерти и сбывают.
- А у тебя, то женское портмоне?
- Настоящее, из фурнитурного раба и у Гингемы, ну и тетя, не признавала подделок...
- А для чего они вам и другим...
- Отношение к ним разное. У меня по жизни тоже менялось восприятие подобных штучек. Вначале, как для Гингемы, – символ дьявольского куража, шокурующего атрибута беспредела власти над мужчинами, потом, как циничное пренебрежение к человеческой жизни, как скажем, для Спикера с абсолютом секса, но я умнела с годами и сейчас - это напоминание об ответственности за тех, кого мы приручили, кто в сессиях отдает нам во власть тело, здоровье и часто саму жизнь.
Когда Госпожа вышла из банка, у неё было спокойное, но серьёзное лицо.
- Давай поедем в Летний сад. Погуляем там и поболтаем, он меня всегда успокаивает и радует, красивое место и теме соответствует. Только сначала в Никольский собор, его любят горожане, там молятся жены моряков, находящихся в плавании. Свечки надо поставить...
* * *
- А ещё, из нашего цикла «Времена года» или «Маленькие трагедии»?
- Охотно!
- Итак: «Весь покрытый зеленью,
Абсолютно весь...»
Остров Невезения
Необитаемый остров! Кто из нас хоть однажды не мечтал попасть в такое место, в такой ракурс с любимой женщиной. Но наши фантазии беспредельны, а открывающиеся возможности иногда переворачивают невинные идеи в шокирующий фарс. И это тоже здорово!
Я очнулся и сразу ощутил себя в очень неудобной позе. Перед глазами расстилалась водная гладь, берег, заросли деревьев, а передо мной костёр с сидящей у огня женщиной. Я привязан за ноги, за руки в обхват ствола и за шею к дереву. Я абсолютно гол. Заметив, что я пришёл в себя, женщина встала и приблизилась. Как она красива! Стройное до идеала смуглое тело туземки, набедренная повязка из крупных листьев, белые бусы над манящим дерзким бюстом, копна разноцветных, заплетенных в мелкие негритянские косички волос, а лицо! Выразительные глаза с яркими багровыми тенями, коралловые чувственные губы ...и тонкий носик – лик королевы, только дикой.
- Ты кто такой? И как попал на мой остров? – Раздался певучий бархатный голос туземки.
- Я моряк, мой корабль затонул, я чудом спасся... Меня зовут...
- Ты лжёшь! И мне не важно как тебя зовут!
- Я говорю правду!
- Нет! Однажды на этот остров, где жило моё племя, уже приплывали бледнолиции. Мы жили своим племенем, а они разграбили всё! Убили мужчин, забрали всех женщин и детей в рабство. Один погнался за мной, я прыгнула в воду, он тоже. А вынырнула только я, он остался на дне с прокушенным горлом. И вот теперь я живу здесь одна.
- Я сожалею, но я не винен!
- Наше племя называлось Крылья Ночи!
- Красивое название.
- Потому, что на ночь мы пили отвар особой травы и у нас возникали видения. Мы превращались в ночных бабочек и райских птиц и летали над своим островом. Теперь некому летать, а я в одиночку не могу.
- Прекрасная туземка! Позволь мне летать вместе с тобой.
- Хитро придумал, бледнолиций! Я тебя отвяжу, а ты исполнишь свой умысел. Убить меня, есть моё мясо, пить мой отвар и летать ночью мерзкой летучей мышью!
- Я не...
- Я завяжу тебе рот, чтобы не слушать лживого яда твоих речей.
Тряпка, завязанная через рот, лишила меня речи.
- Ты немножко поживешь, жалкая тварь! Я буду называть тебя Бледнолиций Скунс или просто Скунс. Мне нужно чем-то питаться и ты моя добыча. Чтобы ты не пел мне, ты из племени, что погубило мой род и мне всё равно, кого именно и сколько туземцев ты убил и съел за свою презренную жизнь. Но ты мужчина и я всё возьму от тебя, что мне нужно. У меня давно не было мужчины и я хочу твой плоти.
Туземка присела передо мной взяла в руки мой член, долго рассматривала его, натягивая и стягивая крайнюю плоть на головке, ощупывая яички, я возбудился и