Оттянутая благодарность
Оттянутая благодарность
Мы с Алёной познакомились при весьма драматических обстоятельствах: её собирались изнасиловать какие-то подвыпившие подонки. Странно, что такая красивая девушка оказалась одна в наших не слишком благополучных местах, да ещё поздно вечером. Вот и попалась… Кончилось бы это крайне печально, но тут очень кстати подвернулся я. Этакий современный рыцарь, который спасает прекрасную жертву из пасти огнедышащего дракона, роль которого неудачно попыталась исполнить компания пьяных мерзавцев.
С такими у меня разговор короткий. Мне это легко, поскольку я немного занимался восточными единоборствами: особого мастерства не достиг, но за себя постоять мог, если что. Приходилось – из-за переизбытка всяких недружественно настроенных граждан, и не обязательно выпивших. Да с этими и без того сладить оказалось нетрудно, поскольку они не слишком надёжно держались на ногах, при том что держали несчастную довольно цепко (ещё бы, такой лакомый кусочек), – хотя приступить не успели, только разгонялис ь. Я появился как нельзя более вовремя. Не уверен, что и со своей грязной задумкой им удалось бы справиться, но проверять этого, понятно, желания не было. Так что я их слегка раскидал (в лучших традициях киногероев), галантно предложил девушке руку и увёл её от бесчувственных (во всех смыслах) насильников.
Она была в каком-то ступоре – двигалась как замороженная и в тот момент даже не поблагодарила меня, за что её никак нельзя осудить; только смотрела таким взглядом, что просто сердце разрывалось. Вероятнее всего, она решила, что я отбил её для себя. Ну как же – только что её собирались жёстко и не единожды отыметь, а тут приходит избавитель, которому по своей воле как откажешь, если намекнёт?.. На самом деле у меня подобных мыслей не было. То есть, желание-то она у меня вызывала (это уже потом, не в тот малоприятный вечер).
Но никаких расчётов я не строил, как-то в голову не приходило, и ни на что не намекал, а просто повёл к себе. По дороге что-то говорил, больше налегая на успокаивающую интонацию, поскольку девушка едва меня слышала и отвечала машинально, а то и невпопад. Тогда я оставил Алёну у себя ночевать (она легла не раздевшись – логично), а сам пристроился на кушетке в кухне. Среди ночи её наконец-то отпустило, и она расплакалась, осознав, чего избежала. Я, понятно, о тправился её утешать (без иносказаний). Рыдающая вздрогнула, когда я присел и взял её за руку – ничего большего себе не позволил. Но, по крайней мере, и хуже не стало – она не отстранилась, а это обнадёживало. Потом, конечно, и моё молчаливое присутствие помогло: Алёна постепенно успокоилась, затихла, руку не отнимала, но лежала явно без желания придвинуться, лишь изредка судорожно всхлипывая. Некоторое время я сидел с ней, не произнося ни слова, потом погладил по руке и ушёл к себе.
Думаю, это успокоило девушку больше, чем мой приход (и любые возможные слова утешения) – во всяком случае, остаток ночи прошёл тихо. Она, видимо, всё-таки не слишком мне доверяла, а напрасно! Хотя её вполне можно понять… Как бы то ни было, я доказал, что не только могу за кого надо постоять, но и что способен вести себя пристойно, кроме тех случаев, когда нужно поступать наоборот (ну, надеюсь, вы поняли, каких)…
Наутро несостоявшаяся жертва почти пришла в себя и, поняв, что меня опасаться нечего, оттаяла. Собственно, именно тогда по-настоящему и состоялось наше знакомство, после которого она сразу же меня поблагодарила за всё – только словесно (наверняка имея в виду также моё ночное бдение и тактичное бездействие, которое полностью оценила). Во время завтрака выяснилось, что накануне Алёна возвращалась домой от больной подруги, за которой надо было поухаживать, вот и припозднилась.
Также я узнал, почему она была без провожатого – незадолго до того рассталась со своим прежним ухажёром, место которого я со временем мог занять… Отчасти уже занял, но придётся запастись терпением. Я жил один, и в то время у меня постоянной девушки не было, так что всё складывалось удачно.
Вот так и вышло, что мы с ней подружились, стали часто видеться, беседовать по душам на самые разные темы… И общие интересы нашлись, и благодаря друг другу мы обнаружили что-то новое для себя. Она была очень образованна, очень многое знала – настоящая интеллектуалка (при этом неподдельно женственная), и вдобавок оказалась интересным собеседником – без какого-либо занудства, да и шуток не чуралась. Но по-прежнему никакой физической близости между нами не было, только духовная.
Конечно, со временем это должно было прийти и к тому, что необходимо для молодых здоровых разнополых людей, но не так быстро – сперва пусть само созреет, а уж потом всё будет естественно. Либо мы расстанемся, чего я совсем не хотел, поэтому и не торопил события. Но в любом случае теперешнее равновесие было неустойчивым…
Жаль, что сам я не слишком-то мог проявлять инициативу, поскольку это опять же выглядело бы как требование услуги за услугу. Тем более что я, само собой, продолжал играть покровительствующую роль защитника: старался сопровождать девушку, насколько удавалось, особенно если было поздно, а то мало ли, на такую кто угодно может опять позариться… Конечно, такое моё поведение вполне нормально и лишь усиливает нашу дружбу, однако нехорошо злоупотреблять „дружебным положением“. Так что наиболее правильным оказывалось выжидать удобного расклада.
Кстати, забыл описать Алёну. Примерный её портрет вы получите из слов „статная русская красавица“. Я вообще заметил, что среди женщин полно красоток, а вот красавиц – не так уж много. Алёна и была одной из них. Причём не то чтобы она во всех деталях соответствовала прежде принятым канонам красоты среди русских женщин, но во многом так и было. Как уже сказано – статная, высокая, с прекрасной изящной фигурой и светлой кожей, довольно сдержанная и несуетливая, с чертами лица не слишком тонкими, но при этом утончёнными (трудно объяснить, как это сочеталось одно с другим), с большими карими глазами, опушёнными густыми длинными ресницами, тонкими соболиными бровями… Лицо не вытянутое и не круглое, а именно такое как надо, гармоничное, как и все образующие его части.
И дополняли картину прекрасные волосы, не слишком тёмные – такого немного медового оттенка, – длинные, обычно распущенные и симпатично завивающиеся на концах. Я не уставал любоваться на притягательные Алёнины локоны, и она об этом, конечно, догадывалась, поэтому и старалась доставить мне это зрительное удовольствие.
…В тот день, когда произошла ожидаемая „смена эпох“, мы сидели у меня, и всё было сперва как обычно, но вскоре я почувствовал поднимающееся желание. Странно, что до того по отношению к своей милой спасённой я не переживал подобного прилива гормонов. Да, она меня волновала, но как-то абстрактно, что ли… Как прекрасная картина или скульптура, пожалуй. Неужели срок настал и можно рискнуть? Да вроде и пора уже… Ведь „платонически“ мы общались не так уж мало. В какой-то мере я сдерживал себя, понимая, что Алёна пока не готова к более тесным отношениям.
Но тут я
Мы с Алёной познакомились при весьма драматических обстоятельствах: её собирались изнасиловать какие-то подвыпившие подонки. Странно, что такая красивая девушка оказалась одна в наших не слишком благополучных местах, да ещё поздно вечером. Вот и попалась… Кончилось бы это крайне печально, но тут очень кстати подвернулся я. Этакий современный рыцарь, который спасает прекрасную жертву из пасти огнедышащего дракона, роль которого неудачно попыталась исполнить компания пьяных мерзавцев.
С такими у меня разговор короткий. Мне это легко, поскольку я немного занимался восточными единоборствами: особого мастерства не достиг, но за себя постоять мог, если что. Приходилось – из-за переизбытка всяких недружественно настроенных граждан, и не обязательно выпивших. Да с этими и без того сладить оказалось нетрудно, поскольку они не слишком надёжно держались на ногах, при том что держали несчастную довольно цепко (ещё бы, такой лакомый кусочек), – хотя приступить не успели, только разгонялис ь. Я появился как нельзя более вовремя. Не уверен, что и со своей грязной задумкой им удалось бы справиться, но проверять этого, понятно, желания не было. Так что я их слегка раскидал (в лучших традициях киногероев), галантно предложил девушке руку и увёл её от бесчувственных (во всех смыслах) насильников.
Она была в каком-то ступоре – двигалась как замороженная и в тот момент даже не поблагодарила меня, за что её никак нельзя осудить; только смотрела таким взглядом, что просто сердце разрывалось. Вероятнее всего, она решила, что я отбил её для себя. Ну как же – только что её собирались жёстко и не единожды отыметь, а тут приходит избавитель, которому по своей воле как откажешь, если намекнёт?.. На самом деле у меня подобных мыслей не было. То есть, желание-то она у меня вызывала (это уже потом, не в тот малоприятный вечер).
Но никаких расчётов я не строил, как-то в голову не приходило, и ни на что не намекал, а просто повёл к себе. По дороге что-то говорил, больше налегая на успокаивающую интонацию, поскольку девушка едва меня слышала и отвечала машинально, а то и невпопад. Тогда я оставил Алёну у себя ночевать (она легла не раздевшись – логично), а сам пристроился на кушетке в кухне. Среди ночи её наконец-то отпустило, и она расплакалась, осознав, чего избежала. Я, понятно, о тправился её утешать (без иносказаний). Рыдающая вздрогнула, когда я присел и взял её за руку – ничего большего себе не позволил. Но, по крайней мере, и хуже не стало – она не отстранилась, а это обнадёживало. Потом, конечно, и моё молчаливое присутствие помогло: Алёна постепенно успокоилась, затихла, руку не отнимала, но лежала явно без желания придвинуться, лишь изредка судорожно всхлипывая. Некоторое время я сидел с ней, не произнося ни слова, потом погладил по руке и ушёл к себе.
Думаю, это успокоило девушку больше, чем мой приход (и любые возможные слова утешения) – во всяком случае, остаток ночи прошёл тихо. Она, видимо, всё-таки не слишком мне доверяла, а напрасно! Хотя её вполне можно понять… Как бы то ни было, я доказал, что не только могу за кого надо постоять, но и что способен вести себя пристойно, кроме тех случаев, когда нужно поступать наоборот (ну, надеюсь, вы поняли, каких)…
Наутро несостоявшаяся жертва почти пришла в себя и, поняв, что меня опасаться нечего, оттаяла. Собственно, именно тогда по-настоящему и состоялось наше знакомство, после которого она сразу же меня поблагодарила за всё – только словесно (наверняка имея в виду также моё ночное бдение и тактичное бездействие, которое полностью оценила). Во время завтрака выяснилось, что накануне Алёна возвращалась домой от больной подруги, за которой надо было поухаживать, вот и припозднилась.
Также я узнал, почему она была без провожатого – незадолго до того рассталась со своим прежним ухажёром, место которого я со временем мог занять… Отчасти уже занял, но придётся запастись терпением. Я жил один, и в то время у меня постоянной девушки не было, так что всё складывалось удачно.
Вот так и вышло, что мы с ней подружились, стали часто видеться, беседовать по душам на самые разные темы… И общие интересы нашлись, и благодаря друг другу мы обнаружили что-то новое для себя. Она была очень образованна, очень многое знала – настоящая интеллектуалка (при этом неподдельно женственная), и вдобавок оказалась интересным собеседником – без какого-либо занудства, да и шуток не чуралась. Но по-прежнему никакой физической близости между нами не было, только духовная.
Конечно, со временем это должно было прийти и к тому, что необходимо для молодых здоровых разнополых людей, но не так быстро – сперва пусть само созреет, а уж потом всё будет естественно. Либо мы расстанемся, чего я совсем не хотел, поэтому и не торопил события. Но в любом случае теперешнее равновесие было неустойчивым…
Жаль, что сам я не слишком-то мог проявлять инициативу, поскольку это опять же выглядело бы как требование услуги за услугу. Тем более что я, само собой, продолжал играть покровительствующую роль защитника: старался сопровождать девушку, насколько удавалось, особенно если было поздно, а то мало ли, на такую кто угодно может опять позариться… Конечно, такое моё поведение вполне нормально и лишь усиливает нашу дружбу, однако нехорошо злоупотреблять „дружебным положением“. Так что наиболее правильным оказывалось выжидать удобного расклада.
Кстати, забыл описать Алёну. Примерный её портрет вы получите из слов „статная русская красавица“. Я вообще заметил, что среди женщин полно красоток, а вот красавиц – не так уж много. Алёна и была одной из них. Причём не то чтобы она во всех деталях соответствовала прежде принятым канонам красоты среди русских женщин, но во многом так и было. Как уже сказано – статная, высокая, с прекрасной изящной фигурой и светлой кожей, довольно сдержанная и несуетливая, с чертами лица не слишком тонкими, но при этом утончёнными (трудно объяснить, как это сочеталось одно с другим), с большими карими глазами, опушёнными густыми длинными ресницами, тонкими соболиными бровями… Лицо не вытянутое и не круглое, а именно такое как надо, гармоничное, как и все образующие его части.
И дополняли картину прекрасные волосы, не слишком тёмные – такого немного медового оттенка, – длинные, обычно распущенные и симпатично завивающиеся на концах. Я не уставал любоваться на притягательные Алёнины локоны, и она об этом, конечно, догадывалась, поэтому и старалась доставить мне это зрительное удовольствие.
…В тот день, когда произошла ожидаемая „смена эпох“, мы сидели у меня, и всё было сперва как обычно, но вскоре я почувствовал поднимающееся желание. Странно, что до того по отношению к своей милой спасённой я не переживал подобного прилива гормонов. Да, она меня волновала, но как-то абстрактно, что ли… Как прекрасная картина или скульптура, пожалуй. Неужели срок настал и можно рискнуть? Да вроде и пора уже… Ведь „платонически“ мы общались не так уж мало. В какой-то мере я сдерживал себя, понимая, что Алёна пока не готова к более тесным отношениям.
Но тут я