Мой брат Санька
Разгоняем облака.
Пропел я ему очередную частушку и почувствовал, как он заходил подо мной и стал совершать движения и тереться бедрами. Я близко в самое его ухо пропел очередную частушку-эротушку.
***
Жил на свете старый дед,
Делал сам себе минет.
Возле каждого куста
Он имел себя в уста.
И пропел ему в своем изложении следующую непристойность.
***
Вот уж вечер настает,
Солнце книзу клонится...
Мальчик мальчика ебёт,
Хочет познакомиться.
В частушке мальчик девочку, конечно, трахал, а я такую придумал формулировку. Саньке это понравилось, но я признался ему, что это мой вымысел и не подумай, что такое могли петь в деревне. Такая частушка располагала нашему теперешнему положению....
Он взял в кулак моего дружка, и мне так стало трепетно, мурашки пробежали по телу, я давно мечтал, чтобы так получилось. Я не знал, что мне делать и как себя вести: осмелев в один миг я ухватился за его писун и просунул его между бедер. Он был твердый и скользкий, смазка смочила мою ладонь. Меня пробрал неописуемый мандраж, что я готов был в этот миг отдаться ему на растерзание.
Я чувствовал, как его писун движется в моей промежности и я старался еще сильнее сдвинуть ляжки, чтобы он при трении получил наслаждение и при этом мог еще и спустить.
Пропел я ему очередную частушку и почувствовал, как он заходил подо мной и стал совершать движения и тереться бедрами. Я близко в самое его ухо пропел очередную частушку-эротушку.
***
Жил на свете старый дед,
Делал сам себе минет.
Возле каждого куста
Он имел себя в уста.
И пропел ему в своем изложении следующую непристойность.
***
Вот уж вечер настает,
Солнце книзу клонится...
Мальчик мальчика ебёт,
Хочет познакомиться.
В частушке мальчик девочку, конечно, трахал, а я такую придумал формулировку. Саньке это понравилось, но я признался ему, что это мой вымысел и не подумай, что такое могли петь в деревне. Такая частушка располагала нашему теперешнему положению....
Он взял в кулак моего дружка, и мне так стало трепетно, мурашки пробежали по телу, я давно мечтал, чтобы так получилось. Я не знал, что мне делать и как себя вести: осмелев в один миг я ухватился за его писун и просунул его между бедер. Он был твердый и скользкий, смазка смочила мою ладонь. Меня пробрал неописуемый мандраж, что я готов был в этот миг отдаться ему на растерзание.
Я чувствовал, как его писун движется в моей промежности и я старался еще сильнее сдвинуть ляжки, чтобы он при трении получил наслаждение и при этом мог еще и спустить.