потеплели, увлажнились и стали ещё смелее. Они сжимали, сладко оттягивали его плоть, всасывая в горячую глубину её рта. Язык её был гладкий и мягкий, с невероятно подвижным, всепроникающим кончиком. Хайко сплетался и боролся с ним, слизывая его конфетный привкус, а девичий язык то напором, то уступчивостью, чутко следовал его желаниям.

Таня ощутила, что разрыв шаблона произошёл. В ЕЁ голове. Парень целовался так вдохновенно, что она просто потеряла всякое чувство реальности. Чёртов рыцарь в нейлоновых доспехах увлёк её, затянул. Он «вёл» её и не давал опомниться.

Хайко почувствовал, что руки девушки соскользнули с его шеи и нервной ощупью коснулись груди, пытаясь отыскать застёжку его куртки. Мышцы внизу его живота напряглись, по венам разошёлся дикий жар. Член напрягался горячим пульсом и с каждым ударом сердца крепчал, наливался томительным, распирающим ощущением. Наверно, это был самый злой стояк в его жизни.

Финн глубже запустил пальцы в шелковые хитросплетения на женском затылке и опустился на колени, продолжая поцелуй. Таня повторила его движение, становясь на колено и отчаянно стараясь осилить проклятую молнию. Застёжка поддалась, визгнула, и русская резким движением распахнула инструкторскую куртку. Не помня себя от сумасшедшего желания она стала терзать одежду на груди парня.

Хайко балдел от этого натиска — нетерпеливые руки девушки с неожиданной силой вытягивали из полукомбинезона свитер, тянули его вверх вместе с футболкой, выставляя на мороз его разгорячённую кожу. Руки проникли под одежду, обжигая холодом и лаской. Жадные пальцы скользили, страстно сжимались, вминаясь в напряженные мышцы, гладили его спину, живот и везде, куда только могли дотянуться. Сердце северянина бешено колотилось и напряжение в паху стало просто нестерпимым. Мягкие ладошки скользнули по груди и кончики пальцев нежно сжали его затвердевшие от холода соски. Хайко на мгновение замер, наслаждаясь новым, чертовски приятным ощущением, а ласковые пальцы продолжали массировать, чуть оттягивая, мять и щекотать его соски. Блаженство продирало по коже, как электричество.

Сознание отключилось. Инструктор отпустил сладкие губы, открыл глаза, схватил и повалил туристку на снег. Теперь пришёл его черёд — он до самого низа расстегнул на девушке фирменный комбинезон, потом — куртку её лыжного костюма и кофточку. Там, он увидел на ней узорчатый какой-то шарф с бахромой, которым русская была плотно замотана спереди. Избавившись от шарфа, Финн одним движением задрал белоснежную майку, и вместе с лифчиком подтянул к самому её подбородку. У стервы оказалась небольшая, очень красивая грудь с выразительными, манящими сосками.

В закатном свете было заметно, что от заголённого тела валит пар. Хайко глухо замычал от досады — ему страшно мешали эти шмотки, он хотел достать девку из них, вытащить из этой бесформенной скорлупы, как конфету из обёртки. Крышу снесло. Совершенно не соображая, что делает, он расстегнул и с треском диранул в стороны ширинку её лыжных штанов. Разодрал снизу ткань комбинезона и тягучим усилием стянул вбок упрямые, кружевные трусики.

Задыхаясь, как загнанный конь, Хайко достал свой одеревеневший член. Уж как пришло такое в голову, не ясно, но... он сгрёб полную горсть снега и сжал свой пылающий ствол его ледяной мягкостью. Холод вонзился в чувствительную плоть миллионами игл и у парня на секунду остановилось дыхание и потемнело в глазах.

— О, твою же мать! — выдохнул Хайко, сгрёб русскую под себя, пристраивая её поудобнее, и единым махом, до отказа засадил ей свой мокрый, дымящийся член. Беглянка пискнула, принимая его в свою утробу и сильно сжала парня коленями.

Внутри неё творилось что-то невообразимое — он даже задержался, чтоб прочувствовать. Горячее, влажное влагалище ощутимо сжималось, крепко сдавливая заполнивший его ствол, словно стараясь вытолкнуть пугающий инородный предмет. Хайко лёг, вминая локти в снег и укрывая собой полураздетую девушку. Он припал губами к её нежной шее, и легко потёрся носом о бархатную мочку с дырочкой для серёжки — русская умопомрачительно пахла ванилью и яблоками, как бабушкин рождественский пирог.

— Не надо! Пожалуйста, пусти меня! — по-английски сказала она и завозилась под ним, пытаясь высвободиться.

Хайко крепко схватил её, удерживая на месте, поднял голову и посмотрел ей в лицо. Зелёные глаза испуганно смотрели на него и он почувствовал, что она вся напряглась, словно готовясь бороться с ним.

— Чего ты испугалась? — спросил он, стараясь говорить самым елейным тоном, на какой только был способен. — Расслабься, я ласковый... Я так хочу тебя...

Парень склонился и поцеловал её влажные губы — она ответила, и это был добрый знак. Прервав поцелуй, он улыбнулся и тихо произнёс:

— Надо двигаться, а то насмерть замёрзнем. — С этими словами он начал плавно выходить и входить в неё, медленно набирая обороты.

Девушка закрыла глаза и вскоре задышала тяжело и прерывисто. Хайко не давал ей замёрзнуть, как никогда, наслаждаясь процессом. Таня вцепилась в его куртку и лежала совершенно неподвижно, но ему казалось, что не он её трахает, а она его. Член скользил в ней как по маслу, а её сочное нутро сжимало, плотно обхватывало, волнообразно сдавливало и отпускало ствол. Этот фантастический массаж точно подстраивался под заданный ритм и сводил с ума, заставляя сдерживаться всеми силами, чтоб не отстреляться раньше, чем хотелось бы. Продолжая размеренно двигаться, финн закрыл глаза, низко склонился и уткнулся лбом в снег.

Внезапно девушка отпустила его куртку и её пальцы проникли в его взъерошенные волосы. Хайко почувствовал, как сильно дрожит её рука. Она стала говорить что-то, захлёбываясь этими непонятными словами, как в бреду, повторяя и повторяя одно и то же. Он не понимал — она говорила по-русски.

— Давай же, парень, где твоя спортивная злость? — стонала Таня, — Сильнее! Сильнее...

Стараясь успокоить дыхание, Хайко поднял голову, притормозился, и, как дурак, по-фински спросил:

— Я не понимаю... Малышка, чего ты хочешь? Что не так?

Русская в ответ зарычала, как тигрица — глупый чухонец бесил её своей медлительностью и она порвать его хотела, за то, что он остановился. Отчаянным усилием припоминая английские слова, Таня закричала:

— Harder! Don't stop and fuck me harder, damn you! — и залепила финну звонкую пощёчину. Для лучшего понимания.


Оплеуха оказалась настоящим языком международного общения и понимание наступило немедленно: Парень в момент поднялся, садясь на согнутые ноги, сунул руки под женскую попку, ухватил стерву за талию и рывком затянул её на себя. Дурея от шока и возбуждения, Хайко вонзился и начал ожесточённо драть психопатку, как безумный.

Русская принялась громко стонать, а потом взяла и распахнула свою одежду, открывая себя его взгляду. Её упругие груди вздрагивали при каждом толчке и острые, аппетитные сосочки метались и чертили гипнотические круги. Минуту спустя, она громко застонала и мёртвой хваткой вцепилась в полукомбинезон, чувствительно сжав напряжённые бёдра северянина.