в помещение с бассейном. Там он вручил ему плавки синего цвета и отвернулся, чтобы не смущать своим взглядом, пока юноша переоденется.

Вода в бассейне была чистой, прохладной и приятной. Энджел держался рядом, но слишком не приближался. Он включил аудиозапись Моцарта, и волшебные звуки наполнили помещение, отвлекая мысли от всех тревог и унося душу куда-то в поднебесье.

Раздался негромкий щелчок. Андре обернулся и только сейчас увидал, что в дальнем левом углу находится ещё одна дверь. Она приоткрылась, и в комнату вкатился столик с ужином. «Так вот откуда берётся еда и одежда», - подумал Андре.

Ужинали они в тишине. Андре был очень голоден, но аппетита у него не было. Его взгляд был устремлён в одну точку и казался невидящим. Энджел внимательно наблюдал за юношей.
- Не убивайся так, ничего страшного не произошло.
- Ты считаешь, ничего страшного?! Ты сломал всю мою жизнь! Как я теперь буду смотреть людям в глаза?
- Это они недостойны смотреть тебе в глаза. Ты отличаешься от большинства людей и во многом превосходишь их.

Андре сжался в комок и казался очень одиноким. Энджел обнял его так ласково, словно окутал исцеляющим светом. Эти объятия были похожи на объятия матери. Андре вспомнил свою мать.
- Что я скажу родителям? Как смогу им рассказать об этом?
- Не обо всём стоит говорить. Есть вещи, которые должны оставаться только твоими. Как шедевры искусства. Существует одно место, в котором собрано впечатляющее количество оригиналов, и все они мои. Я бы хотел тебе его показать. Это мой собственный музей. Думаю, ты оценил бы собранную в нём коллекцию.

«Смогу ли я ещё когда-нибудь интересоваться живописью? Смогу ли вообще интересоваться чем-либо? Разве возможно забыть такое?», - думал Андре. Ему не хотелось высвобождаться из объятий. В данный момент он нуждался в том, чтобы его хоть кто-нибудь пожалел, пускай даже сам обидчик.

Энджел нежно гладил локоны юноши, прижимая его к себе и успокаивая. Андре вновь захотелось спать. Еда так и осталась брошенной на столе. Они вошли в комнату, и Энджел протянул парню новую свечу.
- Воспользуйся. До утра всё пройдет.

Андре вошёл в душевую и ввёл в себя предложенную свечу. При этом он обнаружил, что крови уже нет, а трещины почти затянулись. Юноша воспользовался бритвой и умылся. Его рука потянулась к туалетной воде и застыла в воздухе, словно в раздумье. Посомневавшись, он всё-таки применил её - теперь уже всё равно, а запах был таким приятным - и вышел, немного сняв камень с души. Он слишком устал, чтобы думать, и Энджел так умело успокаивал. Как бы там ни было, сейчас он хотел только спать.

Когда голова его коснулась подушки, Андре почувствовал, что насильник располагается рядом с ним.
- Ты не против? Не беспокойся, я не потревожу твой сон.

Юноша подскочил, но Энджел мягко обнял его и уложил обратно. Андре вздохнул и поддался. Ему сейчас не хотелось оставаться одному, а в своей безопасности он был уверен. Энджел не обманывал его, когда говорил, что беспокоиться нечего. Он заснул в объятиях человека, совершившего над ним насилие и теперь утешающего его, словно это не он, а кто-то другой заставил пережить парня самый ужасный день в его жизни...

Утро наступило моментально. Андре не помнил, что ему снилось. Казалось, что прошло всего несколько секунд. Он оглянулся и увидел спящего рядом мужчину. «Что я здесь делаю? - подумал юноша. - Может быть, всё-таки это просто дурной сон?» Он присел на кровати - от вчерашних физических ощущений не осталось и следа. Разве так бывает? Он был уверен, что последствия этой близости будут напоминать о себе не одну неделю.

Андре обернулся. Энджел спал, и у юноши мелькнула мысль, что сейчас он может сделать с ним что угодно. Например, снять увесистый ночник с той самой тумбы и ударить мужчину по голове. Так, по крайней мере, он избавит себя от продолжения этой истории. Но в следующий миг он понял, что даже мысленно не может поднять на него руку. Если бы можно было открыть двери и незаметно уйти, вычеркнуть эти дни из своей жизни и просто все забыть... Однако забыть ему это не удастся - Андре хорошо осознавал, что теперь его существование изменится и он не сможет оставаться таким, каким был раньше. Как дальше жить, юноша не представлял вообще.

Он встал, принял душ и сел на диване напротив Энджела, глядя на спящего мужчину так же, как двумя днями раньше с этого самого места тот смотрел на него.

Энджел проснулся через полчаса. Он хватился Андре, не обнаружив его на кровати, и метнул беспокойный, быстрый, как молния, взгляд в сторону комнаты. Обнаружив юношу на диване, он успокоился и изучающе посмотрел на парня. Тот сидел, погружённый в себя, неподвижно.
- Ты давно проснулся?
- Около получаса.

Энджел встал, приблизился и изящной рукой коснулся волос юноши.
- Как ты себя чувствуешь?
- Уже нормально.

Энджел поцеловал его тёмные локоны и сказал:
- Подожди меня, я только приму душ.

Андре так и не шевельнулся.

Пока Энджел принимал душ, принесли завтрак. Юноша понял это по звукам, раздавшимся в помещении бассейна. «Словно в гостинице», - подумал он про себя.

Энджел вышел, благоухая свежестью и чистотой.
- Пойдём. Уже должны принести завтрак, а ты вчера почти ничего не ел.

Андре последовал за Энджелом. Они сели за стол. Перед ними были яичница с беконом, заварник с чаем и свежие булочки. У Андре по-прежнему не было аппетита. Он даже не прикоснулся к приборам.
- Так нельзя. Тебе нужно восстанавливать силы.

Юноша поднял глаза и посмотрел на Энджела.
- Силы? Для чего? Для того, чтобы ты мог вновь поразвлечься со мной?
- Я не развлекался. То, что произошло, для меня многое означает.
- Для меня это означает ещё больше! Это означает, что я не смогу больше вернуться к прежней жизни. Что мой привычный мир остался в прошлом. Я не смогу вернуться туда! И я не знаю, как буду жить дальше! Мне кажется, что все люди, которые меня знали, будут читать на моём лице, что я стал игрушкой извращенца, и они отвернутся от меня, как только всё поймут.
- Это не извращение.
- Что?!
- Отношения между мужчинами - явление настолько же древнее, как и само человечество. Многие культуры и даже религии воспевали его. Известные философы, поэты, выдающиеся деятели искусства в большинстве своём были геями. Для воинов древних скифов иметь жену и отпрысков было социальной обязанностью, не более. Мужская дружба, напротив, означала для них всё и была больше, чем дружбой. Александр Македонский, великий полководец, предпочитал мужчин. В Древней Греции эту любовь считали более возвышенной и духовной, поскольку именно она приносила настоящее наслаждение. Римляне с удовольствием переняли эту традицию, называя ее «греческой модой». Гомосексуальная любовь чтилась и у китайцев, и у японцев, и у многих других народов. Наряду с этим периодически имели место противоположные взгляды, но им никогда не удавалось искоренить данное явление, так как оно составляет неотъемлемую часть природы человека.

Позднее, с возникновением христианства, был наложен запрет на подобные вещи, но, если проанализировать