Пророчество. Часть 2
детстве я обожала деда - этот человек любил меня всем сердцем и моя взаимность была сильна. Он был геолог, ездил в экспедиции на север и отморозил ноги. Инвалидом он не стал, но постоянно чувствовал изматывающую боль. Она всегда была в его глазах, а после... смерть бабушки наполнила его глаза душевной болью.
Ваша наука говорит, что взрослые влекутся к образам из детства; не понимая, возбуждаются родительскими качествами, которые присущи их партнёрам... Теперь мне стало ясно, почему мужская боль меня так возбуждает, и страшно то, что началось всё с малого, но после... Я начала срываться в изуверство. Я не могу остановиться, это - как наркотик.
Я так страдаю, мне невыносимо жаль: тебя, Сергея, Вальтера, Олега...
Больше она мне ничего не говорила. Она запела:
- Ой ты степь широ-о-о-ка-а-я, степь раздо-о-о-льна-а-я, ой ты, волга - ма-а-а-тушка-а, волга во-о-о-о-льна-я...
Я никогда не слышал, как она поёт. Текучая, распевная мелодия вливалась в меня своей чарующей печалью. Голос её - сильный, редкой красоты и выразительности, плыл в пространстве и сминал моё сознание отчаянием пустоты. Лорелея...
Лорелея - это твоё истинное имя. Я тот рыбак, который слышит твой манящий голос и моё сердце разбивается о твой утёс.
Песня стихала, голос увядал и наконец повисла гробовая тишина. Я жаждал наказать себя - взял нож, отрезал её волосы и сплёл себе удавку, но Лорелея милосердно отказалась быть моим палачом и я сорвался. Оставшись жить, я был судим и признан невменяемым.
Попав в больницу, я совсем свихнулся - я стал галлюцинировать, но... я же психиатр, меня таким не испугаешь! Я молодец, я находчивый парень - сообразил, что надо делать. Я ослепил себя - взял полотенце и завязал глаза. Ходил всё время в таком виде и знал теперь, уж если вижу что, то это - глюк. По счастью, осязание меня не подводило, я проверялся иногда на ощупь.
Мой «лечащий», специалист - неравнодушный. Визиты частые и вдумчивый опрос. Я так расчувствовался, что передал свои записки, чтобы исследовать меня было гораздо легче. Критерий истины, есть - опыт, мо...
п р о б е л
Я уже непреодолимо засыпаю. Пора поспать. Завтра - ответственный момент. Я буду проводить коррекцию - мой пациент заслуживает лучшего, Господь - свидетель...
Я опишу важнейшее:
Узнав о том, что его записи уже прочитаны, мой пациент сказал мне:
- Я наказан вечным раскаянием. Нет, коллега... Как психиатр, я потерпел фиаско - я мог бы вылечить её, но вместо этого...
Вчерашней ночью отдых мне не дался. Страдалец... он не шёл у меня из головы. Меня тянуло к нему магнитом, сочувствие заливало меня через край. Всё это время мой больной коллега, с каждым днём, неотвратимо становился частью меня.
Мне не хотелось на него давить, но делать было нечего:
- Снимите вы свою повязку! Поверьте, визуальный контакт пойдёт на пользу нашему общению! Я три недели уже вас «веду» и до сих пор не знаю, какого цвета у вас глаза...
Он удивил меня. Он молча подошёл ко мне и снял повязку. И посмотрел в мои глаза своими - серыми и изменчивыми. Его беспокойный взгляд, с нарастающим изумлением скользил по мне, обегая меня с головы до ног. Ошеломлённо глядя на меня, он протянул руку и стал ощупывать моё лицо, шею, плечи.
Меня как парализовало: он чуть склонился и начал одну за одной вытаскивать шпильки из моей причёски. Шпильки падали на пол с тихим, мелодичным звоном и наконец мои волосы рассыпались. Он сгрёб их, сжал в кулаке, поднял и прижался к ним губами, зарылся в них лицом и прошептал:
- Мы снова вместе, моя Лорелея...
Я только и успела, что сказать:
- Меня зовут Ирина...
Он меня поднял на руки, отнёс на свою койку и сделал счастливой.
Мы женаты уже полгода. Я помогла моему мужу - он понял окончательно, что все события и персонажи, которых он описывал в своих заметках - суть плод его воображения, что ни Сергея, ни Вальтера, ни Лорелеи никогда и не существовало. Ремиссия у него стойкая, мы очень хорошо живём. Он регулярно принимает препараты и счастлив и спокоен. Я очень удивлялась поначалу этому жизненному парадоксу, что моя внешность - внешность Лорелеи, но после - поняла: он меня видел, тогда, вначале, до того, как стал носить повязку и встроил меня в свои грёзы.
Мы вместе дописали его научную работу. Он сам стал тем клиническим примером, который сделал её столь успешной. Её немедленно опубликовали и мы прославились.
Тринадцать дней спустя:
Я погулял по парку и вернулся бодрый. Входя в квартиру, я подумал:
- Как хорошо! Проклятые таблетки такую вялость наводили... Сколько уже не пью? Недели две... Полёт нормальный. Ладно, Ириша не узнает...
Покуда разувался, покричал. Ответом - тишина, Ирина не пришла ещё с работы. Я попил чаю, походил по дому, решил прилечь.
Открыл дверь спальни, вижу - посреди комнаты, на стуле, сидит Сергей, а на его коленях... Лорелея, лицом к нему и... он насилует её. Я чаще задышал, вспотел и понял: они вернулись... Я не растерялся - зашёл и стал внимательно смотреть - моя эрекция проснулась, я снова был нормальным мужиком.
Она была ко мне спиной, Сергей - лицом. Он поднимал её и опускал, насаживая на свой ненасытный член, а Лорелея - безвольно поддавалась его силе и сдавленно стонала сквозь ремень. Её златые локоны были красиво стянуты резинкой на затылке, а под ними, у основания изящной шейки поблёскивала пряжка с рунами.
Тонкие руки были крепко связаны бойцовской лентой за спиной и эти, мне знакомые, запятнанные кровью путы вминались в кожу. Её предплечья были сложены друг к другу и перемотаны спиралью. Она была совсем нагая, Сергей - одет, он только обнажил свой член и закатал до локтя рукава своей сорочки.
Я подошёл поближе - Сергей меня, как-будто и не замечал и продолжал насиловать, но Лорелея...
Увидев меня, она отчаянно дёрнулась в его сильных руках, повернула лицо в мою сторону и жалобно замычала, ловя мои глаза молящим взглядом - словно заклиная меня вмешаться и разрушить эту волнующую иллюзию. В ответ я только усмехнулся и шагнул вперёд.
Я подошёл вплотную и всмотрелся - меня прошибло горячей испариной, при виде того, как алые, припухшие губки Лорелеи обнимают безжалостное орудие Сергея, и покорно принимают его ритмичное вторжение. Я перестал отвлекаться на залитые безумной мольбой, синие глаза и всё смотрел, смотрел...
Восхитительные грудки Лорелеи были в плену бойцовской ленты - она обхватывала и немилосердно стягивала их у основания. Я поразился мастерству Сергея, тому как он сумел окольцевать такую небольшую, высокую и плотненькую грудь. Он, вне сомнений, делал это не в первый раз. Её груди, прекрасные в своём страдании, немного отекли и туго натянувшаяся кожа покрылась нежной тенью, цвета розовой сирени.
Я опустился на колени, сел на пятки. Я вынул член и начал «передёргивать затвор». Пылая вожделением, я любовался своими интерактивными голограммами и, признаюсь, не только Лорелеей. Сергей, по-своему, добавлял мне возбуждения, очаровывая меня своей силой, своей мужественной красотой, необузданной сексуальной жестокостью.
Спустя пару минут,
Ваша наука говорит, что взрослые влекутся к образам из детства; не понимая, возбуждаются родительскими качествами, которые присущи их партнёрам... Теперь мне стало ясно, почему мужская боль меня так возбуждает, и страшно то, что началось всё с малого, но после... Я начала срываться в изуверство. Я не могу остановиться, это - как наркотик.
Я так страдаю, мне невыносимо жаль: тебя, Сергея, Вальтера, Олега...
Больше она мне ничего не говорила. Она запела:
- Ой ты степь широ-о-о-ка-а-я, степь раздо-о-о-льна-а-я, ой ты, волга - ма-а-а-тушка-а, волга во-о-о-о-льна-я...
Я никогда не слышал, как она поёт. Текучая, распевная мелодия вливалась в меня своей чарующей печалью. Голос её - сильный, редкой красоты и выразительности, плыл в пространстве и сминал моё сознание отчаянием пустоты. Лорелея...
Лорелея - это твоё истинное имя. Я тот рыбак, который слышит твой манящий голос и моё сердце разбивается о твой утёс.
Песня стихала, голос увядал и наконец повисла гробовая тишина. Я жаждал наказать себя - взял нож, отрезал её волосы и сплёл себе удавку, но Лорелея милосердно отказалась быть моим палачом и я сорвался. Оставшись жить, я был судим и признан невменяемым.
Попав в больницу, я совсем свихнулся - я стал галлюцинировать, но... я же психиатр, меня таким не испугаешь! Я молодец, я находчивый парень - сообразил, что надо делать. Я ослепил себя - взял полотенце и завязал глаза. Ходил всё время в таком виде и знал теперь, уж если вижу что, то это - глюк. По счастью, осязание меня не подводило, я проверялся иногда на ощупь.
Мой «лечащий», специалист - неравнодушный. Визиты частые и вдумчивый опрос. Я так расчувствовался, что передал свои записки, чтобы исследовать меня было гораздо легче. Критерий истины, есть - опыт, мо...
п р о б е л
Я уже непреодолимо засыпаю. Пора поспать. Завтра - ответственный момент. Я буду проводить коррекцию - мой пациент заслуживает лучшего, Господь - свидетель...
Я опишу важнейшее:
Узнав о том, что его записи уже прочитаны, мой пациент сказал мне:
- Я наказан вечным раскаянием. Нет, коллега... Как психиатр, я потерпел фиаско - я мог бы вылечить её, но вместо этого...
Вчерашней ночью отдых мне не дался. Страдалец... он не шёл у меня из головы. Меня тянуло к нему магнитом, сочувствие заливало меня через край. Всё это время мой больной коллега, с каждым днём, неотвратимо становился частью меня.
Мне не хотелось на него давить, но делать было нечего:
- Снимите вы свою повязку! Поверьте, визуальный контакт пойдёт на пользу нашему общению! Я три недели уже вас «веду» и до сих пор не знаю, какого цвета у вас глаза...
Он удивил меня. Он молча подошёл ко мне и снял повязку. И посмотрел в мои глаза своими - серыми и изменчивыми. Его беспокойный взгляд, с нарастающим изумлением скользил по мне, обегая меня с головы до ног. Ошеломлённо глядя на меня, он протянул руку и стал ощупывать моё лицо, шею, плечи.
Меня как парализовало: он чуть склонился и начал одну за одной вытаскивать шпильки из моей причёски. Шпильки падали на пол с тихим, мелодичным звоном и наконец мои волосы рассыпались. Он сгрёб их, сжал в кулаке, поднял и прижался к ним губами, зарылся в них лицом и прошептал:
- Мы снова вместе, моя Лорелея...
Я только и успела, что сказать:
- Меня зовут Ирина...
Он меня поднял на руки, отнёс на свою койку и сделал счастливой.
Мы женаты уже полгода. Я помогла моему мужу - он понял окончательно, что все события и персонажи, которых он описывал в своих заметках - суть плод его воображения, что ни Сергея, ни Вальтера, ни Лорелеи никогда и не существовало. Ремиссия у него стойкая, мы очень хорошо живём. Он регулярно принимает препараты и счастлив и спокоен. Я очень удивлялась поначалу этому жизненному парадоксу, что моя внешность - внешность Лорелеи, но после - поняла: он меня видел, тогда, вначале, до того, как стал носить повязку и встроил меня в свои грёзы.
Мы вместе дописали его научную работу. Он сам стал тем клиническим примером, который сделал её столь успешной. Её немедленно опубликовали и мы прославились.
Тринадцать дней спустя:
Я погулял по парку и вернулся бодрый. Входя в квартиру, я подумал:
- Как хорошо! Проклятые таблетки такую вялость наводили... Сколько уже не пью? Недели две... Полёт нормальный. Ладно, Ириша не узнает...
Покуда разувался, покричал. Ответом - тишина, Ирина не пришла ещё с работы. Я попил чаю, походил по дому, решил прилечь.
Открыл дверь спальни, вижу - посреди комнаты, на стуле, сидит Сергей, а на его коленях... Лорелея, лицом к нему и... он насилует её. Я чаще задышал, вспотел и понял: они вернулись... Я не растерялся - зашёл и стал внимательно смотреть - моя эрекция проснулась, я снова был нормальным мужиком.
Она была ко мне спиной, Сергей - лицом. Он поднимал её и опускал, насаживая на свой ненасытный член, а Лорелея - безвольно поддавалась его силе и сдавленно стонала сквозь ремень. Её златые локоны были красиво стянуты резинкой на затылке, а под ними, у основания изящной шейки поблёскивала пряжка с рунами.
Тонкие руки были крепко связаны бойцовской лентой за спиной и эти, мне знакомые, запятнанные кровью путы вминались в кожу. Её предплечья были сложены друг к другу и перемотаны спиралью. Она была совсем нагая, Сергей - одет, он только обнажил свой член и закатал до локтя рукава своей сорочки.
Я подошёл поближе - Сергей меня, как-будто и не замечал и продолжал насиловать, но Лорелея...
Увидев меня, она отчаянно дёрнулась в его сильных руках, повернула лицо в мою сторону и жалобно замычала, ловя мои глаза молящим взглядом - словно заклиная меня вмешаться и разрушить эту волнующую иллюзию. В ответ я только усмехнулся и шагнул вперёд.
Я подошёл вплотную и всмотрелся - меня прошибло горячей испариной, при виде того, как алые, припухшие губки Лорелеи обнимают безжалостное орудие Сергея, и покорно принимают его ритмичное вторжение. Я перестал отвлекаться на залитые безумной мольбой, синие глаза и всё смотрел, смотрел...
Восхитительные грудки Лорелеи были в плену бойцовской ленты - она обхватывала и немилосердно стягивала их у основания. Я поразился мастерству Сергея, тому как он сумел окольцевать такую небольшую, высокую и плотненькую грудь. Он, вне сомнений, делал это не в первый раз. Её груди, прекрасные в своём страдании, немного отекли и туго натянувшаяся кожа покрылась нежной тенью, цвета розовой сирени.
Я опустился на колени, сел на пятки. Я вынул член и начал «передёргивать затвор». Пылая вожделением, я любовался своими интерактивными голограммами и, признаюсь, не только Лорелеей. Сергей, по-своему, добавлял мне возбуждения, очаровывая меня своей силой, своей мужественной красотой, необузданной сексуальной жестокостью.
Спустя пару минут,