Пророчество. Часть 2
он зарычал, вмял ладонь между лопаток Лорелеи, другой рукой схватил её за золото волос у самого затылка и, потянув назад, резко отклонил гибкое тело. Нагнувшись к её взлетевшим к зениту грудям, он жадно стал сосать мучительно набухшие, тёмно-алые сосочки. Я разрядился, слушая её протяжный стон и сам стонал, сливая сперму на пол.
Картинка продолжалась, ну и ладно... Я встал, спокойно вышел, и дойдя до ванной, залез под душ. Я долго отмокал и вяло думал:
- Похоже, надо снова принимать лекарства.
Мне было хорошо после разрядки и я не особо терзался, по поводу того, что уступил своей маленькой слабости: в конце концов, мои глюки, это - моё личное дело. Я вытерся и вышел, глянул в спальню - увидел, что жена уже пришла и тихо спит под одеялом.
Через каких-то полчаса вдруг заявилась моя тёща. Эта женщина не была матерью жены, она была матерью её первого мужа, но относилась к ней нежнее, чем к родной дочери. Своей матери Ирина никогда не знала - та скончалась родами.
Проходя мимо спальни, я задержался у проёма - тёща сидела на краю постели и участливо склонялась к лежащей.
- Что с твоими руками, доченька? - с испугом вопросила она, поднося руку жены к своим подслеповатым глазам. Я увидел на изящном, бледном предплечье багровые полосы...
Не сбывшееся пророчество забывается, то, что сбылось - останется с тобою навсегда.
Смирись, прими свою судьбу, а я... Я буду петь тебе горькие песни...
Картинка продолжалась, ну и ладно... Я встал, спокойно вышел, и дойдя до ванной, залез под душ. Я долго отмокал и вяло думал:
- Похоже, надо снова принимать лекарства.
Мне было хорошо после разрядки и я не особо терзался, по поводу того, что уступил своей маленькой слабости: в конце концов, мои глюки, это - моё личное дело. Я вытерся и вышел, глянул в спальню - увидел, что жена уже пришла и тихо спит под одеялом.
Через каких-то полчаса вдруг заявилась моя тёща. Эта женщина не была матерью жены, она была матерью её первого мужа, но относилась к ней нежнее, чем к родной дочери. Своей матери Ирина никогда не знала - та скончалась родами.
Проходя мимо спальни, я задержался у проёма - тёща сидела на краю постели и участливо склонялась к лежащей.
- Что с твоими руками, доченька? - с испугом вопросила она, поднося руку жены к своим подслеповатым глазам. Я увидел на изящном, бледном предплечье багровые полосы...
Не сбывшееся пророчество забывается, то, что сбылось - останется с тобою навсегда.
Смирись, прими свою судьбу, а я... Я буду петь тебе горькие песни...