в той же блядской позе, и сосущую три члена по очереди. Она была полностью голой у ног мужчин. Но правда не босая. Она одела красные туфли на высокой шпильке, от чего казалось ещё большей блядью. Её белая кожа ярко выделялась на фоне темного подъезда, любой вышедший из квартиры мог её заметить.

Я глянул на часы, была уже полночь. До меня дошло, что я простоял, наблюдая на развратным поведением моей матери, около 5 часов. И только сейчас понял, что ноги затекли.

Тем временем мать жадно насаживалась глоткой на члены сантехников, дабы побыстрее от них избавиться. Она ползала на каблуках между их хуями, извините за выражение, туда сюда, обсасывая концы так, что аж слюни капали на сиськи и на пол. Звук смакования и хлюпанья был слышен этажом выше, я боялся, что сейчас кто то выйдем. Правда в доме жило большинство пенсионеров и все наверно давно уже спали.

Вскоре её усилия оправдались, мужчины начала кончать почти одновременно, и всё спускали на её лицо. Мать закрыла глаза. Я даже заметил, как Сергей сплюнул ей на лицо и подмигнул товарищам, которые проделали тоже самое, маскируя это каплями спермы. Мать в последний раз обсосала головки их членов и встала на ноги, протирая глаза от спермы. Всё лицо было обильно орошено спермой и плевками.

— Знойная блядина, — шепнул Сергей и хлопнул её по заднице так, что она аж спотыкнулась и чуть не упала. На своих каблуках, она была на пол головы их выше. Очередное развратное зрелище. Голая женщина в красных туфлях на высокой шпильке, полностью голой стоит в окружении трех мужчин, в грязных рабочих костюмах. Всё лицо в сперме, вперемешку со слюнями. Они мнут ей задницу и большие сиськи. И этой моя мать, — сокрушенно подумал я.

— Пойдём проводишь, — поманил её Сергей.

— В таком виде?! — изумилась мать.

— Да выходы из подъезда только, потом быстренько поднимешься наверх, — он тянул её за руку. А сзади похлопывал по заднице пузатый товарищ, — Идём, идём.

Они спустились до первого этажа, я последовал за ними, но они уже вышли на улицу. Моя полностью голая мать стоит возле подъезда с мужиками, кто б сказал — не поверил!

Я не стал приближаться, смотрел из окна на улицу. Илья придерживал дверь, а двое остальных мяли сиськи матери, она уже начала отбиваться, мол хватит, могу увидеть. И тут как назло, прошёл мужчина из соседнего подъезда. Мать резко повернулась спиной. Сосед охреневшим взглядом шёл и смотрел на голую женщину стоящую жопой к нему. Вот тут то Сергей не растерялся.

— Эй, мужик, — позвал он, — зацени! Он нагнул мать раком так, что зияющая дыра в пизде открылась обзору соседа. Он вылупил глаза от удивления. Мать шлёпнула рукой по ноге Сергея и он понял, что пора заканчивать.

— Ладно иди куда шёл, представление окончено, — сказал он соседу. Тот, явно раздосадованный поплелся дальше.

— Ты, что совсем идиот! — начала ругаться мать.

— Всё нормально, он не видел твоего лица, ты к нему жопой была, — оправдывался Сергей.

— Откуда ты знаешь, что не видел?! — ну успокаивалась мать.

— Нам пора, — коротко сказал Сергей и пошёл к машине. — Скоро придём за добавкой, — бросил он на ходу.

— Всего доброго, — попрощался пузатый мужчина, одарив её тело похотливым взглядом.

— До свидания, — язвительно бросила мать.

Илья придерживал дверь, она вошла в подъезд, обнажённая уязвленная.

— А можно в последний раз, — раздалось сзади.

Она обернулась. — Что?

— Ваша грудь, — проронил Илья.

Он подошёл поближе и взялся за правую сиську матери. Потом приник к ней языком. Женщина безотказно позволяла пацану лизать её соски, да ещё и улыбалась.

— Лучше б были твои товарищи, также вежливы, как ты, — говорила она и гладила парня по голове.

— Илья! — раздалось с улицы.

Парень отпрянул от груди, махнул рукой, — До свидания! — и выбежал во двор.

Мать забыла свою накидку на лестничной площадке и второпях побежала до квартиры. Я ретировался на 4 этаж и смотрел как она поднимается. Большие сиськи прыгали в такт ходьбе.

И вот она, в последний раз блеснув своей голой задницей, зашла в квартиру.

Я ещё минут 20 сидел в подъезде, курил и обдумывал увиденное. Потом поехал домой. Поживем, увидим, решил я. Непонятно только одно, как теперь смотреть в глаза матери, и видеть в ней скромную, обычную женщину, хотя я видел её совсем с другой стороны.

Продолжение следует...