на деревянной скамейке небрежно раскинулся сам дядя Жора. Он был одет в халат и потягивал кофе. Судя по всему, он уже попарился, облился холодной водой, и теперь неспешно отдыхал в предбаннике. Как только я вошла, он вздрогнул, его брови удивленно поднялись вверх. На мгновение я сильно смутилась, но набрала воздуха в грудь и решительно произнесла:
- Дядя Жора, мой папа оскорбил ...вас. Он был не прав. Я пришла извиниться.
Удивление и недоверие на лице Георгия Ахмедовича постепенно сменились самодовольной ухмылкой, он встал и направился в мою сторону. Приблизившись, он закрыл за мною дверь, взял меня за плечи и, не переставая ухмыляться, заглянул мне в глаза:
- Ну, и как же ты собираешься искупить вину своего отца, девочка?
До этого момента в моей голове был рой каких-то безумных, противоречащих друг другу мыслей: одна часть моей личности дико кричала, что мне нужно немедленно развернуться и сломя голову бежать, другая - не позволяла сдвинуться с места. Но теперь, встретившись глазами с его нахальным властным взглядом, почувствовав на своих плечах его тяжелые ладони, я вдруг окончательно и твердо поняла, чего хочу. Я хотела целиком и всецело принадлежать этому успешному самцу. Он был для меня воплощением мужской силы, мощи, энергии, успеха. Мне хотелось бы, чтобы таким был мой отец, но мой отец был ничтожеством, и теперь я решила, что раз уж мне не посчастливилось родиться в роду победителей, так я хотя бы доставлю удовольствие представителю этого рода.
- Я готова извиниться перед вами так, как вы того пожелаете, - произнесла я, и покорно улыбнулась.
- Ну и дура же ты, - как-то очень ласково произнес дядя Жора, отпустил мои плечи и, не прекращая ухмыляться, неторопливо развязал пояс халата.
Полы халата раздвинулись, и я невольно опустила глаза вниз. Я никогда раньше не видела мужской член, а тут было на что посмотреть: только потом, спустя некоторое время, я узнаю, насколько редко встречаются в природе такие здоровые половые органы, какие были у дяди Жоры. Не в силах оторвать взгляд от завораживающего зрелища я нерешительно протянула вперед свою ручку и дотронулась до его стремительно набухающего пениса - он резко дернулся еще выше, мгновенно став твердым, как кость. Моя рука скользнула ниже и попыталась обхватить его яйца, но переполненные спермой они был огромны, и не помещались в мою ладошку. Тихий стон восхищения вырвался из моей груди, и я подняла восторженные глаза вверх, где встретилась с взглядом дяди Жоры. Он ничего не говорил, только властно смотрел из под нависших густых бровей, и, словно сгибаемая этим волевым взглядом, я стала медленно опускаться на колени, продолжая жалобно и покорно смотреть снизу вверх в глаза своему повелителю.
Теперь я стояла перед ним на коленях, все еще в куртке и смешной шапочке с помпонами, да еще и со школьным ранцем за спиной. Прямо перед моим ангельским личиком красовался его дьявольски большой член. Я слегка коснулась его носиком и вдохнула запах его гениталий. Одной рукой я стала нежно поглаживать ствол, другой - его могучие яйца. Все это богатство было таким набухшим специально для меня, и я точно знала, что, несмотря на отсутствие какого-либо опыта, я сделаю все от меня зависящее, чтобы это набухание не было напрасным, чтобы эти гениталии получили от меня все, что им от меня надо.
Тем временем, Георгий Ахмедович ухватился руками за помпоны на шапке и потянул к себе так, что мои губы коснулись кончика члена. Я сообразительная девочка и сразу поняла, чего от меня требует хозяин. Я приоткрыла губки, и дубина хозяина незамедлительно воспользовалась приглашением, агрессивно вторгнувшись в мой ротик. Весь член в мой небольшой ротик явно не помещался, но хозяин, похоже, вопреки очевидности пытался запихнуть его туда целиком, проникая за язык и погружая в глотку. Я задыхалась, так как рот был полностью занят членом господина, а носик уткнулся в низ его живота, к тому же в него забивались волосики, но я все равно изо всех сил старалась помочь дяде Жоре просунуть член как можно дальше. Одной рукой я ласкала яйца, из которых в меня вот-вот должен был хлынуть причитающийся мне груз, другую Георгий Ахмедович направил себе в задний проход - и я, как могла, стимулировала его и там. Из моего положения было очень сложно смотреть ему в глаза, но я все равно ухитрялась непрерывно держать контакт глаз, и видела в его взгляде все нарастающее агрессивное возбуждение, он же в моих невинно-детских глазах видел полную готовность беспрекословного подчинения. Своим язычком я чувствовала напряженную жилу его пениса, но не могла толком пошевелить им - свободного места во рту не было. Поэтому все, что я могла в отношении ласкания его члена - это повиноваться заботливым мужским рукам, ухватившимся за помпоны, и все больше и больше натягивающим на голодный член славное личико семиклассницы.
Именно тогда, стоя на коленях и сося член Георгия Ахмедовича, я впервые в жизни испытала сильнейшее сексуальное возбуждение. Меня возбуждала мысль о собственной колоссальной униженности, о том позорном положение, в котором я находилась перед человеком, по сути являющимся врагом моей семьи. Я, доселе гордая и самоуверенная девочка, заняла подобающую мне позицию по отношению к доминантному самцу. К чувству собственной предельной и беспрецедентной униженности примешивалось возбуждение от осознания того, как же здорово сейчас должно быть моему любимому дяде Жоре: взрослый здоровый мужик, после баньки и холодных обливаний, после чашечки кофе, ранним весенним утром стоит, широко раздвинув ноги, и сладко ебет в рот 13-летнюю дочурку-красавицу своего бывшего товарища, посмевшего его оскорбить. Да еще и этот нелепый школьный ранец, который я пока так и не удосужилась снять. Хоть принимай в рот сперму, вставай, и иди в школу. Но уходить я, конечно, не собиралась. Для меня и члена моего повелителя все только начиналось. Хозяин должен быть удовлетворен по полной - это было мое твердое убеждение.
А тем временем Георгий Ахмедович начал кончать. В этот момент я воспринимала толстую кожаную змею в своей глотке как длинную трубу, закачивающую потоки горячей липкой субстанции мне в самое горло и, через него - в самое нутро. Георгий Ахмедович просто стоял и перекачивал сперму из своих переполненных яиц мне в желудок. По тому, как судорожно он в последний момент потянул на себя мою головку, как неистово начал хрипеть и стонать, как содрогался у меня во рту его член при прохождении все новых и новых порций спермы, можно было судить о силе его оргазма. Я подумала, что он, наверное, очень давно не испытывал оргазма такой силы - и тут же почувствовала гордость за себя и желание дать еще больше счастья человеку, без труда поставившему меня на колени.
Когда Георгий Ахмедович закончил, я была до сыта накормлена его спермой, мне казалось, что она пропитала меня всю изнутри. Я ощущала липкое вещество и у себя в животе, и в горле, и в полости рта. Часть из нее выплеснулась через губу и теперь стекала у меня по подбородку. Я, счастливая, улыбалась и ласково смотрела снизу вверх на отрешенно-блаженное