не преследуют все-таки...

— И что ты предлагаешь? — с расплывающейся на весь рот ухмылкой спросил средний.

— А вот что — трахнем ее, а то бабы у нас давно не было, а тут вон какая «горяченькая» попалась — жрица Клана Огня! Да и люблю я молоденьких девок, а она со своей гривой уж больно вашу мамку в молодости напоминает — охочая до траха была курва! — от этих слов Шана стала брыкаться с новой силой. Впрочем, также безуспешно.

— И впрямь, горячая штучка... А почему бы и нет? — продолжал ухмыляться средний. — Я таких красоток отродясь не имел. Ну так что, кто первый?

— Я, естественно, — тоном, не терпящим пререканий возвестил старший и стал раздирать одежду жрицы.

Девушка извивалась как могла, но путы не ослабевали, а одежды оставалось все меньше и меньше. Пока она не оказалась абсолютно голой перед тремя простолюдинами.

— Успокойся, козочка, не волнуйся ты так... — приговаривал старший, когда не спеша раздевал ее и гладил своими шершавыми руками. — меня Боб зовут, для тебя — дядя Боб, а это мои сыновья — Большой Джо и Питер.

Девушка не переставала брыкалась, а дядя Боб тихо говорил ей успокоительные слова и гладил ее тело — проходился руками по девичьим грудям, по покрытой рыжими волосиками киске, по ногам. Когда она, извиваясь, имела неосторожность раздвинуть ноги, он тут же просовывал туда свою ладонь и гладил внутреннюю часть ее бедер.

— Тише, крошка, тихо, милая. Успокойся, ну трахнем тебя — с тебя не убудет, еще спасибо скажешь, трахать мы умеем. Тихо, козочка, успокойся... — так продолжалось минут десять. Шана уже выбивалась из сил, вся взмокла и поэтому руки старика уже скользили по ее разгоряченному телу.

— Блядь, да тресни ее и трахни — вот и дело с концом! — не выдержал Большой Джо.

— Не горячись, — дядя Боб продолжал неспеша гладить девушку — она пока брыкается, но скоро устанет и будет как шелковая. Не умеешь ты таких кобылок объезжать. Их надо измором брать. Пускай брыкается, мы все равно возьмем что хотим. Да и вишь как разогрелась — пизда у нее ща просто пламень. Видал как лоснится? А глажу ее, чтобы привыкала к рукам. Всю ж ночь ее лапать будем. А так она потихоньку позволяет трогать себя все в более сокровенных местах. Видишь, я поначалу еле руку промеж ног ей просовывал, а теперь по губкам срамным могу проскользнуть... — от этих слов на глаза беспомощной жрицы выступили слезы обиды и унижения. Она что есть сил сжала ноги и перестала брыкаться.

— Блин, а ты действительно — голова! — восхищенно заметил Большой Джо. Младший тем временем сунул руку в штаны и усердно там орудовал.

— Тут спешка ни к чему... — старик вынул кляп изо рта девушки.

— Пожалуйста, отпустите, прекратите!

— Вот как теперь заговорила — это правильно.

— Умоляю, перестаньте!

— Прости, дочка, но я уже точно не остановлюсь. Эй, сынок, у нас там маслице осталось? Тащи сюда...

— Пожалуйста, просите что хотите — у меня богатый папа...

— Дело в том, что я хочу тебя, козочка. Прямо здесь и прямо сейчас. И нравится тебе это или нет, а к утру мы с сыновьями хорошую шлюшку из тебя сделаем, — с этими словами он пропихнул колено между ног девушки, взял кусочек масла с рук Питера и, кряхтя, стал смазывать половые губки Шаны, понемногу просовывая внутрь пальцы.

— Прекратите! Перестаньте! Я вас всех уничтожу, как только освобожусь, — к Шане вернулось самообладание и решимость, она отказывалась больше перед ними унижаться. — Вы об этом пожалеете!

— О, это хорошо, люблю бойких, а то сопли да слезы — тебе не идут, хочу чтобы ты гордо смотрела мне в глаза, когда я порву твою целку. Посопротивляйся, мне это нравится!

— Я тебя убью!

— Скоро ты не так запоешь! — с этими словами, нависший над девушкой мужчина стал ловко ласкать ее киску пальцами, глядя ей в лицо, а та покрывала его отборным матом, который не должна была бы знать жрица.

Спустя какое-то время, Шана к своему стыду стала делать заметные перерывы между уже повторяющимися угрозами и ругательствами — она стала тяжелее дышать, а пальцы стали легче скользить в ней.

— Потекла, кобылка! — усмехнулся старик своей победе.

— Будь ты проклят!

— Ну-ну, рассалабься крошка, я сейчас покажу тебе, что такое настоящий оргазм, ты когда-нибудь его ощущала? Письку мацаешь в баньке как я сейчас тебе? — щеки девушки предательски зарделись на ее и так раскрасневшемся лице. — Мацаешь... молодец, правильно, тренировки — дело полезное. Ну-ка дай я тебе щас хорошо сделаю, — с этими словами дядя Боб наклонился вниз и к удивлению девушки припал своими колючими усами к ее лону.

— Что вы делаете?! Прекратите!

— Во дает наш старик, девок уламывать он и впрямь мастак. Знать, не врут, что редкую бабу в нашем селе он не драл! Давай, папка, сделай ее! — Большой Джо явно был горд своим отцом.

Тем временем Шана ощущала щекочуще-колющие усы мужчины в самых сокровенных местах, его язык, то лижущий лепестки, то проникающий вглубь, его зубы, слегка сдавливающие средоточие страсти. Неопытная девушка не могла долго противостоять умелому мужчине. Тепло волнами пробежалось по телу и выгнуло ее дугой, словно сквозь нее пропустили электрический разряд. Она сжала голову своего мучителя бедрами и ощущала как вздрагивающие стенки узкого влагалища попросту выталкивают из нее скользкий язык насильника. Это был первый оргазм Шаны, раньше она не могла себя до такого довести самостоятельно. Девушке показалось, что звезд на небе стало во много раз больше.

Чуть успокоившись и глубоко дыша, Шана обнаружила, что ее ноги уже отвязали и держали два «сынка», по обе стороны от папы, который, так и не сняв рубахи, приспустил штаны и приставлял к ее половым губкам блестящую головку своего большого члена. Только что пришедшая в себя девушка предприняла жалкие попытки освободить свои ноги из цепких рук мужчин.

— Ну-ну, козочка, не дергайся, получила удовольствие, дай и нам потешиться — дядя Боб снова успокаивающе погладил ее левой рукой по внутренней части бедер, потом навис над девушкой и, помогая себе правой, стал проталкивать свой отросток в девственную пещерку.

— Не надо, прекратите, — ей самой показалось, словно это лепет ребенка.

— Расслабься, козочка, — он уже «дополз» до преграды, теперь правой рукой немного поправил раскинутые ноги, раздвинув их пошире. — Сейчас будет малость больно, эх! — девушка пискнула, становясь женщиной. — Ну, вот и все, тише, тише, девочка... — старик ввел свой член наполовину и стал медленно его вытаскивать, потом вновь погрузил его теперь глубже в скулящую жрицу... — Да, козочка, вот так... а ты волновалась... хорошо, расслабься, скоро привыкнешь... — но Шана с новыми силами стала брыкаться нанизанная на член. Она снова стала ругаться. — Ох, боевая баба, люблю таких. Отпустите, дальше я сам. С этими словами он прихватил девушку за попку и, несмотря на ее беспорядочные махания ногами, продолжал сношать жрицу Клана Огня.

— Я тебе этого никогда не прощу!

— Ох, хороша, девочка, ох, узенькая какая, а все жрицы огня такие горячие?

— Мразь!

— Прошла минута в беспомощной борьбе, и неспешных возвратно-поступательных движениях, вторая, третья... На