Школьный вальс
ширинку, и, поддев трусы, вывернул свое хозяйство на воздух. Обхватил его рукой. О да... Какое же это блаженство... Почувствовав плоть, моему пенису сразу стало легче. Я стал медленно ласкать себя, совершая медленные возвратно-поступательные движения. Легкая нега разливалась по всему моему телу. Я увеличил темп, и поняв, что наступление оргазма неизбежно - сперма уже подступала к своей финальной черте, и еще больше ускорился.
Да!..
Еще немного...
- Что это такое!
Я развернулся всем телом в сторону реплики. В двух метрах от меня стояла Ирина Геннадиевна - учитель немецкого языка. Вот еще черт, что она тут забыла?
От неожиданности я стал кончать.
О Боже!..
Так, как тогда, я не кончал никогда в жизни. Как же мне было хорошо! Я выгнулся, подавшись тазом немного вперед, мои ягодицы сжались. Все тело перекосила дрожь, и сделал первый выстрел в сторону Ирины Геннадиевна.
Это было божественно!
Вот и второй за ним, пробиваясь сладкой струей по мочеточнику моего пениса, добрался наружу, с блаженством вырываясь через отверстие в головке. Я, как мог, сдерживал непроизвольные стоны экстаза. На моем лице, я чувствовал это, была гримаса испуга, удивления и сладострастия.
Ирину Геннадиевну, видимо, это испугало. Она в ужасе распахнула глаза, и закрыла рот рукой. Она сделал движение телом, будто ее тошнило, но она не смогла сойти с места.
Вот и третья струя, уже немного слабее, чем первые две. Она доставила мне не меньше блаженства, чем предыдущие, и я понимал, что будет и еще - в моих недрах зрела следующая одна порция спермы.
«Немка» развернувшись, убегала от меня, цокая каблуками по деревянному полу коридора.
Четвертая струя пискнула слабо, когда оргазм почти завершился. Я сцедил остатки на пол и заправил друга в штаны. Я испугался, что двери кабинета, в котором происходила эта лесбийская оргия, сейчас откроются, и буду застукан на месте «преступления». Я растер ногами пятно спермы на полу, прикинул: вроде похоже на сопли, и отправился вниз. На счастье, «немки» нигде не было. Я с облегчением оделся и отправился домой.
* * *
Урок алгебры, первый из сегодняшних уроков, начался уже давно, а учительница все еще не заходила в класс. Как всегда, одноклассники переговаривались на разные темы, а я молчал, вспоминая вчерашнее происшествие. Мне было страшно, и сердце бешено колотилось. Когда я шел в школу, я думал, что первый человек, которого я встречу в школе - Ирина Геннадиевна. Но, на удивление, я не встретил с утра «немки». Это меня радовало. Хотя... Я был больше, чем уверен, что мой вчерашний онанизм и был причиной отсутствия нашей «классухи» - возможно, меня уже «разбирают» у директора. Без сомнений, что-то должно было произойти. Педагогический состав такой поступок просто так не оставит без внимания.
И мои опасения подтвердились.
Когда Нина Андреевна, наша классная дама, вошла, она первым делом кинула свой взгляд на меня и сказала:
- Иван, пойдем!..
«Все отрицать» - мелькнула у меня в голове мысль.
Кабинет директора находился прямо напротив дверей нашего класса. Мы вошли, там уже находилась «немка», которая напугалась моего бесстыдного акта самоудовлетворения, завуч по воспитательной работе, Надежда Сергеевна и сама директриса, Татьяна Анатольевна. Мне указали на стул, но я еще не успел сесть, как Надежда Сергеевна начала разговор:
- Ну что, Ваня, может, психиатру тебя показать? Никогда бы не поверила! Один их самых успешных учеников параллели! А!
- Что?... Поче... - тихо попытался возразить я.
- А то! Рукоблудством заниматься - кто тебя этому научил? Да еще посреди коридора! Практически у всех на глазах!
- Чем, простите?
- Не прикидывайся, - возразила немка.
- Я ничего не могу понять. О чем речь?
Татьяна Анатольевна, сделав успокаивающий жест в сторону завуча и «немки», спокойно ответила:
- Иван, Ирина Геннадиевна утверждает, что вчера застала тебя на третьем этаже в коридоре, занимающимся онанизмом. Это правда?
- Чем? - я пытался изобразить недоумение, изобразив гримасу удивления на лице.
- Тем! Не прикидывайся, бесстыдник! - не унималась Ирина Геннадиевна - Может, тебе причинное место красным перцем намазать?
- Вань, это правда или нет? - спросила директриса.
Похоже, они собирались играть в плохую и злую училку. Лишь бы не проболтаться...
Я попытался изобразить непонимание, смешанное с обидой...
- Да что... Как?... Вы... Че за бред?
- Нет, ну вы посмотрите!
Татьяна Анатольевна, сняв очки, спокойно пыталась разъяснить ситуацию:
- Вань, понимаешь, все бы ничего. Если б ты сделал это в чулане, или в туалете, ну, в любом безлюдном месте - тебе бы ничего не было. Но тут... Делать это прилюдно - девианта, понимаешь... Мы, как педагоги, обязаны...
- Да не делал я ничего!
Воцарилось короткое молчание. Первым его нарушила директриса:
- Почему мы должны тебе верить?
- А почему вы должны верить ей? - и я пальцами указал на немку.
Это был хук. На самом деле, я играл ва-банк. Если уж здесь нет даже «русички» и «исторички», значит, они думают, что коридор был пустой. А, если не было свидетелей, значит слова «немки» бездоказательны. Но, и мои тоже - бездоказательны. Рассказывать о лесбийском сексе в кабинете истории я не собирался. Как отреагирует директриса на однополую связь двух педагогов - неизвестно, но тогда бы я точно выдал себя. Ну, и потом мне еще предстояло экзамен по литературе сдавать.
Хотя... Сейчас я был близок к тому, чтобы закончить школу со справкой, да и еще будучи обвиненным в отклонении развития.
- Она - учитель, - парировала директриса.
- И все? Вы верите ей только потому, что она учитель?
Мне казалось, что я напрасно взываю их к справедливости суждений. В конце концов, все помнят фразу: «Звонок на перемену дается для учителя, а на урок - для ученика». Может, это предрассудки у учителей такие: все ученики - врут, даже если они отличники, учитель - всегда прав, и прочее... Ладно, я нашкодил... Но! Ведь они должны понимать, что нужно иметь доказательства, кто бы что не говорил.
Да и я сам тоже хорош. Устроил онанизм посреди белого дня в родной школе. Ради минутного удовольствия лишаюсь нормальной жизни - можно и так сказать. Чем я только думал?... Хотя - понятно чем...
- Смотри, - продолжала директриса, - вахтер видел тебя выходящим из школы около восьми вечера... Ирина Геннадиевна утверждает, что примерно в это же время застала тебя за актом рукоблудия.
- Ну да, около восьми я вышел из школы. Я настраивал аппаратуру в актовом... Людмила Валерьевна там была... Потом вернулся в кабинет русского, взял сумку и пошел.
Учителя переглянулись между собой...
- Людмила Валерьевна? - переспросила директриса.
- Да.
Опять молчание.
- И она была одна?
Я понял, что сейчас могу сболтнуть лишнего.
- Была... В смысле?... Где? В актовом? Ну, там же я еще был...
- Так, Ирина Геннадиевна, так где, вы говорите, увидели Ланьковского? - Татьяна Анатольевна произнесла мою фамилию.
- У кабинета истории.
Директриса утвердительно покачала головой. Немного помолчала.
- Ладно, Вань,
Да!..
Еще немного...
- Что это такое!
Я развернулся всем телом в сторону реплики. В двух метрах от меня стояла Ирина Геннадиевна - учитель немецкого языка. Вот еще черт, что она тут забыла?
От неожиданности я стал кончать.
О Боже!..
Так, как тогда, я не кончал никогда в жизни. Как же мне было хорошо! Я выгнулся, подавшись тазом немного вперед, мои ягодицы сжались. Все тело перекосила дрожь, и сделал первый выстрел в сторону Ирины Геннадиевна.
Это было божественно!
Вот и второй за ним, пробиваясь сладкой струей по мочеточнику моего пениса, добрался наружу, с блаженством вырываясь через отверстие в головке. Я, как мог, сдерживал непроизвольные стоны экстаза. На моем лице, я чувствовал это, была гримаса испуга, удивления и сладострастия.
Ирину Геннадиевну, видимо, это испугало. Она в ужасе распахнула глаза, и закрыла рот рукой. Она сделал движение телом, будто ее тошнило, но она не смогла сойти с места.
Вот и третья струя, уже немного слабее, чем первые две. Она доставила мне не меньше блаженства, чем предыдущие, и я понимал, что будет и еще - в моих недрах зрела следующая одна порция спермы.
«Немка» развернувшись, убегала от меня, цокая каблуками по деревянному полу коридора.
Четвертая струя пискнула слабо, когда оргазм почти завершился. Я сцедил остатки на пол и заправил друга в штаны. Я испугался, что двери кабинета, в котором происходила эта лесбийская оргия, сейчас откроются, и буду застукан на месте «преступления». Я растер ногами пятно спермы на полу, прикинул: вроде похоже на сопли, и отправился вниз. На счастье, «немки» нигде не было. Я с облегчением оделся и отправился домой.
* * *
Урок алгебры, первый из сегодняшних уроков, начался уже давно, а учительница все еще не заходила в класс. Как всегда, одноклассники переговаривались на разные темы, а я молчал, вспоминая вчерашнее происшествие. Мне было страшно, и сердце бешено колотилось. Когда я шел в школу, я думал, что первый человек, которого я встречу в школе - Ирина Геннадиевна. Но, на удивление, я не встретил с утра «немки». Это меня радовало. Хотя... Я был больше, чем уверен, что мой вчерашний онанизм и был причиной отсутствия нашей «классухи» - возможно, меня уже «разбирают» у директора. Без сомнений, что-то должно было произойти. Педагогический состав такой поступок просто так не оставит без внимания.
И мои опасения подтвердились.
Когда Нина Андреевна, наша классная дама, вошла, она первым делом кинула свой взгляд на меня и сказала:
- Иван, пойдем!..
«Все отрицать» - мелькнула у меня в голове мысль.
Кабинет директора находился прямо напротив дверей нашего класса. Мы вошли, там уже находилась «немка», которая напугалась моего бесстыдного акта самоудовлетворения, завуч по воспитательной работе, Надежда Сергеевна и сама директриса, Татьяна Анатольевна. Мне указали на стул, но я еще не успел сесть, как Надежда Сергеевна начала разговор:
- Ну что, Ваня, может, психиатру тебя показать? Никогда бы не поверила! Один их самых успешных учеников параллели! А!
- Что?... Поче... - тихо попытался возразить я.
- А то! Рукоблудством заниматься - кто тебя этому научил? Да еще посреди коридора! Практически у всех на глазах!
- Чем, простите?
- Не прикидывайся, - возразила немка.
- Я ничего не могу понять. О чем речь?
Татьяна Анатольевна, сделав успокаивающий жест в сторону завуча и «немки», спокойно ответила:
- Иван, Ирина Геннадиевна утверждает, что вчера застала тебя на третьем этаже в коридоре, занимающимся онанизмом. Это правда?
- Чем? - я пытался изобразить недоумение, изобразив гримасу удивления на лице.
- Тем! Не прикидывайся, бесстыдник! - не унималась Ирина Геннадиевна - Может, тебе причинное место красным перцем намазать?
- Вань, это правда или нет? - спросила директриса.
Похоже, они собирались играть в плохую и злую училку. Лишь бы не проболтаться...
Я попытался изобразить непонимание, смешанное с обидой...
- Да что... Как?... Вы... Че за бред?
- Нет, ну вы посмотрите!
Татьяна Анатольевна, сняв очки, спокойно пыталась разъяснить ситуацию:
- Вань, понимаешь, все бы ничего. Если б ты сделал это в чулане, или в туалете, ну, в любом безлюдном месте - тебе бы ничего не было. Но тут... Делать это прилюдно - девианта, понимаешь... Мы, как педагоги, обязаны...
- Да не делал я ничего!
Воцарилось короткое молчание. Первым его нарушила директриса:
- Почему мы должны тебе верить?
- А почему вы должны верить ей? - и я пальцами указал на немку.
Это был хук. На самом деле, я играл ва-банк. Если уж здесь нет даже «русички» и «исторички», значит, они думают, что коридор был пустой. А, если не было свидетелей, значит слова «немки» бездоказательны. Но, и мои тоже - бездоказательны. Рассказывать о лесбийском сексе в кабинете истории я не собирался. Как отреагирует директриса на однополую связь двух педагогов - неизвестно, но тогда бы я точно выдал себя. Ну, и потом мне еще предстояло экзамен по литературе сдавать.
Хотя... Сейчас я был близок к тому, чтобы закончить школу со справкой, да и еще будучи обвиненным в отклонении развития.
- Она - учитель, - парировала директриса.
- И все? Вы верите ей только потому, что она учитель?
Мне казалось, что я напрасно взываю их к справедливости суждений. В конце концов, все помнят фразу: «Звонок на перемену дается для учителя, а на урок - для ученика». Может, это предрассудки у учителей такие: все ученики - врут, даже если они отличники, учитель - всегда прав, и прочее... Ладно, я нашкодил... Но! Ведь они должны понимать, что нужно иметь доказательства, кто бы что не говорил.
Да и я сам тоже хорош. Устроил онанизм посреди белого дня в родной школе. Ради минутного удовольствия лишаюсь нормальной жизни - можно и так сказать. Чем я только думал?... Хотя - понятно чем...
- Смотри, - продолжала директриса, - вахтер видел тебя выходящим из школы около восьми вечера... Ирина Геннадиевна утверждает, что примерно в это же время застала тебя за актом рукоблудия.
- Ну да, около восьми я вышел из школы. Я настраивал аппаратуру в актовом... Людмила Валерьевна там была... Потом вернулся в кабинет русского, взял сумку и пошел.
Учителя переглянулись между собой...
- Людмила Валерьевна? - переспросила директриса.
- Да.
Опять молчание.
- И она была одна?
Я понял, что сейчас могу сболтнуть лишнего.
- Была... В смысле?... Где? В актовом? Ну, там же я еще был...
- Так, Ирина Геннадиевна, так где, вы говорите, увидели Ланьковского? - Татьяна Анатольевна произнесла мою фамилию.
- У кабинета истории.
Директриса утвердительно покачала головой. Немного помолчала.
- Ладно, Вань,