Из нее лилось, женщина замочила всю кровать под собой. Это еще больше укрепило парней в уверенности, что перед ними конченная сучка.

Николай не только ебал Катю как хотел, но и периодически порол её по заднице ремнем, причем не на шутку, а оставляя на заднице Кати синие и багровые рубцы.. Причем порол он Катю не за конкретные провинности, а просто для своего удовольствия. В первый раз он без предупреждения, сразу после того как поставив раком выебал её в зад он наступил ногой на шею стоящей на полу раком с высоко задранной задницей и скомандовав – Стоять сучка!-отвесил ей 10 полновесных ударов ремнем по заду. А когда воющая от боли Катя сквозь слезы стала спрашивать-За что? Николай ухмыляясь спокойно ей ответил- Просто для того, чтобы ты, шлюха знала свое место. Таким шлюхам как ты, полагается ходить с поротой сракой, чтобы они помнили какие он твари и какого обращения они заслуживали. Кроме того я хочу чтобы моя шлюха носила на себе мои отметины, как что привыкай. При дальнейших их встречал Николай почти через раз порол её. Нельзя сказать, чтобы Кате это правилось, боль от порки была очень сильной, но она притерпелась к такому обращению и даже стала немного гордится тем, что носит на себе отметины своего мужчины.
В очередной раз Катя ждала Николая в гостинице она ждала его уже полчаса. Его мобильник не отвечал, и Катерина не знала, что и думать. – Придешь пораньше, – позвонил он ей накануне. – Сама возьмешь комнату и будешь там меня ждать. Противный парень по имени Стас сразу все понял и, ухмыльнувшись, сообщил:– Есть комната. Давай пятьсот рублей. Трясущимися руками Катя достала из кошелька требуемую сумму и отдала Стасу. – Пойдем, – промолвил он, пропуская Катю вперед. Она поднималась по лестнице, а парень шел сзади. Ясно было, что из-под короткой юбки торчат голые ягодицы, и Стас это прекрасно видит. Инстинктивно Катерина изо всех сил поджимала попку, словно надеясь, что та станет меньше. И вот теперь она сидела уже полчаса в ожидании – красная, как рак, и возбужденная. На нервной почве залезла в сумочку и вытащила оттуда початую бутылочку коньяка, которую теперь таскала с собой на свидания. Сначала выпивала дома для храбрости, перед тем, как выйти в таком виде на улицу. А потом выпивала перед входом в эту гостиницу – чтобы успокоиться. Отпила глоток. Потом еще один глоток. Опьянение было совсем не сильным, но в голове слегка зашумело. Катя встала и прошлась по комнате, ощутив при этом, как сильно намокла внизу – влага каплями стекала по внутренней стороне ляжек. Катерину возбуждала сама ситуация: она полуголая, в позорной одежде сидит здесь одна и ждет мужчину. Сейчас он придет и возьмет ее. Возьмет, как захочет, куда ему будет угодно. А может быть, сначала высечет ее ремнем...– Николай опускает меня, – медленно и тягуче думала Катерина. – Он специально опаздывает сейчас – чтобы я ждала и мучилась. Ему нравится меня унижать. А ей? Ей нравилось быть униженной? Внезапно Катя решила, что хочет унизиться сама. – Я встречу его голой, – сказала она себе. – И не только голой. Он войдет, а я буду стоять посреди комнаты голая и на коленях и сама себя шлепать рукой по письке. Эта мысль возбудила ее дополнительно. Катя стянула с себя одежду, и, оставшись голышом, встала на колени. Стоять так было жестко, коленки скоро затекли. Каждый раз, когда в коридоре слышались шаги, Катя опускала голову и приготавливалась бить себя по пизде...Внезапно зазвонил ее мобильник. – Ждешь? – послышался голос Николая. – Не жди меня, я сегодня не приеду, меня послали в срочную командировку Позвони мне месяца через две-три, ладно? Ну, пока. От обиды Катерина буквально задохнулась. На глазах выступили слезы. Как побитая собака, она оделась и, еле волоча ноги, вышла из комнаты. Сидеть здесь, ждать, готовиться. А теперь вот так просто уйти и ехать обратно домой через весь город, все такой же мокрой от возбуждения, в позорной юбчонке, ежась под оценивающими взглядами...Спустилась вниз и протянула ключ Стасу. – Не пришел? – сразу понял он и ухмыльнулся. Катя кивнула, покраснев еще больше. Она уже почти развернулась к двери, чтобы уходить, когда парень вдруг сказал:– Тут один мужчина есть, женщину ждет. Если хочешь, можешь к нему подняться. Я еще не успел никого к нему вызвать. Катя замерла. Мужчина? Незнакомый? Какой?– Это постоянный гость, – пояснил Стас лениво. – Все зовут его Большой Узбек. Любит полненьких девок. Я ему всегда Томку обеспечиваю, а сегодня он вдруг неожиданно приехал. А у Томки телефон не отвечает. Стас еще раз оценивающе посмотрел на Катю и добавил с ухмылкой:– Ты ему можешь тоже понравиться. Оцепенев, Катя молчала. – Если хочешь, то с тебя тысяча, – сказал Стас. – Гони тысячу и можешь подняться к Большому Узбеку.

Она задохнулась, вдруг стало трудно дышать. Как? Это говорят ей? Такое? Мало того, что парень, похожий на обезьяну, посмел сделать ей такое предложение. Он еще хочет, чтобы она сама заплатила ему за сводничество. Заплатила за что? Понятно было, что тот неведомый мужчина уже заплатил Стасу за женщину. А теперь Стас хочет получить деньги и с нее – Кати. За право пойти и обслужить этого незнакомца. Какая наглость! Или по Катиному виду, по Катиному лицу, по ее глазам парень наметанным взглядом понял, как она возбуждена? Понял, что в таком состоянии с ней можно делать, что угодно? Проще всего было топнуть от возмущения ножкой и убежать. Или с достоинством уйти. Или плюнуть в лицо этому юному наглецу. А потом уж уйти. И тащиться домой через весь город униженной и неудовлетворенной...– У меня нет тысячи, – неожиданно для самой себя глухо произнесла Катя, как бы со стороны услышав собственный голос. Двигаясь, как неживая под насмешливым взглядом Стаса, женщина полезла в сумочку и открыла кошелек. – Вот, – сдавленно произнесла она. – Триста рублей. Триста пятьдесят...– Мало! – решительно отрезал Стас. Его взгляд уперся в Катю, и он сказал:– Серьги возьму в залог. Серьги на Кате были тяжелые, длинные, из тонких пластинок серебра с полудрагоценными камнями. Они оттягивали мочки ушей, и тяжело раскачивались при каждом повороте головы. Катя казалась себе очень соблазнительной в них, и надевала каждый раз, когда встречалась с Олегом. – Нет, – прошептала Катя, вскинув на Стаса умоляющие глаза. – Только не серьги...– Хочешь Узбеку понравиться? – усмехнулся он. – Ладно. Парень забрал деньги из ее дрожащей руки и снисходительно сказал:– Остальные семьсот завтра принесешь. Можешь подняться, комната четыре. Ну вот, это случилось. Теперь она, как проститутка, пойдет обслуживать незнакомого мужчину. В голове мутилось от выпитого. – Что ж, – решила Катя. – Чем хуже – тем лучше. Интересно, какой он – Большой Узбек? Не в силах больше выносить наглого и презрительно-изучающего взгляда Стаса-гамадрила, Катя отошла в сторону и, достав зеркальце, подновила макияж. Намазала губы поярче, и тушью подвела глаза. Увидела себя в зеркальце... Глаза жалобные, какие-то просящие. Губы дрожат...– Жалкая сучка, – обругала себя Катя, почувствовав по отношению к себе какую-то гадливость. – Тварь!