водим, но все равно... она у тебя молоденькая еще. Не надо ей.
- Сестричку, - тупо сказал Мак, - Ага.

Мак оперся о кухонную раковину, и его стошнило пивной пеной. Он открыл кран, смыл за собой и прополоскал рот. - Лилька...
- Все, закончили эту драму. Там сумка от видеокамеры стоит - сказала Лилька, глядя в сторону. - Халатов нет. Я риткин плащ туда положила. Длинный, почти до земли. И свои шорты на резинке. В кармашке сумки четыре сибазонины и шприцы. Пашка сказал, что вы какую–то курицу налоксоном накормили. Или налтрексоном. Правда? Это не твоя «сестричка», случайно?
- Нет, - Мак покрутил головой. - Это другая. Так, случайная. По Пашкиным делам.
- Понятно. Просто другая. То есть усыпить ее надо. Шприцов «пятерок» не было, я тебе три «двушки» положила. Нескладуха, понимаю, ампулы пятикубовые. По частям будешь выбирать. Знаешь, я бы после налоксона из–за лишней дырки в жопе не капризничала. Да, сразу не коли ее, иначе тушку будешь на себе тащить. До дома довези сначала и в постель уложи. Пусть потерпит. Все, беги, уже, придурок.
- Бегу, - сказал Мак, и двинулся в прихожую. - Нет, подожди. Доллары твои я тебе сейчас отдам. Мне не надо, у меня есть. Просто я в таком виде в обменник не пойду. Там мусора или охрана. Наших денег больше нет?
- Наших нет, Макарушка. Все, что было, выгребла. Вы там точно хоть никого не убили? - жалобно спросила Лилька ему вслед.
- Не гони, рыжик. Мы что, на убийц похожи? Ну, какие из нас... - Мак остановился, вернулся, аккуратно чмокнул холодную от промороженной ложки кожу под лилькиным ухом, - Лилька, извини за «блядь». Это я на эмоциях сказал. Чтобы сильнее тебя обидеть. Знаешь, кого ценишь - того и обижаешь. Никакая ты мне не блядь. У меня денег нет, чтобы таких, как ты, блядей трахать.
- Иди нахуй, - устало сказала Лилька. - Только позвони сначала, когда будешь «сестричку» везти. Чтобы я или Ритка дома были.

Мак подхватил сумку возле двери и вышел из квартиры. За ним щелкнул английский замок. Последний злой белый прибой подхватил Мака. Приложил об одну стену, затем о другую, усадил на пол напротив дверей лифта. Маку захотелось сказать правду.
- Какая же ты блядь? - мудро рассудил Мак, обращаясь к запертой двери квартиры. - Сейчас я в одно место съезжу, потом вернусь, и все тебе расскажу. И вообще... - Мак полез за сигаретами, и вытащил из кармана смятые в комок деньги. Пересчитал, сто двадцать гривен и шестьсот долларов. Почему-то, до этого, Маку казалось, что он засунул в карман штанов свой носок.
- Ты позор профессии. Сейчас я вернусь и докажу...

Напротив Мака открылась дверь вызванного лифта.

ТАКСИ.

Мак выскочил из метро и двинулся по дворам, полагаясь на память и вавилонский силуэт недостроенной многоэтажки. Но двинулся не в тот крысиный ход, ткнулся не в ту нору, прорубленную в длинных домах исключительно для удобства местных обитателей и для защиты от чужих.

И уперся в несокрушимую стену сетки–рабицы, ограждавшей циклопическую автостоянку. Мак пошел вдоль нее, ускоряя шаг, с отчаянием понимая, что извивы забора уводят его прочь от цели. Потом змея рабицы передала свою пограничную вахту шипастой ограде какого–то детского сада, с раскрашенными деревянными гномами по ту сторону детства.

Когда детская решетка закончилась, начался оборонительный вал недавно выстроенного продуктового мегамаркета, ограждающего свои драгоценные мусорные свалки во дворе от внешнего посягательства. И уже забор мегамаркета вывел Мака обратно на дорогу. Почти в том же самом месте вторжения, возле метро. Единственной пользой от квеста было то, что «черное» и «белое» ушли вместе, оставив душу Мака в покое.

Исторгнутый микрорайоном, Мак тоскливо смотрел на недосягаемый дом. Злополучная многоэтажка с голой принцессой на раскаленной крыше все так же сияла облицовкой под плавящим солнцем, как недосягаемый замок дракона. Где–то в пределах видимости, но не досягаемости.
Мак выругался, ступил на обочину дороги и поднял руку. Через пять минут притормозил таксист на древней тевтонской рухляди, но с автоматическим подъемом стекол.
- Куда едем? - весело и дружелюбно полюбопытствовал водитель.
- Циолковского двенадцать... - Мак задумался. - То есть четырнадцать. Это рядом. Девятиэтажка возле новостроя. Вон там - Мак махнул рукой в направлении проклятого замка.
- Полтишок. - ответил веселый водитель.
- Не гони, уважаемый. - так же весело ответил Мак. - Полтишок - это на другой конец города. Ночью. Первого января. Тут же идти два квартала.
- Ну, так иди. - таксист взаимно плавился доброжелательностью, и запустил поскрипывающее стекло правой двери вверх. Мак вежливо постучал в окошко.
- Двадцать. Мне опоздать нельзя, понимаешь?

Водитель вернул стекло вниз и с любопытством посмотрел на Мака.
- Девчонка, что ли, ждет?
- Ага, - ответил Мак. - Ждет. Первое свидание. Вопрос жизни и смерти. Опоздаю - мне пиздец. Она и так злится. Я бы и сам дошел, мне не трудно, только дворов здесь не знаю. Уже час хожу, одни заборы.
- Красивая хоть? - таксист прижмурился.
- Самая. - сказал Мак и честно мигнул. - Тридцать дам, больше не могу. Нам потом самим не хватит культурно отдохнуть.
- Ладно, садись, поехали.

Мак плюхнулся на горячий дерматин сидения, пристроил лилькину сумку с одеждой и сибазоном между ног, закрыл перекошенную дверь, стараясь сильно не хлопнуть. Ехали молча. Таксист пронесся два длинных квартала вперед, развернулся на клумбе, вернулся на один блок назад, свернул налево и почти сразу затормозил.
- Вот твоя «циолковская-четырнадцать». Успел?

Мак вытащил из заднего кармана джинсов пропотевшую от жары влажную сотню и протянул таксисту.
- У меня сдачи не будет. - сказал веселый таксист.
- Тогда вези обратно, блядь, сука! - внезапно заорал Мак, в душе которого мягкие лапы героина вдруг расслабились, отпустили сердце, и втянулись назад, в свои темные логова, выпуская наружу всю гадость сегодняшнего дня. - Где я тебе, блядь, здесь размен найду? По киоскам бегать спички покупать? Я же сказал - вопрос жизни и смерти! Я тебе сказал - меня девчонка ждет, у меня одна минута все решает! Ну и нахуя ты меня сюда вез тогда?

Веселый таксист оторопело смотрел на Мака, теряя веселость.
- Чо ты орешь на меня? Какого хуя? Хочешь ехать - платить надо...

Таксист посмотрел на Мака и замолчал.
- Иди. Так иди. Нет у меня сдачи. Потом заплатишь, как получится. - Водила полез в бардачок и достал бумажный прямоугольник. - Вот визитка моего таксо, прокачу тебя как-нибудь, с твоей кралей. Николая двадцать–два у диспетчера спрашивай. Давай, беги. Ромео, бля. - таксист опять стал веселым.

Мак вылез из машины, сжимая визитку и запихивая мокрую сотню обратно в задний карман.
- Шуток не понимаешь, - сказал таксист в открытое окно. - Все же нормальные люди. Так бы и пояснил, что у тебя край по этому делу, вопрос жизни и смерти.
- Так я же и сказал.
- Ты сказал, как шуточки–хуюточки. Я такие истории по сто раз в день слышу. Денег нет, мама умирает, последний поезд уходит, подвези бесплатно. А тут вижу по тебе: очень надо. - таксист опять посерьезнел