Три картинки
После этого эстет Васька задумался, а через пару дней приволок к «люгеру» пупырчатый глушитель, заодно поменяв чудовищный барабанный магазин на обычный. И пистолет сразу принял завершенный вид - длинная и хищная убивачка, которая так шла нежной и доброй девушке по имени Бьют. Жалко, из-за размера носить теперь с собой его стало невозможно, в сумочку он не лез, приходилось возить в бардачке.
Бьют отстреляла доход от одной из Васиных порносессий в тире. Увы, без сайленсера - он же портится, если просто так стрелять. Ну, и люди в тире странно будут смотреть, на девушку с «люгером» и глушителем, согласитесь.
Глушило, кстати, отлично. Как будто палка сломалась. Если не слышал этот звук раньше - так и не поймешь, что это был выстрел.
«Васька, ну ты реально художник», - искренне говорила Бьют, крутясь возле зеркала с «люгером». - «Тебе тоже надо, как я, дизайном заняться, а не всякой хуйней с проститутками».
***
Свинобык в «Кайене» замер, разглядывая эстетику «люгера».
Вася куда-то не туда сунулся языком, надавил на что-то нервное и чувствительное, Бьют вздрогнула, конвульсивно изогнулась, вминая Васину голову себе между ног и спазматически надавила на триггер. «Люгер» через сайленсер треснул в открытое окно «Кайены», расколотив изнутри лобовое стекло.
Вася оторвался от горячего, вопросительно посмотрел снизу.
- Все нормально, - сказала Бьют Васе и успокоительно помахала кукурузой глушителя на «люгере». - Я нечаянно. Вы извините, гражданин, - обратилась Бьют к окаменевшему водителю «Кайена». - Это Васька виноват. Как зацепит языком где не надо, так я сжимаюсь вся. Вы это, ехайте уже к своей ебаной матери, наконец, а то он сейчас меня опять зацепит, и я могу вам в голову попасть случайно.
Вася со вздохом оторвался от удовольствия и поднялся на сидении.
- Слышь ты, гуинплен, ты чо вылупился? Тебе ясно сказали - авария, вали нахуй отсюда. Суку он себе нашел... Бьютик, а ну-ка, дай сюда волыну.
- Свою бери, - ревниво сказала Бьют. - Это мой «фашистский пистолет», а не твой. И вообще, не быкуй. Человек правильное замечание сделал, надо в первый ряд перестроиться. Приспичило тебе среди поля...
Водила за окном «Кайена» сидел неподвижно, как нарисованный на картоне.
- Я твой номер запомнил, - сказал ему законопослушный Вася. - Я на тебя, гуинплен, в суд подам. В районный. За моральную травму. Охуели вообще нефтетрейдеры, побрились налысо, тачек модных накупили, матюки выучили и в бандитов играются. Я сейчас тебе таких бандитов покажу, что ты в райотделе раскладушку себе поставишь, где безопасно. Я твой номер запомнил, так и знай. Извращенец ебаный, вуайерист.
- Ой, Васька, да какой ты там номер запомнил, носом в пипе? - ласково спросила Бьют, теребя Васину прическу. - Там у меня номер был, что ли?
- Твой номер второй, с натяжкой, - мрачно ответил Вася. - Давай пистолет, Бьютик, не зли меня. Пусть этот гуинплен валит нахуй, а то... четыре, три, два...
Водила «Кайена» пополз по сидению, цепляясь пахом за рычаг передач, вывалился из машины через противоположную дверь, и побежал по улице, пригибаясь, и прикрывая голову руками.
- Я что, действительно пиздолз? - угрюмо спросил Вася, глядя на убегающего кайеновода.
- Ну... да, вообще-то. - легкомысленно ответила Бьют. - Но я тебе этой пиздой дочку родила. Так что, не стесняйся, целуй и люби. Человек ты конченый, в любом случае. Подумаешь, пиздолиз... тоже мне проблема. Что тебе терять? Главное, чтобы ты в своей студии моделям не лизал, вот на это я серьезно обижусь.
Васька вздохнул и обнял Бьют, плотно облапил, стиснул, прижимая ее к себе.
- Пусти, придурок, - пискнула Бьют, - косточки на чашечках поломаешь. И давай в первый ряд перестроимся, пиздолиз. Мне надо, чтобы ты долизал, а то ни туда, ни сюда.
- Бьютик, - хрипло сказал Вася. - Поехали быстро. Я сейчас лопну. У меня яйца болят. Пристегнись.
Бьют послушно пристегнулась. Вася завел машину, сдал назад, и на нервах два раза впечатался «кенгурятником» в бок невезучего «Кайена». Затем вывернул руль и пересек по диагонали все три полосы, увернувшись от троллейбуса. Понюхал верхнюю губу, смешно подняв ее к носу. Пахло морем, ветром, солью и «бьютификацией» - словом, которого нет.
***
- Что подарим? - спросил Вася, отдышавшись и застегнув штаны.
- Ну... коляску.
- Заебись. Четыре коляски у Егорова будет. Азот, Лисовский, Ибрагим еще коляску прислал «федэксом», плюс наша. И все двойные. Ему под эти коляски придется паркинг снимать.
- А что тогда? - Бьют пожала плечами, натягивая трусы и выгибаясь внутри машины.
- Тазер, - мстительно сказал Вася. - Или газовый баллончик. Егоров любит эксклюзивные запахи.
- Ой, да перестань, - ответила Бьют. - Тазер - нормальный подарок. Лизка вон играется с ним, попробуй отними. Даже когда спать сложится, берет его вместо мишки. А что? Красивый, желтенький... главное - не заряжать.
- Тогда кроватку.
- Они на полу спать будут. Ты что, Егорову-Егорову не знаешь? Если близнецы в нее пойдут... Я за Таньку рада, кстати. Она заслужила. Единственный нормальный человек из вашего зверинца. Давай ей велотренажер подарим. Ей надо форму возвращать, а по фитнесам она теперь нескоро побегает...
- А это идея, Бьютик.
Вася медленно вел машину, выискивая место для парковки. Под роддомом все было заставлено, как будто тайный женский комитет сговорился рожать именно в эти майские дни, сочтя их максимально благоприятными по гороскопам, древним пророчествами и календарям майя.
- А вон и Азот, - сказал Вася и помахал в окно рукой. - Дожидается.
- Кто бы сомневался, - ответила Бьют. Где Алинка - там и он.
ВТОРАЯ КАРТИНКА
- Это что?
- Цветы... - с недоумением ответил Азот.
- Это калы. Их при союзе еще на свадьбы дарили. А сейчас на похороны. И они воняют. Слушай, ты так и покупаешь цветы: «Продавец, дайте мне каких-то цветов, семь штук»?
- Бля, - растерянно сказал Азот. - А я их все время Алинке покупаю. Они же прикольные. Желтая такая фитюлька внутри. А она их выбрасывает. Теперь понятно почему. Так, а с этими что делать? Тоже выбрасывать?
Бьют заржала, громко и вкусно.
- Каловод ты, Азотина. Нет, ну хотя бы интернет про цветы почитай. Есть же тематические сайты.
- Идут, - сказал Вася, и все обернулись. - Встречаем. Азот, туш!
Хотели встречать, вообще-то, внутри, в квадратной комнате, где фотографируются и держат малышей на руках, но это право застолбила за собой Алинка, а встречать велела на улице, чтобы как у людей было. Чтобы на выходе из роддома поздравляли, улыбались и махали руками.
А красиво было на улице - хоть картину пиши. Густое полуденное солнце залило рафинадную коробку седьмого роддома, и когда Егорова-Егорова и Алинка вышли из дверей и двинулись вниз по ступенькам, Бьют засопела носом, Вася автоматически зашарил рукой в поисках камеры, а Азот сказал: «бля... »
Люди шли по улице, и оборачивались. Останавливались, доставали телефоны и фотографировали, просто так, потому что красиво. Потому что спускалась черно-молочная, коротко стриженая, с налитыми сиськами Егорова. И рядом с ней медовая,
Бьют отстреляла доход от одной из Васиных порносессий в тире. Увы, без сайленсера - он же портится, если просто так стрелять. Ну, и люди в тире странно будут смотреть, на девушку с «люгером» и глушителем, согласитесь.
Глушило, кстати, отлично. Как будто палка сломалась. Если не слышал этот звук раньше - так и не поймешь, что это был выстрел.
«Васька, ну ты реально художник», - искренне говорила Бьют, крутясь возле зеркала с «люгером». - «Тебе тоже надо, как я, дизайном заняться, а не всякой хуйней с проститутками».
***
Свинобык в «Кайене» замер, разглядывая эстетику «люгера».
Вася куда-то не туда сунулся языком, надавил на что-то нервное и чувствительное, Бьют вздрогнула, конвульсивно изогнулась, вминая Васину голову себе между ног и спазматически надавила на триггер. «Люгер» через сайленсер треснул в открытое окно «Кайены», расколотив изнутри лобовое стекло.
Вася оторвался от горячего, вопросительно посмотрел снизу.
- Все нормально, - сказала Бьют Васе и успокоительно помахала кукурузой глушителя на «люгере». - Я нечаянно. Вы извините, гражданин, - обратилась Бьют к окаменевшему водителю «Кайена». - Это Васька виноват. Как зацепит языком где не надо, так я сжимаюсь вся. Вы это, ехайте уже к своей ебаной матери, наконец, а то он сейчас меня опять зацепит, и я могу вам в голову попасть случайно.
Вася со вздохом оторвался от удовольствия и поднялся на сидении.
- Слышь ты, гуинплен, ты чо вылупился? Тебе ясно сказали - авария, вали нахуй отсюда. Суку он себе нашел... Бьютик, а ну-ка, дай сюда волыну.
- Свою бери, - ревниво сказала Бьют. - Это мой «фашистский пистолет», а не твой. И вообще, не быкуй. Человек правильное замечание сделал, надо в первый ряд перестроиться. Приспичило тебе среди поля...
Водила за окном «Кайена» сидел неподвижно, как нарисованный на картоне.
- Я твой номер запомнил, - сказал ему законопослушный Вася. - Я на тебя, гуинплен, в суд подам. В районный. За моральную травму. Охуели вообще нефтетрейдеры, побрились налысо, тачек модных накупили, матюки выучили и в бандитов играются. Я сейчас тебе таких бандитов покажу, что ты в райотделе раскладушку себе поставишь, где безопасно. Я твой номер запомнил, так и знай. Извращенец ебаный, вуайерист.
- Ой, Васька, да какой ты там номер запомнил, носом в пипе? - ласково спросила Бьют, теребя Васину прическу. - Там у меня номер был, что ли?
- Твой номер второй, с натяжкой, - мрачно ответил Вася. - Давай пистолет, Бьютик, не зли меня. Пусть этот гуинплен валит нахуй, а то... четыре, три, два...
Водила «Кайена» пополз по сидению, цепляясь пахом за рычаг передач, вывалился из машины через противоположную дверь, и побежал по улице, пригибаясь, и прикрывая голову руками.
- Я что, действительно пиздолз? - угрюмо спросил Вася, глядя на убегающего кайеновода.
- Ну... да, вообще-то. - легкомысленно ответила Бьют. - Но я тебе этой пиздой дочку родила. Так что, не стесняйся, целуй и люби. Человек ты конченый, в любом случае. Подумаешь, пиздолиз... тоже мне проблема. Что тебе терять? Главное, чтобы ты в своей студии моделям не лизал, вот на это я серьезно обижусь.
Васька вздохнул и обнял Бьют, плотно облапил, стиснул, прижимая ее к себе.
- Пусти, придурок, - пискнула Бьют, - косточки на чашечках поломаешь. И давай в первый ряд перестроимся, пиздолиз. Мне надо, чтобы ты долизал, а то ни туда, ни сюда.
- Бьютик, - хрипло сказал Вася. - Поехали быстро. Я сейчас лопну. У меня яйца болят. Пристегнись.
Бьют послушно пристегнулась. Вася завел машину, сдал назад, и на нервах два раза впечатался «кенгурятником» в бок невезучего «Кайена». Затем вывернул руль и пересек по диагонали все три полосы, увернувшись от троллейбуса. Понюхал верхнюю губу, смешно подняв ее к носу. Пахло морем, ветром, солью и «бьютификацией» - словом, которого нет.
***
- Что подарим? - спросил Вася, отдышавшись и застегнув штаны.
- Ну... коляску.
- Заебись. Четыре коляски у Егорова будет. Азот, Лисовский, Ибрагим еще коляску прислал «федэксом», плюс наша. И все двойные. Ему под эти коляски придется паркинг снимать.
- А что тогда? - Бьют пожала плечами, натягивая трусы и выгибаясь внутри машины.
- Тазер, - мстительно сказал Вася. - Или газовый баллончик. Егоров любит эксклюзивные запахи.
- Ой, да перестань, - ответила Бьют. - Тазер - нормальный подарок. Лизка вон играется с ним, попробуй отними. Даже когда спать сложится, берет его вместо мишки. А что? Красивый, желтенький... главное - не заряжать.
- Тогда кроватку.
- Они на полу спать будут. Ты что, Егорову-Егорову не знаешь? Если близнецы в нее пойдут... Я за Таньку рада, кстати. Она заслужила. Единственный нормальный человек из вашего зверинца. Давай ей велотренажер подарим. Ей надо форму возвращать, а по фитнесам она теперь нескоро побегает...
- А это идея, Бьютик.
Вася медленно вел машину, выискивая место для парковки. Под роддомом все было заставлено, как будто тайный женский комитет сговорился рожать именно в эти майские дни, сочтя их максимально благоприятными по гороскопам, древним пророчествами и календарям майя.
- А вон и Азот, - сказал Вася и помахал в окно рукой. - Дожидается.
- Кто бы сомневался, - ответила Бьют. Где Алинка - там и он.
ВТОРАЯ КАРТИНКА
- Это что?
- Цветы... - с недоумением ответил Азот.
- Это калы. Их при союзе еще на свадьбы дарили. А сейчас на похороны. И они воняют. Слушай, ты так и покупаешь цветы: «Продавец, дайте мне каких-то цветов, семь штук»?
- Бля, - растерянно сказал Азот. - А я их все время Алинке покупаю. Они же прикольные. Желтая такая фитюлька внутри. А она их выбрасывает. Теперь понятно почему. Так, а с этими что делать? Тоже выбрасывать?
Бьют заржала, громко и вкусно.
- Каловод ты, Азотина. Нет, ну хотя бы интернет про цветы почитай. Есть же тематические сайты.
- Идут, - сказал Вася, и все обернулись. - Встречаем. Азот, туш!
Хотели встречать, вообще-то, внутри, в квадратной комнате, где фотографируются и держат малышей на руках, но это право застолбила за собой Алинка, а встречать велела на улице, чтобы как у людей было. Чтобы на выходе из роддома поздравляли, улыбались и махали руками.
А красиво было на улице - хоть картину пиши. Густое полуденное солнце залило рафинадную коробку седьмого роддома, и когда Егорова-Егорова и Алинка вышли из дверей и двинулись вниз по ступенькам, Бьют засопела носом, Вася автоматически зашарил рукой в поисках камеры, а Азот сказал: «бля... »
Люди шли по улице, и оборачивались. Останавливались, доставали телефоны и фотографировали, просто так, потому что красиво. Потому что спускалась черно-молочная, коротко стриженая, с налитыми сиськами Егорова. И рядом с ней медовая,