вызывая непередаваемый букет новых ощущений. Каждое движение взрывало в моем паху и мозгу по миниатюрной атомной бомбе. Я кончила не сразу, но очень хорошо, все тело трясло, и спазмы еще с минуту выдавливали из меня соки. Я уснула практически сразу, так сильно устала после этого оргазма и волнительного дня.

Утром я проснулась свежая и отдохнувшая. Прямо выспалась как королева. Никаких пятен, никакого возбуждения — все на «отлично». В клинику я прибыла вовремя. Здесь меня опять переодели в длинную ночнушку медицинского покроя и отправили на процедуры. И тут у меня возникли сомнения в моем решении. Уложив меня на каталку мне поставили капельницу и повезли в процедурную. Я поначалу не особо сопротивлялась, но потом стало не по себе. Тело стало слабеть, руки больше не поднимались. Раствор лился прямо в кровь, и сознание все мутнело и мутнело. Завезя меня в операционную, врач прикрыл мои полураскрытые глаза, и мир поглотила тьма.

Я проснулась от какого-то шума. Кто-то громко спорил за дверью, я повернула голову и встретилась взглядом с мамой. Я немного проморгалась, не веря в это.

— Привет Марин, ты проснулась. — улыбнулась мама и завела мою прядку волос со лба за ухо.
— Что ты тут делаешь? — голос был словно чужой.
— Ты четыре дня не звонила, мы решили в гости заехать, тут узнали, что ты на лечении и исследовании. Мы забеспокоились, но нам предложили заехать к тебе и посмотреть, что все нормально.
— А за дверью что происходит?
— Папка твой ругается, какого черта его не спросили и прочее. Уже полчаса спорят. Ну ты не переживай, я на твоей стороне, твой выбор никто не оспаривает, хотя могла бы и сообщить о нем.
— Тут просто ситуация такая...
— Да понятно все, я уже говорила с Галиной Сергеевной и она все объяснила. Здоровье превыше всего, не переживай. Ну, мы наверно по городу прокатимся, магазины посетим и поедем. Ты как выпишешься, позвони, расскажи, что и как.
— Ладно.

В комнату вошла медсестра и сказала, что время приема закончено. Мама поцеловала меня и сказала, что ждет звонка. Когда она открыла дверь, до меня долетела часть разговора отца с врачом. «... Это ребенок, а вы мне этими бумажками тычете... », больше я ничего уже не услышала. Медсестра нажала пару кнопок на мониторе, и я практически сразу отключилась.

Я лежала и смотрела в потолок вообще, не понимая, что проснулась. Минутой позже я это, наконец, поняла и осмотрелась. Капельницы уже не было, за окном светило утреннее солнце, часы над дверью говорили, что сейчас семь утра. Все тело было словно ватным, ни чувств, ни подвижности. Я размяла руки, немного подвигала ими. Странное ощущение. На локте была повязка с ваткой закрывающей вену. Кое-как удалось сесть. В палату вошел молодой врач, и сразу улыбнулся моему пробуждению и протянул стакан воды.
— Проснулись? Как спалось? Надеюсь, отдохнули как надо? — я жадно вцепилась в стакан и осушила его.
— Нормально спала, все уже закончено?
— Практически да. Вам пару деньков нужно пропивать курс таблеток и получать уколы, немного процедур, потом будете свободны до второго этапа.
— Хорошо. Сколько я провалялась?
— Три полных недели.
— Сколько?!!!
— Двадцать два дня. Рот то прикройте, муха влетит. Я думал, что вам все рассказали.
— Да ни хера. Какого меня тут так долго держали?
— Процедуры занимали много времени, потом было наблюдение и реабилитация, все как по часам, вы отлично восстанавливаетесь. А теперь верните мой стакан и отдыхайте. После обеда вам помогут выйти.

И он не врал. Несмотря на прекрасный трехнедельный сон, я без особого труда уснула. После пробуждения мне помогли вылезти из кровати и сесть на кресло каталку, ноги вообще не слушались, да что ноги, руки едва поднимались. Меня прокатили по клинике и покатали на лифте, затем привезли к врачу. Он мне сделал прекрасный массаж, хотя я и была против, нефиг меня полуголую тискать мужику. Но не могу не признать его профессионализма. Ломал и крутил он меня классно, все трещало и ныло, а после всего я смогла двигать ножками. Затем обед и палата, катетер и сон... Такая растительная жизнь продолжалась три дня, по окончанию которых я уже смогла ходить и сама себя обслуживала. Времени рассматривать себя, не было вообще, уколы косили меня похлеще водки, вырубалась, едва появлялась поверхность без массажиста. А потом мне выдали карточку из какого-то «МедМежБанка» и отпустили в общагу.

Вот где у меня было время осознать произошедшее. Я выла и ломала все, что позволяли сломать мои силы, в отчаянии кричала и ревела, ревела, ревела. Едва я пришла и выложила немногочисленные покупки, я пошла в душ, где все и узнала. Моя ладошка привычно огладила мой лобочек, который топорщился пушистыми волосками, прошлась по большим губкам и погрузилась между ними. И тут открылась тайна. Ни клитора, ни малых губ не было. Удалены хирургически, зарубцевались места уже основательно и без шрамов, словно так всю мою жизнь и было. Дикое, варварское женское обрезание, пережиток племен Африки и мусульманских стран. Я с зеркалом высматривала свою промежность. Две дырки среди небольшого нежного розового островка и все, сводишь ноги, и большие губки прячут этот ужас, но стоит их развести... Дырочка уретры и моя вагина. Аккуратная дырочка чуть ниже, потом сразу ягодицы. Не могу описать, какая была у меня истерика.

Во время моего буйства я нашла копии договоров и после ознакомления с ними рвала эти бумаги прямо зубами. Заявление с признанием всех последствий на дефлорацию, обрезание, удаление клитора, проведение исследовательских процедур на усмотрение моего лечащего врача Галины Сергеевны Абрамовой. Курс экспериментальных препаратов и процедур. Согласие на испытание новых препаратов в качестве подопытной свинки — весь смысл это канители. В эту ночь я уснула в слезах и с мыслями о суициде.

К утру мое бренное тело полностью очистилось от препаратов, которые глушили мою чувствительность. Едва я открыла глаза, как ощутила свое тело по новому, четыре последних дня я была словно плюшевая, а теперь ощущения были на более высоком уровне. Для начала голод, желудок, словно уже прикипел к позвоночнику, второе — отсутствие катетера принуждало меня бежать в туалет, где я вспомнила о своей утрате. «Да и хрен с ним» в злости подумала я, меньше буду заниматься этими грязными делами. Ноги, в частности икры стали, болеть практически при каждом шаге, задница странно переваливалась под халатом, может, так всегда и было? А я просто отвыкла? Проклятые сиськи мало того, что раскачиваясь бесили меня, так еще и соски постоянно терлись о ткань халата. Я вся была потеряна, что со мной сделали? И главное — за что?! Странности были в моем ощущении при простых вроде бы действиях. Я ощущала сильный дискомфорт, если просто сидела сведя ноги вместе, попа и пах прямо ныли, но стоит ноги развести, хотя бы на десяток сантиметров — все нормально. Вторым вопросом был выбор обуви — на каблуках икры не болели, ну это полбеды, но каблук меньше пяти сантиметров уже заставлял ноги ныть. Еще мне страшно захотелось каши, вот отродясь ее не любила, а сегодня...