Очень люблю сексуальные рассказы. Особенно нравятся рассказы, в которых присутствует разврат неопытного партнера. И рассказ ведется от его лица. Его первые ощущения, впечатления увиденным… И это рассказывается с использованием пахабных слов. Причина этого – в детстве, в юности, когда развивалась моя сексуальность. Такие у меня были «учителя»… И еще я законченный вуайерист. Если предоставляется возможность увидеть тайком женские прелести, сразу учащается сердцебиение. Оно бухает в груди, вырывается наружу. Хуй встает мгновенно… Наверно поэтому мои любимые рассказы – «инцест», «наблюдатели», «подростки». В них я встречаю все, что меня возбуждает.

Все моё сексуальное начало происходило в конце 60-х годов прошлого столетия в СССР. Где не было секса. А юнашесткая гиперсексуальность хотела удовлетворения. Учились и удовлетворялись на улице, в кругу сверстников и старших пацанов. Смотрели голых женщин, подглядывая в бане, на пляже, в глухом парке, в туалете, в общественном транспорте…

Все началось с садика. Когда рассматривали свои «письки» у девочек и показывали свои. Но эксбиционистом не стал. Наверное, рассматривают свои и чужие гениталии все дети и потом проходит. Но у меня не прошло. Видимо потому, что в садике в 7 лет увидел случайно в туалете писающую взрослую женщину. Стоящую в «раскоряке» над детским унитазом, выставив на показ свою волосатую пизду брюнетки, с раскрывшимися большими половыми губами и свисающими набухшими малыми губами… После этого случая меня долго мучили сны, в которых я рассматривал взрослых «тёток» в голом виде. Это желание заставило меня подсматривать за голой мамой. Благо, что она меня в то время еще не стеснялась. И к тому же я вместе с ней ходил в баню мыться в женское отделение почти до 8 лет.

Вид голых женщин волновал меня. Я с интересом рассматривал волосатые лобки и «разнокалиберные» сиськи и жопы. После того как меня перестали пускать в женское отделение возмущенные тетки, я немного успокоился на несколько лет. Но продолжал подсматривать за голой мамой. Сексуального влечения к ней у меня не было ни когда. Меня интересовала её пизда, «тяжелые» сиськи, большая жопа. Все мечтал увидеть её стоящую «раком», но это осталось только в мечте…

В 12 лет меня снова потянуло на девочек. Стали интересовать их скрытые «прелести». Жили мы в то время в коммунальной квартире, на три «хозяина». То есть квартира, в которой было три комнаты, в каждой из которых жила своя семья и общая кухня и комнаты быта (туалет и ванна). Квартира располагалась в 5 этажном доме сталинской постройке. Как-то во дворе (мы тогда говорили «на квартале») я услышал от сверстников друзей пацанов, что у нас в доме живут 3 девчонки (12летнии), которых запросто можно уговорить показать свои пизды. Они меня звали с собой, на пустырь за нашим домом (он в то время стоял на самой окраине города) и там посмотреть у этих девчонок пизьденки. Но я отказался. Не любил, в то время, «колхоз» в этом деле. Я просто посмотрел на девчат, которые с ними пошли. Ну а потом (дело было летом) через несколько дней подошел к одной из них и попросил пойти со мной в поле. Как сейчас помню, что при этом волна возбуждения и какое-то волнение распирало грудь, и оттопыривала мои черные «шаравары» (штаны сатиновые с резинками на поясе и на голеностопах). Волновал и сам разговор с девчонкой.
- А зачем мы туда пойдем? – спросила она, смотря на меня невинными глазами.
- Я видел, как ты ходила туда с мальчишками и показывала им письку. – ответил я.
- Ладно, пойдём, только разными дорогами, а на пустыре встретимся. Хорошо? А то увидят мальчишки и за нами увяжутся, – с покрасневшим от волнения лицом сказала она.

Мы двинулись на пустырь, каждый своей дорогой. На пустыре, за домом (можно сказать тогда за городом) было много больших ям – карьеров, из которых когда-то вынимали щебёнку. Рабочие ушли, а эти ямы остались. Метров до 30 в ширину и до 100 метров в длину и глубиной метра в четыре. В эти карьеры мы и направились. Я шел и оглядывался – не увязался ли кто за мной из пацанов. Но кругом была только ковыль и ни одного человека. Шел, и меня распирало волнение, что сейчас я увижу девичью пизьденку, что она сама покажет мне её. Подойдя к первому карьеру, я остановился и стал ждать (имя не помню - назовем её Галей). Минут через 10 подошла и Галка.
- Ни кто не увязался за тобою? – спросил я.
- Как видишь, нет. Пойдем к дальним ямам. Я очень стесняюсь и боюсь, что нас могут увидать – ответила она.

Мы пошли подальше, в степь. От нетерпения увидать скорее девичью письку, от того, что мы делали что-то запретное, у меня развязался язык.
- Ты часто ходишь на эти карьеры с пацанами? – спросил я.
- Нет иногда, и всегда с другими девчонками.
- А сегодня. Почему согласилась идти со мной, без подружек?

Она покраснела и застенчиво улыбаясь, ответила, - Так интереснее. Только ты ни кому не рассказывай о нас.
- А ты с девчонками говоришь об этом? – поинтересовался я.
- Нет. Они говорят со мной об этом. Я сама не могу. Я только с Катькой (14 –летняя девчонка, её соседка) об этом говорила, когда мы вместе купались у нас в ванной. Она ни кому не показывает письку. А у неё уже даже волосы на письке. Только редкие - ни как у моей мамы. Она очень хочет увидеть писюн у пацанов. И может свою показать. Только она очень, как и я, стесняется. Сама ни когда не попросит. Она моя лучшая подруга…

Разговор наш прервался, так как мы подошли к одному из дальних карьеров. Спустились вниз по крутой тропинке. Я шел впереди, придерживая Галку за руку. Она была в легком цветастом коротком платьице, под которым я увидал её голубые трусики. На дне карьера было много строительного мусора, и росли небольшие деревья – карагачи. Мы спрятались, встав между ветвистым деревом и склоном карьера. Посмотрели друг другу в глаза и покраснели, наверное, оба. В предвкушении наступающего между нами. Запретного и от этого еще больше волнующего.
- Галь, а как ты называешь письки у людей.
- Писька. По-взрослому я стесняюсь. Только сама себе я их называю по-взрослому.
- Как? – мне хотелось услышать эти слова от девочки. Мне очень хотелось чтобы она назвала их по-взрослому.
- У тёток пизда, у дядек хуй… - негромко, почти шепотом ответила она.
- А знаешь слова залупа – опять спросил я.
- Да, но я не знаю что это такое. Я слышала его от папы. Он, когда мамы не было дома, переодевался при мне. У него такой большой и толстый хуй! Не то, что у пацанов. Я засмотрелась пока он не закричал, что рано мне на мужскую залупу смотреть. Он и при маме говорит плохие слова. Мол, я на улице больше слышу их.
- Тебе интересно было смотреть на хуй папы?
- Да. У меня от этого даже в моей письке стало, как-то не так. Поэтому я и согласилась с пацанами ходить сюда.
- У меня мама тоже матерится при мне, когда с кем-то ругается… Давай… покажи мне свою пизду!

Галя запустила руки под платье и опустила ими свои трусики до колен. При этом её лицо сильно покраснело. Она медленно подняла платье вверх, оголив свою пизденку для меня. Я с интересом рассматривал её. Нежные,