его в вагину Веры, как можно глубже, стал имитировать движения своего «солдатика», она тоже застонала. Затем застонал уже я. Кто то не сильно прикусил головку члена, одновременно сильно вибрирующим языком стал водить по уздечке. Другой язык ласкал яичко, втянутое во второй рот. А я размазав смазку по попе Марии, и своей руке, ввел один палец в колечко анального отверстия, а второй во влагалище. И стал аккуратно ими двигать вперед и назад. От всех этих ухищрений мы можно сказать устроили «хоровые стоны», и по переменно солировали! С каждым стоном у меня в голове все громче звучало: один... вход, два... выход, один... вход, два... выход, один... , два... , один... , два... Потом я понял - пора! Уложил Веру на спину, и встав на колени у нее между ног, я сначала поцеловал ее в губы, и те и другие, расцеловал груди, и начал водить вставшим органом между ног. Она замирала и тихо постанывала, когда я прикасался к ней. Давай попросила она. В ответ я спросил: Сразу или помучить, «сладкой пыткой»? Да... прошептала она. Я начал постепенно вводить член во влагалище. Чуть на пол головки, и тут же вышел, замер; потом повторил. Было видно, как стекленеют ее глаза от желания. Чуть подождав ввел уже по головку, и снова покинул чрево. Ну давай же! - просит она. Я начинаю медленно повторять предыдущий вход, и вдруг в голове на полную силу зазвучало: один... вход, два... выход, один... вход, два... выход, один... , два... ,... один... , два... И я не раздумывая вошел в нее, но не быстро, а медленно, но до конца. Подождал, чуть и так же медленно вышел. На ее лице отразилось разочарование, которое исчезло при следующем стремительном вхождении.

Один... вход, резко два... выход, вход, выход, вход, выход, вход, выход... один... , два... , один... , два... Ритм, держать ритм, вход, выход, вход, выход... Руки подхватывают разведенные в сторону ноги, поднимают их выше к голове: один... , два... , один... , два... И пусть просвет вагины уменьшился, из за поднятых ног, зато сильнее стали ощущения: вход, выход, вход, выход... Стоны переходят в крик: А-а-а... Ритм, держать ритм... Вот, «под ударами» моего «молодца», не выдерживает тело, оно все извивается от наступившего оргазма, нестерпимого наслаждения. Руки на груди, сжать соски: один... вход, два... выход, Пальцы Веры вцепляются в мою спину, расцарапывая ее в кровь: вход, выход, вход, выход... Вот она задрожала от страсти оргазм, но не последний. Я «долблю» ее и «долблю», без остановок и отдыха. Опять ее трясет, она дрожит от накатывающей страсти оргазма, еще один, и нет им конца. Легкие уже не могут отдавать воздух на крик, беззвучно открытый рот, искаженные оргазмом черты лица, тяжелое дыхание, любовь и ненависть в глазах. За доставляемое наслаждение, за не прекращающееся и не стерпимое, доставляемое наслаждение! Так хорошо, что хочется умереть, хочется еще, но организм уже не может принимать это наслаждение! Один... вход, два... выход, один... вход, два... выход, один... , два... ,... один... , два... А-а-а... это уже кричу я, и кончаю, забыв про все. Просто заливаю ее вагину спермой.

Сил нет. Тихо опускаюсь на Веру. И лежу в нахлынувшем вдруг покое... Она вся дрожит. Даже сейчас по прошествии минуты, я чувствую как сжимается ее лоно, непроизвольно двигаются ног, а руки сжимаю и разжимают кулаки. Скатываюсь на бок, пенис легко покидает «уютное гнездышко». Между ног Веры из вагины, толчками выливается сперма, много спермы. Слышу ругань. Мария спрашивает, зачем я кончил в неё? Похоже вид у меня не ахти. Она посмотрев на меня замолкает. Что сделано, то сделано. Берет бутылку воды и начинает подмывать дочь. Та в прострации, ее это так достало, что она только что сознание не потеряла. Но на искусанных губах улыбка, глаза светятся счастьем. Я и сам на верху блаженства. Я приподнимаюсь на коленях и обнимая их обоих говорю: Как же я вас обеих люблю! Кто бы знал! Тишина, тонкий всхлип, Вера бросается мне на шею, Мария обнимая нас обоих, успокаивающе гладит ее по голове. У нее самой, по лицу, катятся слезы.

Дальше этот день запомнился настолько сумбурно. Как будто я был пьян, в стельку, вдрызг. То мы купаемся. В другой момент занимаемся любовью: вместе и порознь. И вечер, прошедший в кровати. Трое в одной кровати, любящих друг друга!