богатенького выродка! Небось, до сих пор сохнешь по его папаше!

Ого, как в жизни всё сложно заверчено!

— А ты, сука, — обращается теперь он уже ко мне, — Куда побежала, не терпится обслужить прекрасного принца, в контракте же ясно написано «выполнять только мои распоряжения»?!

Бледная не только Ирина Николаевна, я тоже, как полотно, с трясущимися губами. Возмущение во мне, так и кипит. Не могу ничего сказать, напряжение и горечь этих последних дней выплёскиваются наружу. По щекам текут слёзы, с горох. Кидаюсь к двери. Не хочу видеть: ни Юрика, ни Ирину Николаевну, ни Кирилла, ни этот дурацкий клуб, ни то — во что я превратила свою жизнь... Куда там, Юрик своей могучей грудью перегородил дорогу.

— Пусти, придурок бритоголовый!

Пытаюсь вырваться, но не тут-то было, схватил своими лапищами мои руки, прижал вдоль тела и прислонил к себе.

— Ирка, выйди!

Хозяйка послушно выходит, правда дверью грохнула так, что мама не балуй, видимо и у неё накипело.

Опять пытаюсь вырваться.

— Уйди, Упырь проклятый, отстань от меня!... Трахайся с рыжими красотками, еби всё, что движется!

Зачем я все это ему говорю? Прикуси язык дура!

Ещё сильнее сжал, сдавил ручищами предплечья. Синяки точно останутся. Рычит.

— Светка, ты что ревнуешь?!

— Ха, да кому ты нужен, меня от твоей рожи воротит уже давно!

— Воротит?!! — орёт он взбесившимся медведем.

И я не пойму, то ли он правда рассвирепел, то ли смеётся.

— Посмотрим, как тебя воротит, сука!

Прислоняет к стене, схватил за волосы. Ах! Впился в губы... Ах, схватил за грудь! Ах, другой рукой мнет мою попу, подтаскивает ближе к себе... и опять... живы... живы, змеюки миленькие, расползаются огненными струйками по всему животу. Кого я пытаюсь обмануть?! Большей дуры, свет не видывал. Я люблю этого чёртового упыря.