его членика, тщетно пытаясь расширить ее, чтобы увеличить поток семени, но все же, он иссякал. Член сокращался в моем ротике, все слабее и слабее, выталкивая остатки нектара. Не выпуская его, я вылизала головку и сам агрегат до зеркального блеска, и, не слушая болезненных криков парня, продолжила ласкать его, чтобы член снова набрался силы, окреп и затвердел. Но он только слабел и опадал!

Чьи-то руки схватили меня и оттащили от мальчика. На мои щеки посыпался град пощечин. Кто-то кричал, ругался, а я, крепко уцепившись в яйца парня, пыталась дотянуться ротиком до его члена.

Внезапно пелена спала. Я увидела свое отражение в зеркале – раскрасневшаяся, с горящими глазами и всклоченными волосами – точно как ведьма! И сама себя испугалась. Испугалась того, что я делала. Господи, неужели, я – конченная блядь, которой кроме хуя больше ничего в жизни и не нужно? Причем, все равно, в куда – в попку или в ротик!

Аленка, отпустив меня, взяла бутылку минералки, и, встряхнув ее, сорвала крышку, обдав меня взрывом охлаждающей, колючей воды. Кристина, на всякий случай, продолжала держать меня. Юра, весь сжавшийся, скукоженный, зареванный, лежал на полу.
- Минет – это всегда так больно? – прохныкал он.
- Только тогда, когда его делает взбесившаяся сука, месяц не видевшая хуя, - заверила его сестренка.