Это история из далекого детства, проведенного в деревне, где я жил с самого рождения вместе с матерью. Зовут меня Сергей. Отца своего я не знал и никогда не видел даже на фотографии.
Деревенские дети раньше городских узнают о том, как они появились на свет. Этому способствует и близость к природе – домашние животные не прикрывают детородных органов и демонстрируют половые акты открыто, и никто не скрывает этого от детей. Да и женщины в деревне не очень-то стесняются своего природного естества, нося свободные платья, сарафаны и майки не надевая под них лифчики, ограничиваясь трусами. А летом на речке порой купаются и вовсе голяком, на что не очень-то и трудно полюбоваться. Моя мать, зовут ее Анна, вела себя так, что открыто на показ не выставлялась, но и не пряталась. Переодевалась часто при мне, лишь слегка отворачиваясь, демонстрируя обнаженную спину и полноватую попу, а в ночной рубашке на голое тело ходила и вовсе свободно.

Так что рос я в сексуальном плане достаточно раскрепощенным и не стеснительным. Несмотря на то, что я довольно много работал физически, в фигуре я сохранял юношескую хрупкость, почти женственность, что давало поводы для нечастых шуток со стороны сверстников. У меня уже пробивались на лобке первые волосы и когда я мастурбировал (а делал я это с удовольствием и часто) и разбухшей головки вырывалась мальчишечье семя. Член у меня был небольшой – сантиметров 10, когда стоял.
Когда мне было 13 лет, маме было лишь 32, и она была в полном расцвете женской красоты. Она была невысокого роста (вровень со мной) и, как говорят, «в теле» - с широкими бедрами и полной, но достаточно упругой грудью, с длинными темно-русыми волосами, которые она забирала в хвост.
Образ жизни у нее тоже был достаточно свободный. Не то что бы она была потаскухой, но любовники к ней приходили, и никто не жил с нами постоянно. Они поддерживали ее материально, иногда помогали с хозяйством, ну и свои женские потребности она удовлетворять тоже с кем-то должна была. Так что осуждать ее я не могу. Потрахушки они устраивали по ночам в соседней комнате, почти не стесняясь меня…

Деревня наша стояла у шоссе, соединяющего федеральные трассы, ведущие с юга на север (ну и назад…). И по этому шоссе очень часто проезжали дальнобойщики, водившие грузовики с огромными прицепами-фургонами. Один из таких дальнобойщиков и был хорошим знакомым моей матери. Познакомилась она с ним случайно, когда он менял колесо прямо у нашего дома. Он ночевал у нас каждый раз, когда, находясь в рейсе, проезжал через нашу деревню. Было ему лет сорок и выглядел он как и положено дальнобойщику – был высок, крепок и брутален с женским портретом на левом плече. Звали его Виктор. Приезжая к нам он дарил матери подарки, оставлял какие-то деньги и продукты. На меня же практически не обращал внимания.
Этим летним вечером тоже все было как обычно, приехав, он поужинал, выпил с матерью грамм по сто водки, затопил баню. Мыться они пошли вместе. Мать шла впереди, кокетливо поводя бедрами, он же, переступая через порог нашей маленькой бани, с размаху шлепнул ее ладонью по ягодице.
Я никогда не видел, как занималась сексом моя мать, так как двери в доме плотно закрывались. И мне приходилось лишь подслушивать, онанируя под шлепанье тел и приглушенные стоны. Баня же давала возможность посмотреть за происходящим, так как дверь из предбанника в парилку имела пару достаточно широких щелей.
На улице уже смеркалось. Я вышел из дома и подошел к бане. Тихо открыв дверь в предбанник, я вошел внутрь. На полу валялась мужская одежда, мамин халат и белые обычные трусы. В предбанник из парилки пробивался свет, были слышны сопенье и знакомое постанывание матери. Дрожа от нетерпения, я прислонился к дверной щели.
Мать стояла согнувшись, опираясь руками на лавку, прогнув спину и выставив вверх зад. Виктор же стоял сзади нее, совершая возвратно-поступательные движения членом в ее влагалище. Его мускулистая попа со сжимающимися ягодицами была мне хорошо видна. Груди матери свободно висели, колыхаясь в такт его движениям.
Член у меня мгновенно встал. Поглощенный увиденным, я спустил штаны и трусы по самые щиколотки, оставаясь сверху в майке, и стал потихоньку подрачивать, то потирая ладонью головку, то совершая поступательные движения рукой, то залупляя, то нахлобучивая крайнюю плоть. В ногах уже появилась слабость, я уперся головой в дверь, она подалась вперед. Раздался скрип не смазанных петель, который выдал мое присутствие.

Виктор толкнул дверь ногой, одновременно вытаскивая из матери свой член. Уворачиваясь от удара дверью, я запутался в спущенных штанах и шлепнулся голой задницей на деревянный пол.
Виктор и мама переглянулись, увидев меня без штанов с торчащим членом. Мать села на лавку, немного разведя ноги. После выпитого она была слегка пьяна и расслаблена. Виктор сел рядом с ней на пол на корточки. Член его стал опускаться.
- Ну, что, пацан, не спится? – обратился он ко мне. Я смотрел на них и молчал.
- Или не видел как мужик бабу ебет? – сказал он снова. – Ну проходи, коли пришел, только шмотки там оставь.

Я немного испугался, но, видя его дружелюбный настрой, быстро пришел в себя. Стянул штаны с трусами и майку и вошел в парилку, закрыв дверь. Теперь я стоял перед ними совершенно голый со стоящим членом. Мама сидела, молча рассматривая меня, каким-то хитро-похотливым взглядом. Она была раскрасневшаяся, мокрые волосы спутались, по ее крупным грудям стекали капли воды и пота. Соски торчали в разные стороны. Малые половые губы, потревоженные недавним вторжением, выглядывали из-под больших. Темные волосы на лобке тоже были мокрые и почти не прикрывали ее вульву.
Член Виктора качался между согнутых в коленях ног, почти касаясь пола. Я хорошо видел обнаженную головку и крупные вздувшиеся вены. Волосы между его ног были редкие и светлые. На крупных поджатых яйцах волос почти не было.
- Ну, чо вот ты наделал? И мне спустить не дал и мать не кончила! Хорошо это? – продолжал он.
- Исправить придется. Ты не против, Ань? – обратился он к матери.
- Д-да… н-нет… - полусмущенно пробормотала она.
- Ну что смотришь? Третьим будешь? – сказал он уже мне.
- Ну, да… - ничего найдя другого, промямлил я.
- Ха-ха, ну еще бы! А раз так, заслужить надо. Видишь, хуй у меня упал. Подними его!

Мать, как завороженная, молчала, не вмешиваясь в происходящее.
Видя мою нерешительность, Виктор встал, подошел вплотную ко мне. Его член коснулся моей груди. Он надавил мне на плечи, заставив встать на колени. Взяв член рукой и залупив его еще больше, он стал водить им по моим губам. Отстранясь, я еще раз посмотрел на него. Он был длинной примерно 20 см и поразил меня своими размерами. Как под гипнозом я открыл рот, и головка тут же скользнула внутрь. Незнакомый терпкий вкус постепенно разбавлялся моей слюной. Я чувствовал, как он пульсирует во рту и от этого возбуждался сам. Заводила и мысль о том, что нас смотрит голая, недотраханная мать. Я мял головку во рту языком, пытаясь делать сосательные движения, по неопытности задевая член зубами, что не