PER ASPERA. Часть 1
среди кустов, в каком-то парке. Передо мной лежала тропинка. Ну что ж, дальше!
Краем глаза я заметил какое-то движение. Зверек? Где-то раздался топот ног, азартные выкрики. Меня, похоже, охватывали с двух сторон. В голову пришла отчаянная мысль - спрятаться обратно в ход, переждать день, потом выбираться... нет, они обшарят весь остров... Я свернул на темную, почти незаметную боковую тропку, как вдруг.
- Далеко собрался, мой сладкий? - пропел голос Госпожи. - А ну стоять!
Я поднял руки. Подлетели остальные охотницы. Они были возбуждены и радостны. Меня повалили на землю и быстро привязали к штуковине вроде андреевского креста или буквы "Х". Началась вакханалия - по обычаю, раб обязан возместить причиненное беспокойство ласками...
Напоследок мне были оказаны немалые милости - понимая, что в последний раз занимаюсь сексом как полноценный мужчина, я был страстным и нежным. Наконец, меня оставили в покое и с торжеством, пузом кверху, поволокли в замок, на аппель-плац. Там крест установили в какую-то опору, которая позволяла свободно вращать его в любом направлении. Охотницы ушли, оставив меня одного.
Утром начала собираться толпа. Удивительно, как быстро собрался народ! Когда все уже было забито так, что яблоку упасть было некуда, на середину плаца вышла амазонка и громко огласила мое преступление.
- Жители Острова Наслаждений! - закончила она свою речь, - вы знаете обычай. Этот раб сейчас будет у вас на глазах будет выпорот и в немедленно за этим кастрирован своей Госпожой. Если бы он не пытался бежать, ему был бы задан ритуальный вопрос и предоставлена последняя возможность отказаться, но теперь - он сам принял свою судьбу.
Послышались шаги - это в сопровождении шаманок приближалась Госпожа. В руке она несла плеть. Началась экзекуция, сопровождавшаяся потоком оскорблений. Я униженно молил о пощаде. Когда положенные мне двадцать пять ударов были отсчитаны, шаманки тщательно протерли меня дезинфицирующими салфетками, перевернули крест и закрепили таким образом, что я оказался зафиксирован в наклонном положении, головой вниз, с яйцами на уровне ручек Госпожи.
Меня охватил дикий ужас. То, к чему я давно стремился, свершится - сейчас, через несколько минут. Я искуплю свою ужасную вину... но стану кастратом, бесплодным мерином, куском сала...
- Страшно? - видя мой ужас и явно глумясь, спросила Госпожа, - может быть, отпустить тебя? Поедешь домой... никто тебе ничего не скажет...
Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы это было именно так...
- Да, Госпожа, умоляю... Сжальтесь! Пощадите!
- Тихо просишь, раб. Нас не слышат. Проси громче!
- ПОЩАДИТЕ! УМОЛЯЮ!!! ОТПУСТИТЕ!!!
- Хорошо просишь! Проси еще, может быть, я передумаю...
- ГОСПОЖА, УМОЛЯЮ! Я КРЕТИН, Я ИДИОТ, СЛИЗНЯК, Я НЕ ЗНАЛ, ЧЕГО ХОТЕЛ! УМОЛЯЮ! ВСЁ, ЧТО УГОДНО...
- Ты меня почти разжалобил. Я сейчас заплачу... Еще!
- ОСТАВЬТЕ МЕНЯ МУЖЧИНОЙ! НЕ ХОЧУ БЫТЬ КАСТРАТОМ! НЕ ХОЧУ БЫТЬ КУСКОМ САЛА!!! НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ!! НЕ ХОЧУ!!! ААА!!!!
- Так ты не хочешь мне служить?! - наигранно возмутилась Госпожа.
- ХОЧУ, НО НЕ ЕВНУХОМ! УМОЛЯЮ, ГОСПОЖА, СЖАЛЬТЕСЬ!!!
Так продолжалось несколько минут. Я знал, что это элемент игры, что таким образом я укрепляю решимость Госпожи, но остановиться уже не мог.
Публика взревела. Я различил крики мужчин: "Кастрируйте его!", "Слабак!", "Тряпка!", "Трус!", " Не позорься! Заткнись!", "Забери его яйца - он их недостоин!"
"Посмотреть бы на вас на моем месте" - мелькнула злая мысль. Но они на своем месте, а я на своем. Как не без иронии было написано на воротах фашистского концлагеря Бухенвальд, "Jedem das Seine" - "Каждому свое".
Наконец Госпожа решила положить этому конец и заткнула мне рот кляпом, так что я мот только жалобно мычать.
- Не-е-е-ет, мой сладкий, - пропела она, глумливо качая красивой головой, и ее глаза горели огнем адского вожделения, - ты доставил мне истинное наслаждение этими мольбами. Теперь я доведу свое дело до конца. Ты будешь кастрирован - здесь и сейчас же!
И взялась за инструменты.
До меня доносились советы шаманок: "Стимулируйте простату...","Пусть возбудится посильнее...", "Перетяните в двух местах... Так удобнее ляжет в кулон".
Госпожа простимулировала меня так, что я не только возбудился - мой член выбросил прощальную струю спермы такой длины, что она долетела до моих губ. Я лизнул каплю своего семени - в последний раз. Из глаз покатились слезы.
Тем временем Госпожа уже разрезала верхние ткани - я вынужден был наблюдать снизу вверх - и извлекла семенные канатики. Слегка коснулась одного лезвием - и я кончил еще раз. И еще.
Госпожа громко попросила:
- Соберите этот сок во флакон, пожалуйста. Я хочу забрать запах раба с собой.
Шаманка исполнила ее просьбу. Одновременно меня пронзила жгучая боль. И еще раз. В глазах потемнело. Смутно я видел, как Госпожа жонглерским жестом подбросила свой трофей вверх, под одобрительный рев толпы. Потом она вместе с шаманкой быстро и умело обработала и зашила рану.
Откуда-то в памяти всплыла фраза: "Вот и сбылися мечты идиота". Она не покидала меня всю дорогу до лазарета. Она навязчиво крутилась в мозгу, пока меня обтирали влажными салфетками, укладывали на кровать, зачем-то фиксировали руки и ноги (позже Госпожа милостиво объяснила, что это делается для того, чтобы раб, ворочаясь во сне, не потревожил рану), вводили успокоительное. Потом, уже сквозь дрему, пришла другая: "Вот и все. Я стал кастратом. Новая жизнь началась". И наступил провал.
В тяжелом наркотическом сне мне мерещилось, что я, голый и только что выпоротый, распят на аппель-плаце в ожидании Посвящения, только вместо Госпожи надо мной склоняется лицо Сероглазой Княгини, и ее мурлыкающий голос произносит: "Ты будешь кастрирован — здесь и сейчас же. И не надо заставлять себя ждать - это неинтеллигентно."
Проснувшись, я обнаружил себя распятым на кровати и укрытым простыней. Промежность горела. Я никак не мог понять — есть там что-нибудь или нет.
Дверь открылась, вошли шаманка и Госпожа.
- Госпожа, благоволите подойти и откинуть простыню, чтобы полюбоваться на свою работу. Поприветствуйте Вашего раба в первое утро его новой жизни, - услышал я голос шаманки.
Госпожа подошла, нагнулась ко мне и ласково сказала:
- Приветствую тебя, раб! Поздравляю, твои мечты сбылись, ты начал новую жизнь. Жизнь моего раба. Моего евнуха.
Потом, выпрямившись, резким движением откинула простыню. Я чуть не сгорел со стыда, лежа перед ней - голый, распятый, абсолютно беспомощный, с выставленной на всеобщее обозрение пустой промежностью.
Госпожа наслаждалась зрелищем моего увечья и унижения.
- Вы великолепно справились, мадам, - услышал я восторженный голос шаманки, - шов наложен как будто рукой высококлассного хирурга! Сестры говорили мне - операцию вы также выполнили на отлично. У вас определенные способности к медицине!
- Благодарю, - вежливо отозвалась Госпожа и снова обернулась ко мне, -дайте зеркало, пожалуйста.
Поставив его между моих широко раздвинутых ног, она подняла
Краем глаза я заметил какое-то движение. Зверек? Где-то раздался топот ног, азартные выкрики. Меня, похоже, охватывали с двух сторон. В голову пришла отчаянная мысль - спрятаться обратно в ход, переждать день, потом выбираться... нет, они обшарят весь остров... Я свернул на темную, почти незаметную боковую тропку, как вдруг.
- Далеко собрался, мой сладкий? - пропел голос Госпожи. - А ну стоять!
Я поднял руки. Подлетели остальные охотницы. Они были возбуждены и радостны. Меня повалили на землю и быстро привязали к штуковине вроде андреевского креста или буквы "Х". Началась вакханалия - по обычаю, раб обязан возместить причиненное беспокойство ласками...
Напоследок мне были оказаны немалые милости - понимая, что в последний раз занимаюсь сексом как полноценный мужчина, я был страстным и нежным. Наконец, меня оставили в покое и с торжеством, пузом кверху, поволокли в замок, на аппель-плац. Там крест установили в какую-то опору, которая позволяла свободно вращать его в любом направлении. Охотницы ушли, оставив меня одного.
Утром начала собираться толпа. Удивительно, как быстро собрался народ! Когда все уже было забито так, что яблоку упасть было некуда, на середину плаца вышла амазонка и громко огласила мое преступление.
- Жители Острова Наслаждений! - закончила она свою речь, - вы знаете обычай. Этот раб сейчас будет у вас на глазах будет выпорот и в немедленно за этим кастрирован своей Госпожой. Если бы он не пытался бежать, ему был бы задан ритуальный вопрос и предоставлена последняя возможность отказаться, но теперь - он сам принял свою судьбу.
Послышались шаги - это в сопровождении шаманок приближалась Госпожа. В руке она несла плеть. Началась экзекуция, сопровождавшаяся потоком оскорблений. Я униженно молил о пощаде. Когда положенные мне двадцать пять ударов были отсчитаны, шаманки тщательно протерли меня дезинфицирующими салфетками, перевернули крест и закрепили таким образом, что я оказался зафиксирован в наклонном положении, головой вниз, с яйцами на уровне ручек Госпожи.
Меня охватил дикий ужас. То, к чему я давно стремился, свершится - сейчас, через несколько минут. Я искуплю свою ужасную вину... но стану кастратом, бесплодным мерином, куском сала...
- Страшно? - видя мой ужас и явно глумясь, спросила Госпожа, - может быть, отпустить тебя? Поедешь домой... никто тебе ничего не скажет...
Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы это было именно так...
- Да, Госпожа, умоляю... Сжальтесь! Пощадите!
- Тихо просишь, раб. Нас не слышат. Проси громче!
- ПОЩАДИТЕ! УМОЛЯЮ!!! ОТПУСТИТЕ!!!
- Хорошо просишь! Проси еще, может быть, я передумаю...
- ГОСПОЖА, УМОЛЯЮ! Я КРЕТИН, Я ИДИОТ, СЛИЗНЯК, Я НЕ ЗНАЛ, ЧЕГО ХОТЕЛ! УМОЛЯЮ! ВСЁ, ЧТО УГОДНО...
- Ты меня почти разжалобил. Я сейчас заплачу... Еще!
- ОСТАВЬТЕ МЕНЯ МУЖЧИНОЙ! НЕ ХОЧУ БЫТЬ КАСТРАТОМ! НЕ ХОЧУ БЫТЬ КУСКОМ САЛА!!! НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ!! НЕ ХОЧУ!!! ААА!!!!
- Так ты не хочешь мне служить?! - наигранно возмутилась Госпожа.
- ХОЧУ, НО НЕ ЕВНУХОМ! УМОЛЯЮ, ГОСПОЖА, СЖАЛЬТЕСЬ!!!
Так продолжалось несколько минут. Я знал, что это элемент игры, что таким образом я укрепляю решимость Госпожи, но остановиться уже не мог.
Публика взревела. Я различил крики мужчин: "Кастрируйте его!", "Слабак!", "Тряпка!", "Трус!", " Не позорься! Заткнись!", "Забери его яйца - он их недостоин!"
"Посмотреть бы на вас на моем месте" - мелькнула злая мысль. Но они на своем месте, а я на своем. Как не без иронии было написано на воротах фашистского концлагеря Бухенвальд, "Jedem das Seine" - "Каждому свое".
Наконец Госпожа решила положить этому конец и заткнула мне рот кляпом, так что я мот только жалобно мычать.
- Не-е-е-ет, мой сладкий, - пропела она, глумливо качая красивой головой, и ее глаза горели огнем адского вожделения, - ты доставил мне истинное наслаждение этими мольбами. Теперь я доведу свое дело до конца. Ты будешь кастрирован - здесь и сейчас же!
И взялась за инструменты.
До меня доносились советы шаманок: "Стимулируйте простату...","Пусть возбудится посильнее...", "Перетяните в двух местах... Так удобнее ляжет в кулон".
Госпожа простимулировала меня так, что я не только возбудился - мой член выбросил прощальную струю спермы такой длины, что она долетела до моих губ. Я лизнул каплю своего семени - в последний раз. Из глаз покатились слезы.
Тем временем Госпожа уже разрезала верхние ткани - я вынужден был наблюдать снизу вверх - и извлекла семенные канатики. Слегка коснулась одного лезвием - и я кончил еще раз. И еще.
Госпожа громко попросила:
- Соберите этот сок во флакон, пожалуйста. Я хочу забрать запах раба с собой.
Шаманка исполнила ее просьбу. Одновременно меня пронзила жгучая боль. И еще раз. В глазах потемнело. Смутно я видел, как Госпожа жонглерским жестом подбросила свой трофей вверх, под одобрительный рев толпы. Потом она вместе с шаманкой быстро и умело обработала и зашила рану.
Откуда-то в памяти всплыла фраза: "Вот и сбылися мечты идиота". Она не покидала меня всю дорогу до лазарета. Она навязчиво крутилась в мозгу, пока меня обтирали влажными салфетками, укладывали на кровать, зачем-то фиксировали руки и ноги (позже Госпожа милостиво объяснила, что это делается для того, чтобы раб, ворочаясь во сне, не потревожил рану), вводили успокоительное. Потом, уже сквозь дрему, пришла другая: "Вот и все. Я стал кастратом. Новая жизнь началась". И наступил провал.
В тяжелом наркотическом сне мне мерещилось, что я, голый и только что выпоротый, распят на аппель-плаце в ожидании Посвящения, только вместо Госпожи надо мной склоняется лицо Сероглазой Княгини, и ее мурлыкающий голос произносит: "Ты будешь кастрирован — здесь и сейчас же. И не надо заставлять себя ждать - это неинтеллигентно."
Проснувшись, я обнаружил себя распятым на кровати и укрытым простыней. Промежность горела. Я никак не мог понять — есть там что-нибудь или нет.
Дверь открылась, вошли шаманка и Госпожа.
- Госпожа, благоволите подойти и откинуть простыню, чтобы полюбоваться на свою работу. Поприветствуйте Вашего раба в первое утро его новой жизни, - услышал я голос шаманки.
Госпожа подошла, нагнулась ко мне и ласково сказала:
- Приветствую тебя, раб! Поздравляю, твои мечты сбылись, ты начал новую жизнь. Жизнь моего раба. Моего евнуха.
Потом, выпрямившись, резким движением откинула простыню. Я чуть не сгорел со стыда, лежа перед ней - голый, распятый, абсолютно беспомощный, с выставленной на всеобщее обозрение пустой промежностью.
Госпожа наслаждалась зрелищем моего увечья и унижения.
- Вы великолепно справились, мадам, - услышал я восторженный голос шаманки, - шов наложен как будто рукой высококлассного хирурга! Сестры говорили мне - операцию вы также выполнили на отлично. У вас определенные способности к медицине!
- Благодарю, - вежливо отозвалась Госпожа и снова обернулась ко мне, -дайте зеркало, пожалуйста.
Поставив его между моих широко раздвинутых ног, она подняла