Лучший дядя на планете. Часть 3
время и женщине доставить удовольствие. Только я хочу в этот раз без резинки.
— Ты обезбашенная нимфоманка! — с улыбкой воскликнул дядя. — Но хоть от смазки не откажешься, или тебе сегодня хочется везде себя порвать?
— Не, рвать не хочу. А приятного хочу, уж очень классно ты меня там массируешь изнутри, да так, что аж писечка ходором ходит, — но дядя не слушал меня, а старательно наносил гель мне на анус и себе на кончик члена. — А он горячей без резинки. УУУх!!! АААх!!! И жилистей!!! — это дядя начал уже накачивать меня, теребя вздыбившейся головкой внутренний сфинктер. Я про строение своей попы только от дяди и узнала. А так жила бы себе дурёха дурёхой и не знала бы, что внутри меня находится. А находится внутри... БЛАЖЕНСТВО!!! — Ах! Ох! Ёй-ёй! В меня кончай!!! За одной и новый душ проверим!!! ААА!!!
***
Это была наша единственная ссора с Настей. Даже не ссора, а просто волевое решение, которое было принято под тяжестью моего недовольства в первую очередь собой, а уж потом злости на Настю за её безобидный полувопрос-полушутку, который вскрыл гнойный нарыв.
Как сейчас помню — это была пятница. Мы лежали в обнимку на диванчике в старой лаборатории, так как всех своих сотрудников я перевёл в новую, а в старой осталась только ветхая мебель, в том числе и облюбованный нами диванчик.
Я игрался с Настиными волосами, а она царапала узоры у меня на груди, и каждый молчал по-своему об одном и том же. Мы думали о том, как долго нам удастся скрывать наши отношения, что делать, если они вскроются, как всё объяснить моим детям и Настиным родным. А объяснять явно пришлось бы, так как за эту неделю мы стали не разлей вода. Я убегал из дому пораньше и ждал тебя в старой лаборатории, куда ты впархивала ближе к обеду и мы впивались друг в друга так, будто не виделись вечность.
Мазь помогла и уже на следующий день Настя получила свой первый вагинальный оргазм, а от анального секса она получала оргазмы и так. А откуда во мне силы брались, я так и не понял. Но кончить за день семь-восемь раз, я такого даже в молодости себе позволить не мог.
Если бы мы оба промолчали и отложили этот разговор на неделю или две, то ещё неизвестно, как бы всё повернулось. Но Настя с детской непосредственностью решила пошутить:
— Дядь Серёж, а что бы ты сказал, если бы сейчас в лабораторию зашла тётя Марина? — на лице племянницы была блудливая улыбка, а её рука с груди переместилась на мой член и начала готовить его к следующему заходу.
— Что бы я сказал... я бы сказал, — пытался придумать какую-то хохму и я, а у самого перед глазами пролетали картинки одна горше другой. Вот Марина с её осуждающим взглядом, которая молча поворачивается и уходит, вот мои дочки, которые не понимают, почему папа собирает чемоданы и теперь встречается с ними только по выходным, а потом и вовсе только раз в году на дне рождения, а вот и сотрудники, которые хихикают у меня за спиной, а в глаза хвалят за отменный вкус и своевременный переход на молоденьких, а вот и мы с Настей через 15 лет, она в самом расцвете, а я дряхлеющий старик, который пыжится в тренажёрках и пачками жрёт Виагру. И трудное решение выплеснулось в гневную речь. Я вскочил и начал спешно собирать с пола раскиданные вещи. Свои вещи я натягивал на себя, а Настины — бросал ей на диванчик. — Я бы ничего не сказал! Так как тётя Марина не зайдёт в эту лабораторию и не увидит нас! — в моём голосе начала зарождаться буря и приобретать гневные оттенки.
— Дядь Серёж, ты чего? Я же пошутила! — Настя по-детски хлопала ресницами и водила взглядом за мной, пока я нагибался и собирал вещи.
— Ты очень удачно пошутила! Ты же знаешь, я ценю юмор! Так вот, это уже не шутки! Сейчас ты едешь домой. И не ко мне домой, а к себе. Дорога длинная, поэтому я выделю тебе провожатого. И чтобы неделю носа у нас не показывала! Что скажешь тёте Марине — меня не колышет! Можешь ей про нас рассказать, но это ничего не изменит, разве что твои сестрички будут расти без папы. Ты этого хочешь?
— Но дядя? Я же люблю тебя! Ты же у меня лучший дядя на планете! — первые слезинки прочертили полоски на прекрасном лице.
Я еле удержался, чтобы не кинуться к Насте, не обнять её и не собрать поцелуями эти солёные признаки слабости и моей неправоты. Сердце разрывалось на куски, а потому я ещё более грозно сказал:
— То-то же! Дядя!!! И не забывай об этом! Быстро одевайся! — с этими словами я вышел из лаборатории и отправился в соседний корпус, который был полностью отведён под мою новую исследовательскую лабораторию.
«Это ж надо, я после торжественного открытия в новую лабораторию заглядывал только несколько раз, а столько сил и труда в неё вложено, столько надежд и проектов с ней связано», — при этих мыслях в штанах шевельнулся член.
«Вот моя истинная любовница! Которая никогда не постареет и которая не потребует развестись с женой или отказаться от детей. Моя самая верная любовница — это моя работа!» — и уже в приподнятом настроении я распахнул двери и втянул в себя дух нового помещения, который отдавал подгоревшим пластиком новенького оборудования, невыветрившейся краской и смазкой от верстаков. В лаборатории сидели пять человек — это не вся команда, но самая преданная, те, которые прошли со мной от самого начала и верят мне настолько, что готовы реализовывать мою самую безумную идею, и только потом спрашивают «зачем».
— Ваня, ты сейчас не сильно занят? — я обратился к самому смышлёному из своих ребят, при этом и самому расторопному. Только закончил университет, а уже подаёт неплохие надежды. К тому же мне с ним было проще общаться, так как он в последний год взялся копировать меня во всём, даже в критике моих же проектов, поэтому его мнение для меня было самым ценным (услышать свои же доводы со стороны дорогого стоит). При этом он умудрялся не заискивать передо мной, что в наш век прихлебателей уже является превосходным качеством.
— Сергей Александрович? А мы и не думали Вас сегодня встретить. Вы к нам в последнее время не часто заглядываете, да и Ваш кабинет пустует.
— Не могу от старой лаборатории отвыкнуть, — отшутился я. — Так как со временем?
— А что нужно сделать, Сергей Александрович?
— Да, ко мне племянница заехала. Что-то у неё там стряслось. То ли с парнем поссорилась, то ли ещё какая-то лабудень. Она сначала ко мне заехала, весь мозг вынесла, а потом ещё и Марине настроение испортит, так что к нам её никак. Так что у меня к тебе поручение не в службу, а в дружбу. Она в пригороде живёт, ты её до дому проводи, а по ходу в киношку завези, в кафешке поугощай, только не в МакДональдсе каком-то — держи марку! Все расходы за мой счёт! Смогёшь?
— Мммм... Да, мы тут как раз за испытания думали браться...
— Завтра доиспытываете или и без тебя справятся. Вань, одна надежда на тебя! Но только сделать так, чтобы домой она приехала бодрой и весёлой, туда своим ходом подольше, домой можешь на такси. Фирма платит, — с этими словами я достал из кармана деньги, да так, что хватило бы на пять подобных
— Ты обезбашенная нимфоманка! — с улыбкой воскликнул дядя. — Но хоть от смазки не откажешься, или тебе сегодня хочется везде себя порвать?
— Не, рвать не хочу. А приятного хочу, уж очень классно ты меня там массируешь изнутри, да так, что аж писечка ходором ходит, — но дядя не слушал меня, а старательно наносил гель мне на анус и себе на кончик члена. — А он горячей без резинки. УУУх!!! АААх!!! И жилистей!!! — это дядя начал уже накачивать меня, теребя вздыбившейся головкой внутренний сфинктер. Я про строение своей попы только от дяди и узнала. А так жила бы себе дурёха дурёхой и не знала бы, что внутри меня находится. А находится внутри... БЛАЖЕНСТВО!!! — Ах! Ох! Ёй-ёй! В меня кончай!!! За одной и новый душ проверим!!! ААА!!!
***
Это была наша единственная ссора с Настей. Даже не ссора, а просто волевое решение, которое было принято под тяжестью моего недовольства в первую очередь собой, а уж потом злости на Настю за её безобидный полувопрос-полушутку, который вскрыл гнойный нарыв.
Как сейчас помню — это была пятница. Мы лежали в обнимку на диванчике в старой лаборатории, так как всех своих сотрудников я перевёл в новую, а в старой осталась только ветхая мебель, в том числе и облюбованный нами диванчик.
Я игрался с Настиными волосами, а она царапала узоры у меня на груди, и каждый молчал по-своему об одном и том же. Мы думали о том, как долго нам удастся скрывать наши отношения, что делать, если они вскроются, как всё объяснить моим детям и Настиным родным. А объяснять явно пришлось бы, так как за эту неделю мы стали не разлей вода. Я убегал из дому пораньше и ждал тебя в старой лаборатории, куда ты впархивала ближе к обеду и мы впивались друг в друга так, будто не виделись вечность.
Мазь помогла и уже на следующий день Настя получила свой первый вагинальный оргазм, а от анального секса она получала оргазмы и так. А откуда во мне силы брались, я так и не понял. Но кончить за день семь-восемь раз, я такого даже в молодости себе позволить не мог.
Если бы мы оба промолчали и отложили этот разговор на неделю или две, то ещё неизвестно, как бы всё повернулось. Но Настя с детской непосредственностью решила пошутить:
— Дядь Серёж, а что бы ты сказал, если бы сейчас в лабораторию зашла тётя Марина? — на лице племянницы была блудливая улыбка, а её рука с груди переместилась на мой член и начала готовить его к следующему заходу.
— Что бы я сказал... я бы сказал, — пытался придумать какую-то хохму и я, а у самого перед глазами пролетали картинки одна горше другой. Вот Марина с её осуждающим взглядом, которая молча поворачивается и уходит, вот мои дочки, которые не понимают, почему папа собирает чемоданы и теперь встречается с ними только по выходным, а потом и вовсе только раз в году на дне рождения, а вот и сотрудники, которые хихикают у меня за спиной, а в глаза хвалят за отменный вкус и своевременный переход на молоденьких, а вот и мы с Настей через 15 лет, она в самом расцвете, а я дряхлеющий старик, который пыжится в тренажёрках и пачками жрёт Виагру. И трудное решение выплеснулось в гневную речь. Я вскочил и начал спешно собирать с пола раскиданные вещи. Свои вещи я натягивал на себя, а Настины — бросал ей на диванчик. — Я бы ничего не сказал! Так как тётя Марина не зайдёт в эту лабораторию и не увидит нас! — в моём голосе начала зарождаться буря и приобретать гневные оттенки.
— Дядь Серёж, ты чего? Я же пошутила! — Настя по-детски хлопала ресницами и водила взглядом за мной, пока я нагибался и собирал вещи.
— Ты очень удачно пошутила! Ты же знаешь, я ценю юмор! Так вот, это уже не шутки! Сейчас ты едешь домой. И не ко мне домой, а к себе. Дорога длинная, поэтому я выделю тебе провожатого. И чтобы неделю носа у нас не показывала! Что скажешь тёте Марине — меня не колышет! Можешь ей про нас рассказать, но это ничего не изменит, разве что твои сестрички будут расти без папы. Ты этого хочешь?
— Но дядя? Я же люблю тебя! Ты же у меня лучший дядя на планете! — первые слезинки прочертили полоски на прекрасном лице.
Я еле удержался, чтобы не кинуться к Насте, не обнять её и не собрать поцелуями эти солёные признаки слабости и моей неправоты. Сердце разрывалось на куски, а потому я ещё более грозно сказал:
— То-то же! Дядя!!! И не забывай об этом! Быстро одевайся! — с этими словами я вышел из лаборатории и отправился в соседний корпус, который был полностью отведён под мою новую исследовательскую лабораторию.
«Это ж надо, я после торжественного открытия в новую лабораторию заглядывал только несколько раз, а столько сил и труда в неё вложено, столько надежд и проектов с ней связано», — при этих мыслях в штанах шевельнулся член.
«Вот моя истинная любовница! Которая никогда не постареет и которая не потребует развестись с женой или отказаться от детей. Моя самая верная любовница — это моя работа!» — и уже в приподнятом настроении я распахнул двери и втянул в себя дух нового помещения, который отдавал подгоревшим пластиком новенького оборудования, невыветрившейся краской и смазкой от верстаков. В лаборатории сидели пять человек — это не вся команда, но самая преданная, те, которые прошли со мной от самого начала и верят мне настолько, что готовы реализовывать мою самую безумную идею, и только потом спрашивают «зачем».
— Ваня, ты сейчас не сильно занят? — я обратился к самому смышлёному из своих ребят, при этом и самому расторопному. Только закончил университет, а уже подаёт неплохие надежды. К тому же мне с ним было проще общаться, так как он в последний год взялся копировать меня во всём, даже в критике моих же проектов, поэтому его мнение для меня было самым ценным (услышать свои же доводы со стороны дорогого стоит). При этом он умудрялся не заискивать передо мной, что в наш век прихлебателей уже является превосходным качеством.
— Сергей Александрович? А мы и не думали Вас сегодня встретить. Вы к нам в последнее время не часто заглядываете, да и Ваш кабинет пустует.
— Не могу от старой лаборатории отвыкнуть, — отшутился я. — Так как со временем?
— А что нужно сделать, Сергей Александрович?
— Да, ко мне племянница заехала. Что-то у неё там стряслось. То ли с парнем поссорилась, то ли ещё какая-то лабудень. Она сначала ко мне заехала, весь мозг вынесла, а потом ещё и Марине настроение испортит, так что к нам её никак. Так что у меня к тебе поручение не в службу, а в дружбу. Она в пригороде живёт, ты её до дому проводи, а по ходу в киношку завези, в кафешке поугощай, только не в МакДональдсе каком-то — держи марку! Все расходы за мой счёт! Смогёшь?
— Мммм... Да, мы тут как раз за испытания думали браться...
— Завтра доиспытываете или и без тебя справятся. Вань, одна надежда на тебя! Но только сделать так, чтобы домой она приехала бодрой и весёлой, туда своим ходом подольше, домой можешь на такси. Фирма платит, — с этими словами я достал из кармана деньги, да так, что хватило бы на пять подобных