Alexisverse. Часть 3
что я коварно воспользуюсь положением и попытаюсь тебя изнасиловать? — он засмеялся было, но увидев, как вспыхивают щёки Ника, резко осёкся: с точки зрения Ника это должно было быть совершенно не смешно. — Ладно-ладно, — попытался загладить свою вину Джош. — Я обещаю тебе... можешь быть уверен, что я не буду тебя домогаться. Веришь мне? — парень посмотрел на альчибианца, и тот кивнул в ответ, чуть-чуть улыбнувшись. — Тогда пойдём, поможем тебе распаковать твои вещи.
— Спасибо! — тепло улыбнулся Ник, благодаря то ли за помощь, то ли за обещание к нему не приставать, то ли за то и другое вместе.
По пути обратно к общежитию Джош и Ник разговорились. Джош рассказал, что учится на физфаке, а Ник — что поступил на отделение ксеноархеологии, чем вызвал восхищённое «Ух, ты!» у своего нового друга: кроме Марса, следы древних инопланетных цивилизаций можно было найти лишь на нескольких планетах, мест, кроме Университета Марсополиса ксеноархеологию не преподавали почти нигде в Солнечной системе, и конкурс на каждое место на отделении ксеноархеологии был большим. Оказалось, что Ник действительно давно интересовался ксеноархеологией (хотя подал документы ещё на два других факультета — на тот случай, если его «срежут» на вступительном экзамене) и слышал о древних марсианских руинах даже такие вещи, которых не знал сам Джош, живший на Марсе уже два года.
Затем Джош рассказал Нику про спутники Юпитера — в его изложении это звучало так: «на спутниках регулярно проходят демонстрации за предоставление Юпитеру большей автономии, но жители разных спутников сами друг друга недолюбливают, военные недолюбливают учёных, гражданские недолюбливают военных, и ещё у нас под боком несколько колоний строгого режима, а на спутниках живёт много бывших заключённых». В общем-то, спутники Юпитера действительно считались не самым благополучным местом, и Джош подавал документы в МарПолУн в том числе для того, чтобы быть подальше от Юпитера. Ник тоже рассказал про планеты Центавра: на них, кроме землян, жили альчибианцы, известные тем, что время от времени меняли свой пол (на вопрос о том, как именно это происходит, Ник почему-то смутился и перевёл разговор на другую тему), и сирианцы, у которых пол был постоянным, но всего один — сирианцы были, как известно, гермафродитами. Джош озвучил мысль, что и на его родине, и на родине Ника рядом друг с другом обитали очень разные люди, но при этом выходило, что колонистам Центавра легче было найти между собой общий язык, даром что они принадлежали к разным расам...
Потом Джош, вместе с Ником вернувшись в комнату, ставшей теперь их общей, помогал своему новому соседу обустроиться — у Ника было несколько объёмистых сумок с вещами: несколько смен одежды (Джош, кажется, никогда не имел столько одежды, сколько привёз Ник), посуда для еды и небольшой запас этой самой еды, портакомп с кучей инфочипов с самым разным содержимым... И ещё несколько безделушек вроде скульптуры «марсианского сфинкса» (нет, Ник, разумеется, знал, что изображение человеческого лица на Марсе — это лишь выдумка), не имевших практической ценности, но зато оживлявших комнату, которую прежде «украшали» в лучшем случае пустые пивные банки. Кстати о...
— Как насчёт пива? — предложил Джош, когда Ник закончил расставлять свои вещи. И достал из холодильника две банки пива и протянул одну из них Нику.
— Я бы, наверное, сейчас бы приготовил себе что-нибудь поесть, — подумав, ответил Ник, но от пива отказываться не стал и, взяв банку, сделал из неё глоток.
— Если хочешь, могу, как пообедаешь, показать тебе, где тут у нас в «Академгородке» что, куда можно пойти, где что купить, где отдохнуть и так далее, — предложил Джош, тоже отпив из своей банки.
— О, это было бы здорово! — обрадовался Ник. — Сам-то есть будешь? Могу на тебя тоже что-нибудь приготовить, а то, я заметил, у тебя из еды в основном макароны и пиво, — он улыбнулся.
— Было бы здорово, — улыбнулся в ответ Джош. Но тут в его голове мелькнула одна мысль, и он взъерошил свои волосы. — Слушай, Ник... можно тебя попросить об одной вещи?
— Можно, о какой?
— Ко мне ведь друзья приходить будут... ты можешь при них особенно не упоминать о том, что ты альчибианец?
— Почему? — удивился Ник. — Тут что, не любят инопланетян? — он нахмурился.
— Да нет, не в этом дело... — попытался объяснить Джош. На самом деле, он не мог внятно ответить, почему он этого не хочет. — Просто, ну, если они узнают, что ты превращаешься в девушку, они будут... ну, не то чтобы над нами смеяться, но обязательно будут шутить, что я живу в одной комнате с почти что девушкой, есть ли между нами что-то, и если нет, то хотим ли мы этого... в общем, в таком духе... — Джош остановился и посмотрел на Ника.
— Ладно... — удивлённо протянул тот. — В конце концов, я тоже не хочу, чтобы меня спрашивали, занимаюсь ли я с тобой сексом, — и он нашёл в себе силы чуть-чуть улыбнуться.
***
Джош и Ник жили в одной комнате чуть меньше месяца — Ника должны были переселить в отдельную комнату на несколько дней позже обещанного университетскими чиновниками срока. Юному альчибианцу поначалу было непривычно жить в одной комнате с кем-то ещё: он поначалу с трудом засыпал в их общей комнате, требовал от Джоша, чтобы тот стучал в дверь, прежде чем войти, и вообще чувствовал себя слегка скованно рядом с соседом — но Джош со временем привык к «причудам» своего нового соседа, да и сам Ник постепенно привыкал к совместной жизни. Джош даже не то в шутку, не то всерьёз спрашивал Ника, не хочет ли он остаться жить в их общей комнате, но Ник, почему-то смущаясь, отвечал отрицательно. Впрочем, за прошедшие недели юноши подружились — сколько Джош себя помнил, ему всегда было легко находить с людьми общий язык, да и альчибианец оказался вполне неплохим парнем. Джош помогал Нику освоиться на новом месте, а Ник помогал ему держать их общую комнату в порядке. Готовил еду обычно Ник — в отличие от своего соседа, альчибианец умел готовить (что было вполне понятно — он же был «не совсем» парнем), а Джош, чтобы не мучиться угрызениями совести из-за того, что он эксплуатирует своего соседа, брал на себя уборку комнаты. Впрочем, оказалось, что его новый сосед даже слишком, по мнению Джоша, чистоплотен и требовал того же от Джоша: он даже просил его стирать свою одежду вдвое чаще, чем Джош привык прежде — у альчибианца оказался на редкость чуткий нос, чувствовавший запах грязи и пота там, где Джош ничего бы не заметил.
Друзья Джоша уже успели познакомиться с Ником (друзья самого Ника, конечно, остались на Центавре), и молодой альчибианец в целом влился в общую команию. Ни он, ни Джош, правда, не говорили, как и договаривались, о том, что Ник — альчибианец: друзья Джоша знали лишь, что его новый сосед с Центавра, и думали, что он потомок земных колонистов (что было отчасти верно, но только отчасти). Первое время Джош слегка нервничал: вдруг друзья узнают тайну альчибианца — но потом успокоился: ничего подобного не происходило. Джош поначалу опасался и
— Спасибо! — тепло улыбнулся Ник, благодаря то ли за помощь, то ли за обещание к нему не приставать, то ли за то и другое вместе.
По пути обратно к общежитию Джош и Ник разговорились. Джош рассказал, что учится на физфаке, а Ник — что поступил на отделение ксеноархеологии, чем вызвал восхищённое «Ух, ты!» у своего нового друга: кроме Марса, следы древних инопланетных цивилизаций можно было найти лишь на нескольких планетах, мест, кроме Университета Марсополиса ксеноархеологию не преподавали почти нигде в Солнечной системе, и конкурс на каждое место на отделении ксеноархеологии был большим. Оказалось, что Ник действительно давно интересовался ксеноархеологией (хотя подал документы ещё на два других факультета — на тот случай, если его «срежут» на вступительном экзамене) и слышал о древних марсианских руинах даже такие вещи, которых не знал сам Джош, живший на Марсе уже два года.
Затем Джош рассказал Нику про спутники Юпитера — в его изложении это звучало так: «на спутниках регулярно проходят демонстрации за предоставление Юпитеру большей автономии, но жители разных спутников сами друг друга недолюбливают, военные недолюбливают учёных, гражданские недолюбливают военных, и ещё у нас под боком несколько колоний строгого режима, а на спутниках живёт много бывших заключённых». В общем-то, спутники Юпитера действительно считались не самым благополучным местом, и Джош подавал документы в МарПолУн в том числе для того, чтобы быть подальше от Юпитера. Ник тоже рассказал про планеты Центавра: на них, кроме землян, жили альчибианцы, известные тем, что время от времени меняли свой пол (на вопрос о том, как именно это происходит, Ник почему-то смутился и перевёл разговор на другую тему), и сирианцы, у которых пол был постоянным, но всего один — сирианцы были, как известно, гермафродитами. Джош озвучил мысль, что и на его родине, и на родине Ника рядом друг с другом обитали очень разные люди, но при этом выходило, что колонистам Центавра легче было найти между собой общий язык, даром что они принадлежали к разным расам...
Потом Джош, вместе с Ником вернувшись в комнату, ставшей теперь их общей, помогал своему новому соседу обустроиться — у Ника было несколько объёмистых сумок с вещами: несколько смен одежды (Джош, кажется, никогда не имел столько одежды, сколько привёз Ник), посуда для еды и небольшой запас этой самой еды, портакомп с кучей инфочипов с самым разным содержимым... И ещё несколько безделушек вроде скульптуры «марсианского сфинкса» (нет, Ник, разумеется, знал, что изображение человеческого лица на Марсе — это лишь выдумка), не имевших практической ценности, но зато оживлявших комнату, которую прежде «украшали» в лучшем случае пустые пивные банки. Кстати о...
— Как насчёт пива? — предложил Джош, когда Ник закончил расставлять свои вещи. И достал из холодильника две банки пива и протянул одну из них Нику.
— Я бы, наверное, сейчас бы приготовил себе что-нибудь поесть, — подумав, ответил Ник, но от пива отказываться не стал и, взяв банку, сделал из неё глоток.
— Если хочешь, могу, как пообедаешь, показать тебе, где тут у нас в «Академгородке» что, куда можно пойти, где что купить, где отдохнуть и так далее, — предложил Джош, тоже отпив из своей банки.
— О, это было бы здорово! — обрадовался Ник. — Сам-то есть будешь? Могу на тебя тоже что-нибудь приготовить, а то, я заметил, у тебя из еды в основном макароны и пиво, — он улыбнулся.
— Было бы здорово, — улыбнулся в ответ Джош. Но тут в его голове мелькнула одна мысль, и он взъерошил свои волосы. — Слушай, Ник... можно тебя попросить об одной вещи?
— Можно, о какой?
— Ко мне ведь друзья приходить будут... ты можешь при них особенно не упоминать о том, что ты альчибианец?
— Почему? — удивился Ник. — Тут что, не любят инопланетян? — он нахмурился.
— Да нет, не в этом дело... — попытался объяснить Джош. На самом деле, он не мог внятно ответить, почему он этого не хочет. — Просто, ну, если они узнают, что ты превращаешься в девушку, они будут... ну, не то чтобы над нами смеяться, но обязательно будут шутить, что я живу в одной комнате с почти что девушкой, есть ли между нами что-то, и если нет, то хотим ли мы этого... в общем, в таком духе... — Джош остановился и посмотрел на Ника.
— Ладно... — удивлённо протянул тот. — В конце концов, я тоже не хочу, чтобы меня спрашивали, занимаюсь ли я с тобой сексом, — и он нашёл в себе силы чуть-чуть улыбнуться.
***
Джош и Ник жили в одной комнате чуть меньше месяца — Ника должны были переселить в отдельную комнату на несколько дней позже обещанного университетскими чиновниками срока. Юному альчибианцу поначалу было непривычно жить в одной комнате с кем-то ещё: он поначалу с трудом засыпал в их общей комнате, требовал от Джоша, чтобы тот стучал в дверь, прежде чем войти, и вообще чувствовал себя слегка скованно рядом с соседом — но Джош со временем привык к «причудам» своего нового соседа, да и сам Ник постепенно привыкал к совместной жизни. Джош даже не то в шутку, не то всерьёз спрашивал Ника, не хочет ли он остаться жить в их общей комнате, но Ник, почему-то смущаясь, отвечал отрицательно. Впрочем, за прошедшие недели юноши подружились — сколько Джош себя помнил, ему всегда было легко находить с людьми общий язык, да и альчибианец оказался вполне неплохим парнем. Джош помогал Нику освоиться на новом месте, а Ник помогал ему держать их общую комнату в порядке. Готовил еду обычно Ник — в отличие от своего соседа, альчибианец умел готовить (что было вполне понятно — он же был «не совсем» парнем), а Джош, чтобы не мучиться угрызениями совести из-за того, что он эксплуатирует своего соседа, брал на себя уборку комнаты. Впрочем, оказалось, что его новый сосед даже слишком, по мнению Джоша, чистоплотен и требовал того же от Джоша: он даже просил его стирать свою одежду вдвое чаще, чем Джош привык прежде — у альчибианца оказался на редкость чуткий нос, чувствовавший запах грязи и пота там, где Джош ничего бы не заметил.
Друзья Джоша уже успели познакомиться с Ником (друзья самого Ника, конечно, остались на Центавре), и молодой альчибианец в целом влился в общую команию. Ни он, ни Джош, правда, не говорили, как и договаривались, о том, что Ник — альчибианец: друзья Джоша знали лишь, что его новый сосед с Центавра, и думали, что он потомок земных колонистов (что было отчасти верно, но только отчасти). Первое время Джош слегка нервничал: вдруг друзья узнают тайну альчибианца — но потом успокоился: ничего подобного не происходило. Джош поначалу опасался и