Сволочь. Часть 3
лобка и две параллельные складочки, исчезающие между бёдер.
Белые хлопчатобумажные трусики, обтягивающие промежность как перчатка. Видна припухлость на лобке, скрывающая аккуратно подбритые волосики. И внизу на грани видимого расплывается темное пятнышко. Не очень большое, но увеличивающееся в размере:
— Однако ты потекла, — ласточка моя, пронеслось в голове.
Хватаюсь зубами за резинку и тяну их вниз. Медленно и осторожно. Сначала вылазят жесткие черные волосики. Их всё больше и они складываются в рисунок. Подбриты в виде сердечка.
— А ты проказница! — укоряю её, на миг, бросая своё занятие.
Она смеётся... Так мило и беззащитно...
— Нравится?
— А то?!
Продолжаю стягивать трусики. Теперь руками. Вот показался капюшон клитора и я, не дожидаясь, пока явится свету остальное, припадаю вниз, со всей силой вонзая под него напряженный кончик языка.
— Ах... Ой... — тело передо мной прогибается, вдавливая ягодицы в матрац. Мышцы живота сжались, а груди пошли волнами от резкого движения. Возглас:
— Прекрати... — сменяется стоном и... — даааа... — рвётся на всю спальню.
Этот крик ломает все оставшиеся барьеры и запреты. Рывком сдергиваю трусики до колен и, нагнувшись, начинаю целовать её лоно. А она подрагивает от прикосновений, гладя меня по голове:
— Давай! Ещё милый! Сильнее?!
— Сильнее? — будто переспрашиваю я.
— Даааа!
Задираю её ноги вверх, развожу, как могу в стороны и вот уже немягкий нежный язычок, лижет её прелести, а напряженный и твердый язык хозяйничает в промежности. «Удары, тычки, толчки»... Всё что может доставить удовольствие. И мне уже неважно кто передо мной: моя очередная девушка, сестра или мать. Передо мной одна задача заставить тело трепетать, биться и сходить с ума от наслаждения и возбуждения. Это само по себе достаточная причина, но оно ещё и возбуждает, так что темнеет в глазах, а живот прямо каменеет.
6.
— Похоже, пытки приносят тот же результат... — познаю я истину!
Две стороны одной медали. Человек становится зверем. Только в одном случае все силы направлены на выживание, а сейчас на продолжение рода и прилагаемый природой неотразимый бонус — оргазм.
Она уже бьётся в истерике, не понимая, что с ней творится, а тело требует — ещё, ещё и ещё! Сильнее, глубже... Оставляю на время киску, и чуть приподняв ягодицы, начал вылизывать приоткрытое колечко ануса. Сфинктер легко поддается моим притязаниям буквально засасывая напряженный до твердости язык.
— Ох... ,... щё... — кричит неразборчиво.
Ей хорошо, даже слишком... А мой набухший и затвердевший член хочет внутрь.
С трудом сдираю штаны вместе с трусами и вот я внутри!
Она вздрагивает, затихая, но это ненадолго. Я уже вовсю двигаюсь внутри. Моя головка с первого раза достала до матки. Легкая дрожь от соприкосновения. Назад — вперёд и опять чувствую, как утыкаюсь в скользкую слегка напряженную преграду. А дальше — больше и быстрее. Она уже не прекращает дрожать. А её тело не успевает за моими движениями.
Это как рябь в лужице. Стукнешь раз, побежали круги и снова тишь да гладь... Но если ударять постоянно, то волны не прекращаются, накладываясь и усиливая, друг друга, потом приходит отраженная волна и вот уже «буря в стакане воды».
Микрооргазмы от воздействия на матку слились и не прекращаются «набирая обороты». Тело, идет «вразнос» поддавшись им. Оно готово «взорваться» большим всепоглощающим оргазмом от малейшего дополнительного импульса... И я, послюнявив палец, ввожу его в попку. Дрожь и вот уже подо мной бьётся «неукротимый зверь» в обличье человека. Он кричит, победно и громко. Конвульсии оплетают тело своими щупальцами, заставляя метаться из стороны в сторону до боли сжимая всё, что попадается под руку. Спина елозит по жесткому покрывалу, а нежные груди мечутся то вправо то влево. Соски набухли, превратившись в подобие маленьких члеников. Я хватаю эти белоснежные перлы, сжимая их. Она выгибается дугой, будто пытается сбросить меня, а я продолжаю буравить вагину ещё и ещё. В какой-то миг мой член выскакивает из неё, и я спешу обратно, но попадаю ниже. Сфинктер ануса легко раздается в стороны, пропуская внутрь, чтобы тут же сжать его в тиски. Более тесный контакт, сильнее ощущения...
Сколько всё длится, не знаю. Я кончаю, выплескивая сперму на её живот, всё еще живущий спазмами. Даже когда я без сил валюсь рядом, она продолжает стонать, закусив губу и закатив глаза. Мелкая дрожь и одиночные спазмы «пробивают» тело...
Мы просто лежим прижавшись. Разговаривать не о чём. Она дала, а я взял предложенное. Потом мама встает, весело смотрит на меня и, потягиваясь, произносит:
— Это было хорошо, даже слишком! Но такого больше не повторится. Запомни это и молчи о случившемся.
Она выходит, я слышу, как закрывается на защёлку дверь в ванную. Раздается шум включенного душа.
— Всё когда-нибудь заканчивается, — философски размышляю я, — но ведь и охота пуще неволи, а земля круглая...
Белые хлопчатобумажные трусики, обтягивающие промежность как перчатка. Видна припухлость на лобке, скрывающая аккуратно подбритые волосики. И внизу на грани видимого расплывается темное пятнышко. Не очень большое, но увеличивающееся в размере:
— Однако ты потекла, — ласточка моя, пронеслось в голове.
Хватаюсь зубами за резинку и тяну их вниз. Медленно и осторожно. Сначала вылазят жесткие черные волосики. Их всё больше и они складываются в рисунок. Подбриты в виде сердечка.
— А ты проказница! — укоряю её, на миг, бросая своё занятие.
Она смеётся... Так мило и беззащитно...
— Нравится?
— А то?!
Продолжаю стягивать трусики. Теперь руками. Вот показался капюшон клитора и я, не дожидаясь, пока явится свету остальное, припадаю вниз, со всей силой вонзая под него напряженный кончик языка.
— Ах... Ой... — тело передо мной прогибается, вдавливая ягодицы в матрац. Мышцы живота сжались, а груди пошли волнами от резкого движения. Возглас:
— Прекрати... — сменяется стоном и... — даааа... — рвётся на всю спальню.
Этот крик ломает все оставшиеся барьеры и запреты. Рывком сдергиваю трусики до колен и, нагнувшись, начинаю целовать её лоно. А она подрагивает от прикосновений, гладя меня по голове:
— Давай! Ещё милый! Сильнее?!
— Сильнее? — будто переспрашиваю я.
— Даааа!
Задираю её ноги вверх, развожу, как могу в стороны и вот уже немягкий нежный язычок, лижет её прелести, а напряженный и твердый язык хозяйничает в промежности. «Удары, тычки, толчки»... Всё что может доставить удовольствие. И мне уже неважно кто передо мной: моя очередная девушка, сестра или мать. Передо мной одна задача заставить тело трепетать, биться и сходить с ума от наслаждения и возбуждения. Это само по себе достаточная причина, но оно ещё и возбуждает, так что темнеет в глазах, а живот прямо каменеет.
6.
— Похоже, пытки приносят тот же результат... — познаю я истину!
Две стороны одной медали. Человек становится зверем. Только в одном случае все силы направлены на выживание, а сейчас на продолжение рода и прилагаемый природой неотразимый бонус — оргазм.
Она уже бьётся в истерике, не понимая, что с ней творится, а тело требует — ещё, ещё и ещё! Сильнее, глубже... Оставляю на время киску, и чуть приподняв ягодицы, начал вылизывать приоткрытое колечко ануса. Сфинктер легко поддается моим притязаниям буквально засасывая напряженный до твердости язык.
— Ох... ,... щё... — кричит неразборчиво.
Ей хорошо, даже слишком... А мой набухший и затвердевший член хочет внутрь.
С трудом сдираю штаны вместе с трусами и вот я внутри!
Она вздрагивает, затихая, но это ненадолго. Я уже вовсю двигаюсь внутри. Моя головка с первого раза достала до матки. Легкая дрожь от соприкосновения. Назад — вперёд и опять чувствую, как утыкаюсь в скользкую слегка напряженную преграду. А дальше — больше и быстрее. Она уже не прекращает дрожать. А её тело не успевает за моими движениями.
Это как рябь в лужице. Стукнешь раз, побежали круги и снова тишь да гладь... Но если ударять постоянно, то волны не прекращаются, накладываясь и усиливая, друг друга, потом приходит отраженная волна и вот уже «буря в стакане воды».
Микрооргазмы от воздействия на матку слились и не прекращаются «набирая обороты». Тело, идет «вразнос» поддавшись им. Оно готово «взорваться» большим всепоглощающим оргазмом от малейшего дополнительного импульса... И я, послюнявив палец, ввожу его в попку. Дрожь и вот уже подо мной бьётся «неукротимый зверь» в обличье человека. Он кричит, победно и громко. Конвульсии оплетают тело своими щупальцами, заставляя метаться из стороны в сторону до боли сжимая всё, что попадается под руку. Спина елозит по жесткому покрывалу, а нежные груди мечутся то вправо то влево. Соски набухли, превратившись в подобие маленьких члеников. Я хватаю эти белоснежные перлы, сжимая их. Она выгибается дугой, будто пытается сбросить меня, а я продолжаю буравить вагину ещё и ещё. В какой-то миг мой член выскакивает из неё, и я спешу обратно, но попадаю ниже. Сфинктер ануса легко раздается в стороны, пропуская внутрь, чтобы тут же сжать его в тиски. Более тесный контакт, сильнее ощущения...
Сколько всё длится, не знаю. Я кончаю, выплескивая сперму на её живот, всё еще живущий спазмами. Даже когда я без сил валюсь рядом, она продолжает стонать, закусив губу и закатив глаза. Мелкая дрожь и одиночные спазмы «пробивают» тело...
Мы просто лежим прижавшись. Разговаривать не о чём. Она дала, а я взял предложенное. Потом мама встает, весело смотрит на меня и, потягиваясь, произносит:
— Это было хорошо, даже слишком! Но такого больше не повторится. Запомни это и молчи о случившемся.
Она выходит, я слышу, как закрывается на защёлку дверь в ванную. Раздается шум включенного душа.
— Всё когда-нибудь заканчивается, — философски размышляю я, — но ведь и охота пуще неволи, а земля круглая...