Ступенька 5. Часть 3
Витька с Катей быстро провалились в сон. Разбудил их, как и всех остальных длинный басовитый гудок «шестидесятого» военного завода.
Теперь Витька и Катя спали вместе на одной кровати, а дядя Володя спал с тетей Наташей. Катя, как настоящая хозяйка, по утрам застилала постель, а вечером готовила ее ко сну. За столом во время еды она садилась как можно ближе к Витьке. Вечерами, когда тетя Наташа уходила в ночную смену, они устраивали на широкой ее постели веселый кавардак, но спать шли на свою кровать.
В один из вечеров, когда дядя Володя уехал в очередную командировку, тетя Наташа ушла в ночную смену, а бабушка сразу после ужина скрылась в комнату к Витькиной маме, Витька и Катя снова устроили веселую кутерьму на постели тети Наташи. Борьба была особенно упорной: то Витька подминал Катю под себя, пытаясь при этом «загнуть салазки» - хватал обеими руками Катину ногу и старался согнуть ее в колене и прижать к Катиному животу. Подол ее рубашонки при этом соскальзывала к паху, полностью оголяя бедра. Витька пыхтел, Катя при этом хохотала и отчаянно брыкалась, пытаясь освободиться. То Кате удавалось вдруг опрокинуть Витьку на спину, и тогда она всем телом наваливалась на Витькин живот, ногами своими обхватывала его ноги и крепко их стискивала.
Тогда Витька ощущал на своем голом бедре теплоту Катиной щелочки. А ее руки скользили по Витькиным бокам, забирались подмышки и даже в трусы, проверяя Витькину стойкость к щекотке. Но Витька как – то не особенно и реагировал на щекочущие действия Катиных рук. Однако в ответ на Катины действия Витька не оставался в долгу. Его руки тоже елозили по Катиным бокам, спине, щипали булочки ее девчоночьей попочки и забирались даже между ее стиснутых бедер. Катя заливалась веселым смехом, елозила по Витькиному животу, пытаясь избавиться от назойливых пальцев. Наконец, они устали барахтаться и, расслабленно вытянувшись рядышком на спине поверх одеяла, затихли, тяжело дыша.
Вдруг Катя повернулась на бок к Витьке, слегка к нему притулившись разгоряченным телом, приподнялась над ним и, заглядывая в глаза, предложила:
- «А давай, как мама с дядей Володей!»
И не дожидаясь Витькиного согласия, откинула одеяло, легла на спину, высоко, гораздо выше пупка, подтянула подол своей ночнушки и развела ноги. Подложив ладошки рук под голову, Катя ожидающе глядела на Витьку.
Витьке ничего не оставалось делать, как откликнуться на Катино приглашение. Приключения в Канте с Таней, с Женей в детском санатории, да и разговоры старших мальчишек по вечерам в больничной палате не прошли даром, и Витька кое – что усвоил в части общения с представительницами противоположного пола. От представленной Витькиным глазам картины писюн в трусах зашевелился, окреп и попытался поднять свою головку вверх, но ткань трусов не очень – то способствовала этому. Витька приподнялся и стал стягивать с себя трусишки. Катя с неподдельным интересом уставилась ему на низ живота. Хотя они с Витькой и баловались своими письками, трогали их, но вот видеть воочию мужской писюн вообще, и Витькин в частности, Кате еще не доводилось, (те несколько мгновений картины торчащей из прорехи дяди Володиных кальсон штуковины, когда он первый раз улегся на маму, лежащую рядом с ней в постели, можно и не считать) и она с нетерпением ждала, когда Витька откроет для ее взора свое хозяйство.
Витька, наконец, справился со своими трусами и замешкался, не зная, куда их девать. Он стоял на коленках лицом к лежащей на спине Кате. Писюн его торчал вверх головкой, почти прижимаясь к животу. Писюн Витькин, хоть и не отличался особыми габаритами, но имел – таки симпатичный вид: в напряженном состоянии он имел слегка изогнутый вид, отдаленно напоминая кавалерийскую саблю, головка, скрытая еще натянутой на нее кожей, была гораздо толще самого стволика, что придавало членику сходство с молодым грибом подберезовиком. Катя, широко раскрыв глаза, уставилась на Витькино богатство в нетерпеливом ожидании удовольствия. А о том, что эта штучка, торчащая внизу живота у мальчишек и взрослых мужчин, доставляет женщинам удовольствие, она уже отдавала себе отчет и не сомневалась. Иначе мама не позволяла бы дяде Володе каждый раз ложиться на нее и ритмично к ней прижиматься низом живота. Наконец, Витька решил, что лучшего места для трусов, чем под подушкой, ему не найти.
Он сунул их туда и, перекинув сначала одну, потом другую ногу, оказался между Катиных ног, распластался на ее животе и принялся пристраивать свой писюн к дырочке Катиной щелочки, которая - он это знал уже точно - должна была быть где – то там между ее разведенных ног. В этот раз, в отличие от того, когда он был с Таней и Женей, Витькин писюн стал погружаться в глубину Катиной щелочки. Витька чувствовал, как кончик его твердой письки раздвигает что – то там теплое и мягкое. Но вот он уперся в какую – то преграду и дальше никак не шел. Витька стал раз за разом поднимать и опускать свою попку. Но как ни старался Витька, писюн его никак не хотел погружаться дальше. Катя не оставалась безучастной. Подаваясь попкой навстречу Витьке, тоже старалась погрузить в себя поглубже Витькину письку. Между тем Витькин мозг стала сверлить мысль, что то, что он делает с Катей - это плохо.
Плохо для нее. Из разговоров мальчишек в больничной палате он усвоил, что с девочкой надо обходиться грубо, без особых сантиментов «втыкать» ей свой писюн. Но он – то совсем не хотел так обходиться с Катей и делать ей плохо, подчинять ее себе. Поэтому после нескольких толчков, он скатился с нее и лег рядом с ней на спину. Но такой оборот дела вовсе не устроил Катю. Она тут же взобралась на Витьку и принялась нанизываться своей щелочкой на его торчащий вверх писюн. Кое – что ей таки удалось. Писюн снова вошел в ее письку и довольно глубоко. Как показалось Витьке, гораздо глубже, чем когда он лежал на ней, но уперевшись в какую – то преграду, дальше не шел. Он просунул ладошку к паху и стал щупать Катины щечки и свой писюн. Оказалось, что да, писюн почти полностью погрузился в Катю. Зная, что у девочек там, в их письках имеется пленочка - «целка», которая должна порваться, и это бывает для них больно, Витька участливо с беспокойством спросил:
- «Тебе как – больно?»
- «Неаа» - Катя еще сильнее прижалась своей писькой к Витькиному колышку.
Но теперь Витьке стало больно: Катя нажимала все сильней, колышек не шел вглубь и не гнулся. Катя с усердием пыхтела на нем, пытаясь поглубже вжать в себя Витькин писюн.
- «Кать! Осторожнее! Мне больно там».
Катя ослабила нажим, но продолжала елозить по Витькиному животу.
Вдруг Витька обратил внимание, что дверь в мамину комнату чуть приоткрылась, и из получившейся щели выглядывает бабушкин глаз и нос. Он столкнул Катю с себя и, прижав ее голову к себе испуганно зашептал:
- «Бабушка смотрит».
Катя затихла. Витька скосил глаз на дверь. Бабушки уже не было.
Утром и Катя, и Витька, как обычно позавтракав, отправились каждый в свою школу. Когда он вернулся после занятий, дома
Теперь Витька и Катя спали вместе на одной кровати, а дядя Володя спал с тетей Наташей. Катя, как настоящая хозяйка, по утрам застилала постель, а вечером готовила ее ко сну. За столом во время еды она садилась как можно ближе к Витьке. Вечерами, когда тетя Наташа уходила в ночную смену, они устраивали на широкой ее постели веселый кавардак, но спать шли на свою кровать.
В один из вечеров, когда дядя Володя уехал в очередную командировку, тетя Наташа ушла в ночную смену, а бабушка сразу после ужина скрылась в комнату к Витькиной маме, Витька и Катя снова устроили веселую кутерьму на постели тети Наташи. Борьба была особенно упорной: то Витька подминал Катю под себя, пытаясь при этом «загнуть салазки» - хватал обеими руками Катину ногу и старался согнуть ее в колене и прижать к Катиному животу. Подол ее рубашонки при этом соскальзывала к паху, полностью оголяя бедра. Витька пыхтел, Катя при этом хохотала и отчаянно брыкалась, пытаясь освободиться. То Кате удавалось вдруг опрокинуть Витьку на спину, и тогда она всем телом наваливалась на Витькин живот, ногами своими обхватывала его ноги и крепко их стискивала.
Тогда Витька ощущал на своем голом бедре теплоту Катиной щелочки. А ее руки скользили по Витькиным бокам, забирались подмышки и даже в трусы, проверяя Витькину стойкость к щекотке. Но Витька как – то не особенно и реагировал на щекочущие действия Катиных рук. Однако в ответ на Катины действия Витька не оставался в долгу. Его руки тоже елозили по Катиным бокам, спине, щипали булочки ее девчоночьей попочки и забирались даже между ее стиснутых бедер. Катя заливалась веселым смехом, елозила по Витькиному животу, пытаясь избавиться от назойливых пальцев. Наконец, они устали барахтаться и, расслабленно вытянувшись рядышком на спине поверх одеяла, затихли, тяжело дыша.
Вдруг Катя повернулась на бок к Витьке, слегка к нему притулившись разгоряченным телом, приподнялась над ним и, заглядывая в глаза, предложила:
- «А давай, как мама с дядей Володей!»
И не дожидаясь Витькиного согласия, откинула одеяло, легла на спину, высоко, гораздо выше пупка, подтянула подол своей ночнушки и развела ноги. Подложив ладошки рук под голову, Катя ожидающе глядела на Витьку.
Витьке ничего не оставалось делать, как откликнуться на Катино приглашение. Приключения в Канте с Таней, с Женей в детском санатории, да и разговоры старших мальчишек по вечерам в больничной палате не прошли даром, и Витька кое – что усвоил в части общения с представительницами противоположного пола. От представленной Витькиным глазам картины писюн в трусах зашевелился, окреп и попытался поднять свою головку вверх, но ткань трусов не очень – то способствовала этому. Витька приподнялся и стал стягивать с себя трусишки. Катя с неподдельным интересом уставилась ему на низ живота. Хотя они с Витькой и баловались своими письками, трогали их, но вот видеть воочию мужской писюн вообще, и Витькин в частности, Кате еще не доводилось, (те несколько мгновений картины торчащей из прорехи дяди Володиных кальсон штуковины, когда он первый раз улегся на маму, лежащую рядом с ней в постели, можно и не считать) и она с нетерпением ждала, когда Витька откроет для ее взора свое хозяйство.
Витька, наконец, справился со своими трусами и замешкался, не зная, куда их девать. Он стоял на коленках лицом к лежащей на спине Кате. Писюн его торчал вверх головкой, почти прижимаясь к животу. Писюн Витькин, хоть и не отличался особыми габаритами, но имел – таки симпатичный вид: в напряженном состоянии он имел слегка изогнутый вид, отдаленно напоминая кавалерийскую саблю, головка, скрытая еще натянутой на нее кожей, была гораздо толще самого стволика, что придавало членику сходство с молодым грибом подберезовиком. Катя, широко раскрыв глаза, уставилась на Витькино богатство в нетерпеливом ожидании удовольствия. А о том, что эта штучка, торчащая внизу живота у мальчишек и взрослых мужчин, доставляет женщинам удовольствие, она уже отдавала себе отчет и не сомневалась. Иначе мама не позволяла бы дяде Володе каждый раз ложиться на нее и ритмично к ней прижиматься низом живота. Наконец, Витька решил, что лучшего места для трусов, чем под подушкой, ему не найти.
Он сунул их туда и, перекинув сначала одну, потом другую ногу, оказался между Катиных ног, распластался на ее животе и принялся пристраивать свой писюн к дырочке Катиной щелочки, которая - он это знал уже точно - должна была быть где – то там между ее разведенных ног. В этот раз, в отличие от того, когда он был с Таней и Женей, Витькин писюн стал погружаться в глубину Катиной щелочки. Витька чувствовал, как кончик его твердой письки раздвигает что – то там теплое и мягкое. Но вот он уперся в какую – то преграду и дальше никак не шел. Витька стал раз за разом поднимать и опускать свою попку. Но как ни старался Витька, писюн его никак не хотел погружаться дальше. Катя не оставалась безучастной. Подаваясь попкой навстречу Витьке, тоже старалась погрузить в себя поглубже Витькину письку. Между тем Витькин мозг стала сверлить мысль, что то, что он делает с Катей - это плохо.
Плохо для нее. Из разговоров мальчишек в больничной палате он усвоил, что с девочкой надо обходиться грубо, без особых сантиментов «втыкать» ей свой писюн. Но он – то совсем не хотел так обходиться с Катей и делать ей плохо, подчинять ее себе. Поэтому после нескольких толчков, он скатился с нее и лег рядом с ней на спину. Но такой оборот дела вовсе не устроил Катю. Она тут же взобралась на Витьку и принялась нанизываться своей щелочкой на его торчащий вверх писюн. Кое – что ей таки удалось. Писюн снова вошел в ее письку и довольно глубоко. Как показалось Витьке, гораздо глубже, чем когда он лежал на ней, но уперевшись в какую – то преграду, дальше не шел. Он просунул ладошку к паху и стал щупать Катины щечки и свой писюн. Оказалось, что да, писюн почти полностью погрузился в Катю. Зная, что у девочек там, в их письках имеется пленочка - «целка», которая должна порваться, и это бывает для них больно, Витька участливо с беспокойством спросил:
- «Тебе как – больно?»
- «Неаа» - Катя еще сильнее прижалась своей писькой к Витькиному колышку.
Но теперь Витьке стало больно: Катя нажимала все сильней, колышек не шел вглубь и не гнулся. Катя с усердием пыхтела на нем, пытаясь поглубже вжать в себя Витькин писюн.
- «Кать! Осторожнее! Мне больно там».
Катя ослабила нажим, но продолжала елозить по Витькиному животу.
Вдруг Витька обратил внимание, что дверь в мамину комнату чуть приоткрылась, и из получившейся щели выглядывает бабушкин глаз и нос. Он столкнул Катю с себя и, прижав ее голову к себе испуганно зашептал:
- «Бабушка смотрит».
Катя затихла. Витька скосил глаз на дверь. Бабушки уже не было.
Утром и Катя, и Витька, как обычно позавтракав, отправились каждый в свою школу. Когда он вернулся после занятий, дома